Сергей Котков - Сказки о русском слове

Отвечать и быть в ответе

Нам, носителям русского языка, слова и выражения, которыми мы владеем, представляются словно созданными для современного употребления — настолько они соответственны современному строю мысли. А между тем, собственно говоря, его основные лексические средства мы унаследовали из прошлого. Значение отдельных слов и выражений прежде было иное, и возникли они по другим поводам, а не так, как мы предполагаем, в связи с иными условиями и потребностями жизни. Любопытно в этом отношении сравнение глагола отвечать и выражения быть в ответе. Первый встречаем в русских памятниках самой ранней поры, второе обнаруживается в более поздних текстах. Глагол отвечать (отвѣчати) употребляли в значениях «давать ответ (вообще)», «давать ответ перед судом», а также «давать отчет». Его современная семантика богаче: 1. Давать ответ на заданный вопрос или обращение; 2. Совершать какое-либо действие в ответ на что-либо; 3. Нести ответственность за кого-, что-либо; 4. Соответствовать чему-либо, быть годным для чего-либо (Слов. Акад., VIII, 1959). И все же в условиях «высокой» речи глагол отвечать уступает место выражению быть в ответе. «Высокая» семантика последнего исторически обусловлена. Выражение быть в ответе сложилось в дипломатическом мире средневековой Руси. Оно означало «находиться в посольстве» и объясняется таким образом: когда снаряжали послов за границу, давали им наказ, состоявший из ряда вопросов-«статей», на которые следовало ответить. Ответы послов на эти статьи и наблюдения их за рубежом составляли посольские отчеты, называемые статейными списками. В них и находим упоминания о пребывании дипломатов за границей — в ответе или в ответах. Под ответами, видимо, мыслились и дипломатические переговоры. Недаром их участники слыли ответными людьми, а палата, где происходили переговоры, носила название ответной.

Пребывание русских дипломатов в ответах обставлялось сложной системой правил, соблюдение которых было необходимо для поддержания достоинства России. Правила эти были строги и обстоятельны, о чем свидетельствуют такие строки из наказа русскому посольству, направленному в Персию в 1601 г.: «А во всех государствах послы и посланники бывают в ответех у государей на дворе… а того нигде не ведетца, что великих государей послом для государских дел и для ответу ездити ко ближним людем по подворьем и шах бы Аббас новых причин всчинати не велел, велел им быти в ответе у себя на дворе, а к ближним людем шаховым им не езживать. О том послом отказати накрепко, и к шаховым ближним людем однолично на двор не ездити»[82]. Короче, русских послов должен был принимать шах, они являлись гостями шаха, а не его приближенных, переговоры следовало вести только «на высшем уровне». Характерное для дипломатической службы выражение быть в ответе применялось и в тех случаях, когда говорили об иностранных послах: «Того же дни были у бояр в ответе цесарские послы»[83], «Того же дни были в Золотой полате в ответе пол(ь)ские послы, а в ответе с ними сидели: боярин… Ордин-Нащокин да посол(ь)ские думные дьяки»[84]. В дипломатической практике оно держалось довольно долго, еще в конце XVII в. к нему прибегал Петр Первый: «а призвати б в тот ответ для договору, — писал он венецианскому дожу, — …посла вашего, при дворе его цесарского величества в Вене обретающегося»[85].

Хорошо осведомленный в старых текстах, воспользовался этим выражением поэт:

Ведение переговоров было сопряжено с государственной ответственностью. А так как пребывание в ответе связывалось с несением большой ответственности, выражение быть в ответе стало также означать и «нести ответственность». Проникновение в русскую дипломатическую практику с XVIII в. новой терминологии, европейского происхождения, сопровождалось утратой элементов старой. В числе последних оказалось ненужным и выражение быть в ответе с «дипломатической» семантикой. Зато в значении «нести ответственность» оно получило применение в общем русском языке, но несколько ограниченное, потому что сходное значение содержалось в глаголе отвечать (за что или за кого). Ограничение сказывалось и в другом: выражение несло на себе печать «высокого» происхождения и потому в обиходной речи было малоупотребительно, предпочиталось в более или менее официальной или несколько «приподнятой» речи, в частности поэтической.

Если быть в ответе — «нести ответственность», то ответ означает «ответственность». Такое значение слова ответ, понятно, в ряду с иными, указано, например, у Даля: Отдаю дело на твой ответ, а я его на свой ответ не принимаю; Пьяного грехи, да трезвого ответ; Хорошо жить на почете у миру, да ответ большой (Даль, Слов.). Бытовало и выражение попасть в ответ:

Софья

Лиза

Прилагательное ответный могло означать не только «отвечающий на вопрос», но также и «ответственный».

Выражение быть в ответе и ныне не обиходное. Примечательно, скажем, его употребление в современной советской поэзии, когда говорится о гражданском долге, о высокой гражданской ответственности. Его встречаем, например, в стихах о заветной думе юности:

В устах героя народной поэмы:

В судьбе выражения быть в ответе мы видим пример того, как расширение значения словесного оборота раздвигает область его применения, а затем, при наличии в последней образования с той же семантикой (в данном случае отвечать), приводит к закреплению оборота за определенным стилем речи. Перед нами — один из многих случаев обогащения стилистики языка за счет таких лексических элементов, которые в современных условиях в обычном, нейтральном употреблении были бы избыточными. Говоря об отдельных словах, можно было бы отметить, что, скажем, глагол утекать (о человеке) когда-то не имел оттенка просторечия, каким обладает ныне в сравнении с убегать. Повторяем, подобных случаев наблюдается немало.

Все виды полезной человеческой деятельности мы называем трудом. Труд — основа нашей жизни, ее великий творческий смысл. И слово труд и другие образованные от него слова постоянно крайне необходимы нам в процессе общения. Мы свыклись с этими словами и находим их обыкновенными. Между тем в истории упомянутых слов немало любопытного и необычайного. В зависимости от характера труда (подневольный, относительно свободный или свободный) менялось отношение к нему людей, а вместе с тем и семантический объем соответствующего названия. Например, ныне совершенно невозможно наименование недуга трудом, а в условиях древнего эксплуататорского строя, в частности феодального, когда изнурительный труд народа был сопряжен с болезнями и страданиями, слово труд вдобавок к основному значению «работа» имело еще и иные — «болезнь», «страдание», «скорбь» и «горе», причем наделенное этими значениями оно бытовало как общепринятое, а не только в среде подвластного, подневольного населения. Выступая в качестве синонима слов болезнь, страдание, скорбь и горе, которые тоже издавна знакомы были восточным и, частью, иным славянам, слово труд, по-видимому, несло особый смысловой оттенок. Как будто оно означало не просто заболевание, а болезнь особенно тяжкую, порой с печальным исходом. Во всяком случае, древняя письменность не лишает это предположение известных основании, а более поздняя история слова подтверждает его со всей очевидностью. Не случайно в одном из текстов XI в. в одном и том же месте говорится о труде Ефрема и болезни Иуды (Срезн. Матер.). Ермолинская летопись сообщает о Траяне, что он царствовал девять лет, «отек водным трудом» и умер. Целебным от этой болезни считали камень топаз: «Топазий есть камень черлен… сок же его целит очные болезни и водяные труды»[86]. Как видим, и здесь речь идет, с одной стороны, о болезнях, с другой стороны, о трудах. А в «Слове о полку Игореве» с трудом связывается представление о горе — Святослав говорит о смутном сне: «чръпахуть ми синее вино съ трудомь смѣшено», то есть «черпали мне синее вино, с горем смешанное».