Я не хочу подменять практику теоретизированием. Это было бы просто смешно. Но без ответа на фундаментальные вопросы, связанные с развитием, вся практика скоро начнет приобретать очень трагикомический характер. Она при любой ее остроте и блистательности разобьется о нерешенные стратегические проблемы. Она уже о них разбивается. И с каждым днем это будет становиться все очевиднее.
Мы — в Постцхинвалье. Еще недавно казалось слишком многим, что «всё в шоколаде» и Россия вот-вот будет в Европе. А теперь мы в Постцхинвалье. Сгоряча это еще не осознано в полной мере. Говорится о каком-то кризисе отношений с Западом, который надо разруливать. Конечно, надо… Только это не кризис. И чтобы ЭТО разруливать, следует признать, что ЭТО такое. Мужество решать конкретные проблемы есть. Найдется ли мужество для ответа на фундаментальные вопросы? Вот ведь от чего зависит судьба страны!
Каждый человек — это прежде всего личность. А еще он представитель своего народа. А также представитель своего класса. Разорвать с классом — его ментальностью, его приоритетами, его стилем существования — очень, очень сложно. Но что если личность и народный дух, который в ней просыпается, входят в противоречие с классом? Вот я уже вижу, как это происходит, на наших лидерах — с каждой их новой речью, с каждым новым витком обострения.
Это важнейший позитивный потенциал кризиса. Сумеют ли обладатели этого потенциала им правильно распорядиться? Или же их загонят назад в «классовое стойло»? Но только тогда недолгое пребывание в уютном стойле будет для них лишь прологом к путешествию на бойню.
Может быть, кто-то считает, что, мол, «рассосется». Но пусть этот «кто-то» объяснит мне, как это рассосется, так сказать, на девятом месяце? Политические лидеры откажутся от признания Абхазии и Южной Осетии? И Дума откажется? И Совет Федерации? Нет, миленькие, не рассосется! Произошедшее необратимо и будет двигаться по своему пути. Мятеж? Глубокая зачистка? Не вижу ресурса! Но даже если он есть — это все равно Постцхинвалье. А если его нет — это тоже Постцхинвалье. По факту это новая жизнь России. По факту это новый формат политики. Выпустите вы сейчас хоть сто Ходорковских — это не отменит Постцхинвалья. Его уже ничто не отменит.
Всё! Вы понимаете, господа гедонисты, — всё! Я не злорадствую, не ликую. Я констатирую то, что вы бы и сами поняли, если бы вам не было так страшно и больно. Двадцатилетие закончено. Дело не в том, чтобы с кем-то сводить счеты, упаси бог! Я просто не хочу, чтобы уже постучавшаяся в дверь беда пришла к неподготовившемуся народу и растерянной элите.
Я не накликаю эту беду, не кричу, как буревестник: «Пусть сильнее грянет буря!» Я не хочу этой бури. Если бы для того, чтобы она не состоялась, нужно было бы никогда не выступать по телевидению, не писать в газетах и заняться чисто теоретическими разработками, я с огромным воодушевлением сделал бы именно это. Я не бравирую — не тот момент. Я пытаюсь в обсуждении невероятно важного для страны вопроса взять ту интонацию, которую когда-то один герой Достоевского рекомендовал другому, сказав: «Оставьте ваш тон и возьмите человеческий».
В Черном море — чужой флот. И наш тоже. Может быть, господа гедонисты не знают примерных возможностей плавающих в приграничных Грузии и Абхазии водах «изделий» и путают их со своими яхтами. Тогда пусть прикинут: того, что находится на этих «изделиях», достаточно… даже не буду договаривать. Потому что мне кажется, что и гедонисты знают, для чего достаточно. Говорится, что не надо пугать народ войной. А народ — он что, «кукукнулся» до такой степени, что не понимает значения маячащих на рейде чужих боевых кораблей? Если бы даже это был народ, доведенный либеральными реформами до состояния позднего палеолита, он бы все равно понял.
Но наш народ — все еще один из самых образованных народов мира. Вы боитесь напугать его угрозой войны? Вы знаете, как называется этот страх? Он называется «культивированием пацифистского сознания». В старой частушке пелось:
С неба звездочка упала
Прямо к милому в штаны!
Пусть бы все там оторвало —
Лишь бы не было войны!
Вы хотите вооружиться пацифистским сознанием и выстаивать в противостоянии с людьми, которые прямо говорят, что они солдаты армии Рейгана? Того самого Рейгана, который сказал, что уничтожение человечества лучше, чем крах Америки? Вы на языке пацифизма собрались разговаривать с диспенсиалистами? Ах, вы не знаете, кто это такие? Вы не наблюдаете, как они в ходе американской выборной кампании обсуждают, кто из кандидатов Антихрист? Так узнайте! А если знаете, то примерьтесь. Необязательно для этого обезьянничать. Но соотнестись надо.
