Точно таким же было и восприятие своей этнической самости, национальной самоидентификации, нашедшей свою великолепную словесную форму выражения в былинах, где русский народ называется не иначе, как святорусским!
Сегодняшняя рационалистическая концепция государства в самых различных мировоззренческих системах современности полностью отрицает «анагогическую» цель государства как власти, имеющей свои истоки в горнем мире и воплощаемой в мире дольнем исключительно монархической формой правления.
Эвола пишет: «Истинные политические цели по большей части носят самодостаточный (не производный) характер; они связаны с идеями и интересами, далекими от мирного существования, чистой экономики и материального благополучия; они соответствуют высшему измерению жизни, особому достоинству. Противоречие между политической и общественной областями является основополагающим. Оно носит характер «категории», и чем более ярко выражено их противостояние, тем выше метафизическое напряжение в государстве, тем устойчивее его структуры, тем ближе его образ к организму высшего типа». Таким образом, мы должны себе четко представлять, что организации духовного, орденского типа не могут складываться на базе любых современных общественно-политических форм, юридически и экономически инкорпорированных в современные государственные структуры.
Вернемся к Эволе. «Согласно одной из современных школ, государство ведет свое происхождение от семьи; тот же образующий принцип, на основе которого складывалась семья, gens, по мере своего расширения и обобщения приводит к зарождению государственности. Однако это низведение государства до чисто натуралистического уровня становится возможным лишь благодаря спорному допущению, лежащему в самом начале рассуждения. А именно, предполагается, что на заре древней цивилизации, в том числе индоевропейского типа, семья составляла чисто физическое единство, в котором ни священное начало, ни иерархический принцип не играли решающей роли… В действительности дело обстояло прямо противоположным образом». Безусловно, главными функциями главы семейства были жреческие.
Императоры гордого Рима являлись главными понтификами (исполнителями культа) народа. В этом и состояло их «естественное», а скорее — сверхъестественное право на светскую власть. Понимание этого вопроса сугубо необходимо для правильного понимания перспективы восстановления монархии в России, перспективы, которая является главным нервом русской орденской идеи современности!
Орден должен стать провозвестником складывания нового господствующего класса, новой опоры Трону.
Эвола приводит в этой связи интересную мысль: «…Будет уместно привести слова одного из наших современников, сказанные еще в сравнительно недавнем прошлом: «рождение господствующего класса есть Божественное таинство».
Есть у истинной элиты и еще одно, но важное отличительное свойство. По слову святителя Николая Сербского, сказанному им по поводу борьбы сербов за Крест честной и свободу златую, истинный сын народа должен воинствовать, как Архангел, и жить, как святой. В этом и будет его инаковость по отношению к толпе, к массе. В этом — вся суть подлинной элитарности христианской культурной традиции.
Никогда истинное правящее сословие не может сложиться под воздействием социальных и тем более экономических факторов. Таинство Божией благодати и воинская доблесть — вот священная завязь элиты любого этноса. Само государство в дольнем мире вырастает из тайных мужских союзов древности, являющихся устойчивым архетипом для любой орденской организации, ставящей своей задачей возрождение священных основ государственности. «Государство подчинено мужскому началу, общество и в более широком смысле народ, demos — женскому», — утверждает Юлиус Эвола. Для того чтобы точно представлять себе положение вещей в современной России, мы должны проследить особую золотую нить отечественной истории — историческую роль аристократии в государственном строительстве священной империи Рюрикова Дома. Следуя за этой нитью от начала династии варягов до того исторического периода, когда священная идея государственности была четко выражена в понятии божественного права Царя, и на смену старому правящему слою, образованному в стародавние времена под воздействием силы обряда, пришла новая аристократия, структурированная в особый политический класс или даже орден (что мы видим, без сомнения, на примере Опричнины Иоанна Грозного), мы должны осознавать, что основой новой элиты служили такие качества, которые принципиально не сводимы к общественным ценностям и экономическим факторам.
