Но дело было не только в том, чтобы сохранить влияние на арабском Востоке. Многие политологи отмечали, что впервые с окончания холодной войны Москва становится независимым политическим центром, способным остановить американскую экспансию. Ведь сирийская эпопея, говорили они, лишь пролог к вторжению в Иран, и поскольку Америка не так сильна и самонадеянна, как в эпоху Буша, Россия в союзе с Китаем вполне может разрушить ее замыслы. (Чтобы предотвратить ливийский сценарий, Москва и Пекин дважды в октябре 2011-го и в феврале 2012 года заблокировали принятие антисирийской резолюции в Совбезе ООН). «Россия – великая держава, которая не раз играла ключевую роль в мировых процессах, – отмечал философ Александр Дугин. – И вот нам снова бросают вызов, посылают приглашение на дуэль. И если Путин не примет его, мировая политическая элита перестанет воспринимать его как дворянина, для нее он превратится в ничтожество. А как обращаются с ничтожными лидерами западные демократизаторы, мы знаем на примере Слободана Милошевича, Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи» [725] .
В 2012 году западные политики и эксперты, даже те, что считались когда-то апологетами Кремля, начали бичевать Россию за то, что она поддерживает «кровавый режим Асада» и «помогает убийце детей уйти от Божьего суда». И хотя на Западе не имели ничего против поставок оружия сирийским повстанцам, когда появилась информация о том, что сухогруз «Профессор Кацман», зафрахтованный Рособоронэкспортом, направляется в порт Тартус с грузом оружия на борту, на Москву обрушился шквал критики. Две «железные» дамы, игравшие ключевую роль в американской дипломатии, госсекретарь Хиллари Клинтон и представитель США в ООН Сьюзан Райс, осудили действия России, вопреки «гуманистическим принципам» продолжающей продавать оружие «режиму, который бомбит своих граждан и вырезает целые деревни». Однако стоит отметить, что в отличие от Запада и его союзников, контрабандным путем поставляющих современные вооружения мятежи и кам-экстремистам и вербующим иностранных наемников, Россия действовала в рамках закона. Действительно, ООН никаких санкций на Сирию не накладывала, что же касается Европы и США, их решения пока еще не являются законом для других членов международного сообщества. К тому же, отбиваясь от нападок западных журналистов в Берлине, Путин заметил, что «Россия не поставляет в Сирию такие вооружения, которые могли бы быть использованы в гражданских конфликтах» [726] .
Многие на Западе утверждали, что именно рынок вооружений является главной причиной поддержки, которую Москва оказывает Асаду. Однако в реальности все было намного сложнее. Ни вооружения, ни другие статьи российского экспорта в Сирию существенной роли не играли. Даже в совокупности с Ираном они составляли лишь четверть объема торговли России с Финляндией. Российские дипломаты не раз уже заявляли, что дело тут не в экономических интересах и не в «особых отношениях» с Асадом. Помогать баасистскому режиму Москва не собиралась, но была глубоко убеждена в том, что в своем конфликте сирийцы должны разбираться сами без поддержки извне, тренировок боевиков и финансовых вливаний. Россия отстаивала суверенитет Сирии и пыталась не допустить крушения государства. «С середины 90-х и до ливийской кампании, – утверждал президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский, – у нас был позитивный нейтралитет: мы не мешали Западу. Теперь у нас нейтралитет негативный. У нас есть своя позиция, и мы ее придерживаемся. Кому не нравится, что поделать. Не всем все должно нравиться. Два члена Совбеза ООН – это серьезно. И довольно смешно в этом смысле говорить об изоляции России» [727] .
Как бы то ни было, выступая в Копенгагене, госсекретарь США Хиллари Клинтон обвинила Кремль в том, что он «способствует развязыванию гражданской войны в Сирии». «Россия, – отмечал британский журнал The Prospect, – проводит охранительную политику, которая напоминает об эпохе императора Николая I, Николая Палкина, который поддерживал ретроградов по всей Европе и не давал взойти семенам свободы» [728] . Тем не менее советник американского президента по национальной безопасности Денис Макдонах на форуме «друзей Сирии» в Дохе выразил уверенность, что Западу удастся дожать Россию. «Не за горами тот момент, – заявил он, – когда мы договоримся с русскими об отстранении Асада» [729] .
