Глава девятнадцатая
Революция в сельском хозяйстве
1. Заморская конкуренция и бегство из деревни
Экономическая революция в нашей промышленности и средствах связи затронула также в большой степени и экономические отношения в сельском хозяйстве. Промышленные и торговые кризисы дают себя чувствовать и в деревне. Сотни тысяч членов деревенских семей временно или постоянно работают на всякого рода промышленных предприятиях, и этот род занятий расширяется, во-первых, потому, что большое число мелких сельских хозяев в своем собственном хозяйстве не находят достаточно работы для себя и своей семьи, во-вторых, потому, что крупные сельские хозяева находят полезным значительную часть сельскохозяйственных продуктов тотчас перерабатывать в своих имениях в готовые фабрикаты. Они сберегают этим крупные издержки на перевозку сырья, например картофеля и зернового хлеба для спирта, свекловицы для сахара и т. д.; это делает, далее, возможным ввести известную смену сельскохозяйственного и промышленного производства и лучше использовать существующие рабочие силы, которые к тому же в деревне дешевле и покорнее, чем в городе или в промышленных округах. Точно также постройки и квартиры там намного дешевле, налоги ниже, так как помещики являются одновременно как бы законодателями и исполнителями законов; они выставляют из своей среды многочисленных депутатов и держат в своих руках управление и полицейскую власть. Вот причины, почему число заводов растет в деревне с каждым годом. Взаимодействие между земледелием и промышленностью постоянно усиливается, и выгоду от этого получают главным образом крупные земельные собственники.
Капиталистическое развитие, в которое в Германии вступила крупная земельная собственность, вызвало отчасти такие же отношения, как в Англии и в Соединенных Штатах. В деревне уже не господствуют более те идиллические отношения, которые существовали еще несколько десятилетий тому назад. В самые отдаленные уголки деревни постепенно проникла современная культура. Значительное революционное влияние оказал против своей воли милитаризм. Огромное увеличение постоянной армии, поскольку дело идет об уплате налога кровью, особенно тяжело ложится на деревню. Большая часть солдат для постоянного войска берется из сельского населения. И когда крестьянский сын, поденщик или батрак после двух, трех лет возвращается в деревню из городской и казарменной атмосферы, которая для него не слишком насыщена высшею моралью, то он приносит с собою массу новых взглядов и культурных потребностей, которые он желает удовлетворять и в будущем, и, чтобы иметь эту возможность, он прежде всего требует более высокой заработной платы; прежняя его умеренность погибла в городе. Во многих случаях он предпочитает вообще не возвращаться в деревню, и все попытки, поддерживаемые также и военными властями, вернуть его туда остаются тщетными. Точно так же развитие и улучшение средств сообщения способствуют повышению потребностей в деревне. Сообщение с городом помогает сельскому жителю узнавать мир с совершенно новой и с более привлекательной стороны, он проникается новыми идеями и узнает культурные потребности, до тех пор ему совершенно неведомые. Это делает его недовольным своим положением. Все возрастающие требования, предъявляемые государством, провинцией, общиной и т. д., затрагивают интересы как крестьянина, так и сельскохозяйственного рабочего, а это усиливает их возмущение.
Сюда присоединяются еще и другие очень важные моменты.
Европейское сельское хозяйство, и в частности германское, с конца семидесятых годов прошлого столетия вступило в новую фазу своего развития. Если до этого времени народы пользовались собственными сельскохозяйственными продуктами или, как, например, Англия, продуктами соседних стран — Франции и Германии, то затем положение изменилось. Благодаря значительно улучшившимся и развившимся средствам сообщения — судоходству, железным дорогам в Северной Америке начался ввоз продуктов питания в Европу из Америки. Это понизило европейские цены на хлеб, так что посев главных видов зерна в Средней и Западной Европе стал менее прибыльным; благодаря этому все производственные отношения изменились. К тому же международное производство хлеба значительно увеличилось. Наряду с Россией и Румынией, которые старались по возможности повысить вывоз хлеба, на рынке появилось аргентинское, австралийское, индийское и временами канадское зерно. В ходе дальнейшего развития возникло новое неблагоприятное обстоятельство: начался отлив из деревни малоимущих крестьян и сельскохозяйственных рабочих, которые вследствие вышеуказанных причин или эмигрировали за океан, или переселялись из деревни в города и промышленные округа, так что в деревне стал чувствоваться недостаток рабочей силы. Пережитки патриархальных условий, особенно на востоке Германии, плохое обращение и в высшей степени несвободное положение сельских рабочих и прислуги еще более усиливали это бегство из деревни.
Как велики потери вследствие переселения для деревни, например, с 1840 года до переписи 1905 года, видно из того, что прусские провинции — Восточная и Западная Пруссия, Померания, Познань, Силезия, Саксония и Ганновер потеряли 4 049 200 человек, а Бавария, Вюртемберг, Баден и Эльзас-Лотарингия за то же время потеряли 2 026 500 человек, между тем в Берлин, например, за это время переселилось около 1 миллиона человек, в Гамбург — 402 тысячи, в Саксонию — 326 200, в Рейнскую провинцию — 343 тысячи, в Вестфалию — 246 100.[272]
2. Крестьяне и крупные землевладельцы
Со всеми этими изменениями связано то, что сельское хозяйство начало испытывать недостаток в капитале и что прежнее развитие, при котором крупная земельная собственность поглощала среднюю и мелкую, во многих случаях уступило место противоположной тенденции. В то же время это давление имело следствием и то, что тяжеловесный характер сельскохозяйственных предпринимателей постепенно изменился, так как они увидели, что прежним путем идти дальше нельзя, что надо расшевелиться и искать новых способов хозяйства. Германская империя и отдельные государства старались помочь «бедственному положению сельского хозяйства» соответствующей таможенной и транспортной политикой и прямыми затратами на всевозможные цели в пользу сельских хозяев за счет всего общества. Среднее и крупное владение, если оно, хотя бы отчасти, ведется на уровне существующей техники, снова начинает приносить прежнюю прибыль. На это указывает необычайный рост за последние годы цен на землю.