Я крайне позитивно оцениваю интервью Путина CNN. В этом интервью есть и достоинство, и страсть, и адекватность происходящему. Внутренний некрикливый пафос очевиден: мы не хотим быть рабами американских господ. Этот пафос нашел отклик в сердцах многих, и понятно почему. НО ТОГДА ПРИ ЧЕМ ТУТ ПАЦИФИСТСКОЕ СОЗНАНИЕ?
Либо-либо. Либо борьба с этим сознанием, либо отказ от продемонстрированных интонаций. И ползанье на брюхе. Но сочетание «мы не рабы» с «боже мой, только не пугайте наш народ угрозой войны!» — это нонсенс, причем губительнейший. Россия материально слабее НАТО. Но не фатально слабее. А главное — дух решает в войне очень многое. Решение о начале войны возможно по многим причинам. Это будет не наше решение. Но оно уже прорабатывается. И остановить его можно только одним — всем известным — образом. Положить на другую чашу весов контрпотенциал, состоящий и из материального, и из духа. Но не из пацифистского же сознания, которое будет только распалять потенциального противника, внушая ему уверенность в безнаказанности.
Остановить войну — не значит сюсюкать, прятать голову под крыло. А сила духа не в том, чтобы закатывать милитаристские истерики. Но продемонстрировать мобилизационный духовный потенциал абсолютно необходимо. И не только продемонстрировать. Эпоха пиара позади. Этот потенциал надо разбудить в народе, которому двадцать лет внушали, что любая мобилизация — это отвратительная и почти преступная затея.
Но главное — соединить мобилизацию с развитием. Не противопоставить, а соединить. Иначе сверхдержавы не будет. Ну, будет рычащее, деградирующее чудовище. Кого-то оно чуть-чуть напугает, а кого-то раззадорит. Мало ли что этот раззадоренный «кто-то» может соорудить, помимо прямого ведения боевых действий?
Мобилизация и развитие! Не развитие в условиях отсутствия неприятностей, а развитие в условиях неприятностей, в каком-то смысле даже под воздействием оных, — вот единственно возможная формула. Кому-то казалось, что есть другие. Ну, и как?
Читатель, посмотри, с чего я начал свои размышления по поводу развития! С того, что Д. Медведев сказал о необходимости для России долговременной передышки. А я обратил внимание на то, что еще до того, как он об этом заговорил (да и Путин уже успел сказать что-то о необходимых нам десятилетиях развития в спокойных условиях), стало обсуждаться, из какого именно окна и пулей какого именно калибра с кем именно из этих «развивантов» будут разбираться.
Я что-нибудь выдумал? Я, что ли, тогда этот «политический сюжет» обнародовал, а не высокий американский эксперт? Я в ответ лишь объяснил, что Столыпину тоже не нужны были великие потрясения. Но они состоялись. И сейчас лишь фиксирую: чем именно отличается Южная Осетия от вековой давности «выстрела в Сараево» — понять невозможно. Если кто-то сумеет мне это объяснить, то этот «кто-то» — виртуоз по части ухода от правды жизни.
Страна должна встряхнуться. Проснуться. Осознать новую реальность. В стране должен произойти страшно важный ВНУТРЕННИЙ ПЕРЕЛОМ. Вы слышите? Внутренний!
Я не призываю ни к 1937 году, ни к каким бы то ни было ВНЕШНИМ коренным переломам. Любой ВНЕШНИЙ перелом абсолютно катастрофичен. Щас — начнем всех загонять в военный коммунизм, карточки раздавать, национализации проводить и черные воронки гонять почем зря! Не дождетесь. Какие-то практические шаги, конечно, необходимы. Но их можно осуществить без всякого ВНЕШНЕГО перелома — спокойно и деловито. Это-то действующая власть вполне сможет.
Дело в другом. Необходим коренной ВНУТРЕННИЙ ПЕРЕЛОМ. Он должен быть, повторяю, ВНУТРЕННИМ. Но он ДОЛЖЕН БЫТЬ. Если его не будет — нам всем хана. Этот внутренний перелом предполагает отказ от всякой подражательности, от любого обезьянничанья на чужой манер. Он предполагает не прагматический, а иной отказ от заданной двадцатилетием модели «вашингтонского обкома».
Можно поносить американский империализм почем зря (что уже делается и будет делаться еще громче) и при этом находиться в абсолютной психологической зависимости от этого империализма, его моделей, концептуальной власти, задаваемой этими моделями. Надо показать не только, что это кончено, исчерпано, дискредитировано самим американским империализмом. Надо показать, что у нас есть свое фундаментальное послание миру в том, что касается понимания развития. И что на основе этого фундаментального понимания мы собираем вокруг себя народы, готовые его разделить.