В начале июня Клинтон выступила с воинственным заявлением, обвинив Москву в том, что она снабжает Дамаск военными вертолетами. И хотя Госдепартамент затем дал задний ход, признав, что Россия шлет в Сирию не новые вертолеты, а отремонтированную старую технику, приобретенную еще в советский период, русофобы в Конгрессе продолжали бить в набат: «Какая разница между новыми машинами и теми, которые отправляются в Москву, чтобы там с них смыли кровь и выслали обратно? – вопрошал сенатор Джон Маккейн. – Ведь в любом случае это боевая техника, которая косит ряды сирийских повстанцев!» [730]
В итоге, российское судно с боевыми вертолетами Ми-25, предназначенными для Дамаска, было остановлено в Шотландии. Тем временем, в сирийский порт Тартус вошла эскадра российских военных кораблей (в том числе два больших десантных судна «Николай Фильченков» и «Цезарь Куников»). А телеканал Аль-Арабийя распространил информацию о том, что в ближайшее время, якобы, на территории Сирии пройдут масштабные военные учения, в которых примут участие вооруженные силы России и Китая.
В этой ситуации Владимир Путин совершил турне по странам Ближнего Востока, которые граничат с Сирией (он посетил Израиль и Иорданию). Важнее всего была для него, конечно, позиция Иерусалима. Израиль – ближайший союзник США в регионе, но многие реалисты здесь очень настороженно относились к призывам западных стратегов во что бы то ни стало скинуть алавитский режим. В Иерусалиме осознавали, что на смену алавитам в Сирии придут радикальные сунниты, а поскольку в другой ключевой стране арабского мира – Египте ведущей политической силой постепенно становились «Братья-мусульмане», которые давно уже призывали разорвать Кэмпдэвидский договор с Израилем, в итоге на Ближнем Востоке вновь может сформироваться коалиция, противостоявшая еврейскому государству в войну Судного дня.
Конечно, официальные чиновники повторяли заклинания американских союзников о том, что президент Асад лично несет ответственность за многочисленные жертвы среди мирного населения, и не может оставаться у власти. Однако в истеблишменте многие втайне надеялись, что Россия сумеет отстоять свою позицию и сделает все, чтобы остановить гражданскую войну в Сирии. «Россия не имеет обязательств перед сирийским лидером, но у нее есть обязательства перед самой Сирией, которая была и остается нашим самым сильным оплотом в регионе, – заявил Путин на переговорах в Иерусалиме. – Следует хорошенько взвесить и понять, будет ли оппозиция, которая придет к власти, тем что хочет Запад, или это будет нечто совершенно противоположное» [731] .
И эти слова оказались созвучны настроениям израильских реалистов. Более того, идея Путина привлечь к мирному урегулированию в Сирии соседний Иран не была воспринята в Иерусалиме в штыки. Ведь израильтяне понимали, что лучше привлечь Тегеран на данном этапе, чем дождаться прямого вмешательства ИРИ во внутренние дела Сирии, поводом для которого могут стать волнения в курдских регионах, угрожающие перекинуться на иранский Курдистан.
Всю неделю накануне Женевской встречи по сирийскому вопросу, которая состоялась 30 июня 2012 года, мировые СМИ активно распространяли слухи о том, что Россия вот-вот сдаст Башара Асада. Началось все еще с саммита «двадцатки» в мексиканском Лос-Кабосе, когда Путин заявил, что Москва может согласиться на смену власти в Сирии, если она произойдет конституционным путем. Западные журналисты истолковали это заявление как «поворот на 180 градусов». Британский премьер Дэвид Камерон уверял всех, что несмотря на небольшие разногласия, которые остаются у западных стран и России, президент Путин четко дал понять, что не хотел бы видеть Асада во главе Сирии» [732] . И хотя глава российского МИД Сергей Лавров сразу же назвал слова Камерона «чистейшей воды неправдой», в преддверии женевской конференции самые авторитетные западные издания опубликовали информацию, полученную якобы из надежных дипломатических источников о том, что Москва готова изменить свою позицию. Сообщалось, что российские переговорщики согласилась с формулировкой спецпосланника ООН Кофи Аннана, заявившего, что в так называемое «правительство примирения» могут войти представители правящего режима, но только не президент Асад, «руки которого по локоть в крови». Однако, в действительности, Россия продолжала стоять на своем. «Какого-либо вмешательства извне и навязывания рецептов мы не можем поддержать. Это касается и судьбы сирийского президента» [733] , – заявил 28 июня Сергей Лавров. В результате, на встрече в Женеве Москва настояла на том, чтобы в итоговом заявлении не содержалось требования исключить из процесса урегулирования «какую-либо группу». Ведущие мировые державы попытались создать иллюзию консенсуса, заявив, что к концу года в Сирии будет создано «правительство примирения», которое устроит всех заинтересованных игроков. Однако верилось в это с трудом, особенно учитывая тот факт, что прикормленные Западом сирийские повстанцы с ходу отвергли возможность переговоров с представителями администрации Башара Асада.