Если хотят развития сельского хозяйства в обществе, где господствует капитализм, необходимо, чтобы оно велось капиталистически. Здесь так же, как и в промышленности, необходимо заменить и подкрепить человеческую рабочую силу машиной и более развитой техникой. Что это происходит все в более широком размере, свидетельствует тот факт, что в Германии с 1882 по 1895 год количество паровых плугов в сельском хозяйстве возросло с 836 до 1696, а число паровых молотилок — с 75 690 до 259 364. По сравнению с тем, что могли бы дать сельскохозяйственные машины, это еще крайне мало и говорит, с одной стороны, о большой отсталости сельскохозяйственного производства, а с другой стороны, — о недостатке средств и о незначительности земельного участка, обрабатываемого каждым отдельным хозяином, что делало до сих пор невозможным применение машин. Машина, чтобы работать рационально, требует применения на более обширной площади, засеянной однородной культурой. Этому часто противодействует большое число мелких и средних крестьянских хозяйств с их раздробленным земельным владением и разнородной культурой.
Как распределяется обрабатываемая земля в Германской империи, показывают следующие таблицы:[273]
Из 5 736 082 хозяйств, имевшихся в 1907 году, не менее 4 384 786 имели менее 5 га, что составляет 76,8 процента всех сельских хозяйств, которые, за исключением садово-огороднических или имеющих превосходную почву, обеспечивают владельцу лишь скудное существование. Значительная часть их вовсе не может быть принята во внимание, так как среди них имеется 2 731 055 хозяйств с 1 га и менее.
Но и среди хозяйств свыше 5 га немало таких, которые вследствие неблагоприятных свойств почвы, или неблагоприятных климатических условий, или плохого географического положения, недостатка в средствах передвижения и т. д. доставляют их владельцу при тяжелом и продолжительном труде лишь бедное существование. Можно сказать без преувеличения, что 9/10 крестьян, обрабатывающих землю, не имеют ни средств, ни знаний, чтобы использовать свою землю так, как она могла бы быть использована. Точно также мелкий и средний крестьянин не получает за свои продукты той цены, которую он мог бы иметь, так как ему приходится сталкиваться с посредниками, держащими его в своих руках. Торговец, объезжающий деревни в определенные дни или времена года и обыкновенно продающий товар в свою очередь другому торговцу, желает иметь свою пользу; собирание небольших количеств стоит ему гораздо больше усилий, чем большая закупка у крупного собственника; мелкий и средний крестьянин получает поэтому за свои товары меньше, чем крупный сельский хозяин, и если при этом качество товаров у мелких хозяев ниже, что при их примитивных способах хозяйства встречается очень часто, то им приходится довольствоваться всякой предложенной ценой. К этому присоединяется то, что крестьянин или арендатор часто не могут выждать время, когда продаваемый ими продукт достигает высшей цены. Им приходится платить аренду, проценты, налоги, они должны возвращать долги и уплачивать лавочникам и ремесленникам в определенные сроки, поэтому они принуждены продавать, хотя бы время для этого было самое неблагоприятное. Чтобы улучшить свою землю или чтобы разделиться с другими наследниками или с детьми, им приходится закладывать свой участок, но у них нет большого выбора среди кредиторов, и поэтому условия залога для них неблагоприятны. На них тяжело ложатся высокие проценты и определенные сроки уплаты займа; неурожай или неверный расчет в выборе культуры, за которую они рассчитывали получить значительную цену, приводят их на край гибели. Часто скупщик сельскохозяйственных продуктов и давший взаймы капитал — одно и то же лицо, тогда крестьянин попадает в зависимость к своему кредитору. Крестьяне целых местностей и округов находятся, таким образом, в руках немногих кредиторов, например крестьяне, занятые производством хмеля, вина, табака и овощей на юге Германии и на Рейне, мелкие крестьяне в средней Германии. Владетель закладной высасывает из них кровь; он предоставляет собственникам сидеть на своих земляных клочках, которые фактически им более не принадлежат. Капиталистический кровопийца находит для себя гораздо более выгодным хозяйничать таким образом, чем отбирать землю и заводить на ней свое хозяйство или продавать ее. Таким образом, тысяча крестьян, записанных как собственники, в действительности уже не являются более таковыми. Конечно, и некоторые крупные земельные собственники, которые или не умели хозяйничать, или претерпели несчастье, или получили имение при неблагоприятных условиях, делаются жертвами беспощадного капиталиста. Капиталист становится господином земли, и, чтобы выжать из нее двойную прибыль, он ее разбивает; он дробит имение на мелкие участки, так как благодаря этому получает несравненно более высокую цену, чем если бы он продал его целиком. Кроме того, при большом числе мелких владельцев он может рассчитывать продолжать свое ростовщичество о наилучшим успехом. Известно, что в городах дома со многими маленькими квартирами дают наибольший доход. Бедные покупатели приобретают часть разделенного на участки имения, причем капиталистический благодетель готов предоставить им, раз их немного, и большие участки, а остаток продажной суммы он оставляет за хорошие проценты под закладную на купленную землю. Но в этом-то и суть фокуса. Если мелкому землевладельцу улыбнется счастье и ему удастся при напряжении всех своих сил выжать из своего клочка необходимый доход или исключительно дешево добыть денег, то он может спастись, в противном случае его ожидает вышеуказанная участь.