Когда «золотая нить» инициатической преемственности элиты прерывается, начинается и упадок государственной идеи. Наряду с этим упадком и затуханием чистого принципа верховной власти и авторитета начинается профаническое перевертывание всех взаимосвязанных принципов, некогда освященных авторитетом законной власти! Все обращается в свою противоположность; за счет этого мир черни, мир толпы, погрязший в путах материи, получает доступ в самые высокие сферы политики.
В этом основной смысл любой демократии. В этом вся суть глубоко антигосударственной системы осквернения и вырождения политического начала не только современной России, но и всего постиндустриального мира. В отрыве от священного источника такие некогда священные понятия, как «нация» и «Отечество», принадлежат теперь не политическому, а сугубо натуралистическому уровню. Впрочем, сама нация в своем земном измерении совокупности всех живущих есть, безусловно, величина сугубо биологическая, и только, в то время как истинное понимание нации должно исходить из основополагающего факта неразрывной мистической связи поколений ушедших, живущих в мире горнем, и поколений живых мира дольнего.
Только существование элиты, обеспечивающей преемственность и священную связь поколений, делает из этнографического материала — нацию! Для нации ее политическое ядро должно являться тем же, что и душа для тела: оно придает ей облик, персонифицирует ее, объединяет и делает сопричастной высшей жизни. Эвола пишет: «…Нация существует и способна заселить любое пространство, пока способна воспроизводить одну и ту же «внутреннюю форму», то есть пока она несет на себе ту благодать, ту печать, которую налагают на нее высшая политическая сила и ее носители…»
Русский народ, давно оставшийся без своего внутреннего душевного содержания, без формообразующей элиты, уже дожигает в чаде бесцельного с метаисторической точки зрения современного существования и свое биологическое тело. Только орденски сплоченная элита может стать новой душой для народа, рискующего бесславно сойти с исторической сцены, так и не исполнив своего предназначения, данного нам Свыше и трезвенно понимаемого через пророчества святых отцов.
Особенную опасность в деле возрождения народа через воскрешение элиты нужно видеть в неистовом кумиротворении нашей эпохи, когда патриотически настроенная общественность начинает боготворить фетиш нации, а некоторые «волхвы и кудесники современности» дерзают даже говорить от имени этого истукана.
Эвола предупреждает: «Лишь когда напряжение (духовной жизни. — Авт.) спадает, различия затушевываются и круг людей, сплоченных вокруг высшего символа верховной власти и авторитета, слабеет и распадается, — только тогда нация, являющаяся не чем иным, как следствием высших формирующих процессов, может обрести самостоятельность и обособиться почти до видимости собственной жизни. Именно этим путем на первый план выходит «нация» как народ, коллектив и масса, то есть нация в том смысле, каковой это понятие стало обретать со времен Французской революции. Подобно твари, поднявшей руку на своего Творца, она отвергает всякую верховную власть, если последняя не является выражением и отражением «воли нации».
Политическая власть из рук класса, понимаемого как орден и «мужской союз», переходит к демагогам или «слугам нации», к демократическим руководителям, «представителям» народа, которые удерживаются у власти, ловко потакая «народу» и играя на его низменных интересах».
В Германии, где всегда жили позиции родовой аристократии, традиции и опыт сохранения элиты во времени были осмыслены именно с аристократических и родовых позиций. В тридцатых годах в Германии возникало множество орденских и псевдоорденских организаций и союзов. Сплачивала их идея, которую обобщенно можно изложить следующим образом.
Нельзя повторять ошибки воинских союзов прошлого, которые хотя и могли продлить свое существование в пределах нескольких сотен лет, но затем, вследствие отсутствия притока достойной крови и традиций кровного родства, неизбежно погружались в небытие. Орденская организация будет долговечной и действенной только тогда, если она живет глубоким почитанием предков далекой седой старины и убеждена в долгой исторической жизни своего народа. Осознание значимости крови и кровного родства есть святой завет хранить чистоту народного типа в истории. Только то поколение, которое осознанно занимает свое место в цепи ушедших и грядущих поколений своего народа, правильно воспринимает масштабность стоящих перед ним исторических задач.
