Бывший государь и его супруга были заключены в Чудовом монастыре, а затем вместе с братьями царя Василия, Дмитрием и Иваном, выданы полякам после установления их власти в Москве. Шуйских перевезли в Польшу. В польском плену царь Василий и скончался в 1612 г. Над его могилой в Гостинском замке (ныне — г. Гостынин) поляки возвели пышную гробницу, украшенную надписями, восхваляющими торжество Речи Посполитой над Московией. Польские авторы подробно описывают королевскую аудиенцию, данную Шуйскому в Варшаве 29 октября 1611 г. После речи Жолкевского, восхвалявшего счастье и мужество короля, Шуйский низко поклонился и поцеловал королевскую руку, а братья его били челом до земли. Однако русские источники описывают то же событие совсем по-другому. Согласно «Новому летописцу» на требование поклониться королю царь Василий отвечал: «Не довлеет московскому царю поклонитися королю; то судьбами есть праведными Божиими, что приведен я в плен; не вашими руками взят, но от московских изменников, от своих рабов отдан бых». Даже в далекой Сибири слагали легенды о плене царя Василия и приписывали ему несвойственное мужество и никогда не свершавшийся подвиг. Царь Василий, как гласит Сибирский летописный свод, отвечал королю: «„Сам ты, король, поклонися мне, царю московскому, понеже глава тебе“. Король же, разъяряся, отослал его в Польшу… и тамо их нужною (мученической. — С.Ш.) смертию замориша».
Останки Василия Шуйского в 1635 г. были выданы поляками русскому послу князю А. М. Львову по настоятельному требованию царя Михаила Федоровича. Царский наказ предписывал отдать в качестве выкупа за тело царя Василия огромную сумму — до 10 000 рублей, но послам удалось ограничиться лишь богатыми подношениями польским панам, и дело было улажено. 10 июня гробы с телами Василия, Дмитрия и Екатерины Шуйских были торжественно встречены на подъезде к Москве, в Дорогомилове. Государь встретил тело своего предшественника у Успенского собора, а на другой день состоялось его погребение в Архангельском соборе Московского Кремля.
Правление Василия Шуйского ознаменовалось наивысшим подъемом гражданской войны — восстание Болотникова и война с Тушинским вором в течение трех лет сотрясали Россию, разрушая государственный порядок, уничтожая экономику и разоряя население. О причинах непопулярности царя уже говорилось выше — Василий Шуйский занял престол не по воле всего народа, а по замыслу узкой группы лиц. Несмотря на попытки консолидировать дворянство и облегчить положение холопов, Шуйскому так и не удалось снискать симпатии общества. Виной этому была и его внутренняя политика — нарушение обязательств, политические преследования, доверие к недостойным советникам. Крестьяне ненавидели «боярского царя», который действовал в интересах помещиков. Указ 1607 г. показал, что царь не собирается внимать крестьянским чаяниям о «вольном выходе». Однако эти меры уже не могли объединить дворянское сословие — от Шуйского отвернулись целые регионы, и, в первую очередь, юг, где было много мелких помещиков и служилых казаков, также владевших небольшими поместьями. Они видели в Шуйском новый вариант Годунова и по-прежнему «чаяли милости» от самозванца.
После того как при загадочных обстоятельствах, вызывающих серьезные подозрения в насильственной смерти, скончался популярный в народе царский воевода князь М. В. Скопин-Шуйский, Василий Шуйский окончательно потерял доверие подданных. Вторжение польского короля Сигизмунда III и военные поражения московского войска решили судьбу царя. Согласно представлениям того времени праведность царя была гарантией благосостояния государства. Василию Шуйскому, неоднократно обманывавшему народ, уже никто не верил. На его правление падает девальвация идеи святости монархической власти. Появились десятки самозваных «царей» и «царевичей», истинность которых могла быть лишь предметом шутки. Свержение и убийство Федора Годунова и Лжедмитрия I окончательно лишили царский трон ореола недосягаемости и сделали его игрушкой в руках дерзких заговорщиков. В результате легитимный монарх, который был венчан на царство патриархом и которому принесли присягу подданные, был низведен с престола и насильственно пострижен в монахи. Политический, экономический и идеологический кризис достиг своей кульминации. Правящая верхушка — боярство — оказалась не способной даже выдвинуть кандидатуру нового царя, поэтому власть перешла к совету из наиболее видных членов Боярской думы. Ослабленное Российское государство сделалось предметом притязаний со стороны соседних держав.
«Хронограф 1617 года» называет новых руководителей государства «седмочисленными боярами». Возможно, наименование Семибоярщина является символическим, что связано с сакральным значением числа «7», а может быть и так, что в составе боярского правительства за период с июля 1610 г. по октябрь 1612 г. происходили перемены. В любом случае, число бояр, которые входили в это правительство оказывается больше семи. Это — князь Федор Иванович Мстиславский, князь Иван Михайлович Воротынский, князь Андрей Васильевич Трубецкой, князь Василий Васильевич Голицын, князь Андрей Васильевич Голицын, Иван Никитич Романов, князь Борис Михайлович Лыков, Федор Иванович Шереметев, возможно, князь Иван Семенович Куракин и Михаил Александрович Нагой.
Пока в Москве происходило свержение Шуйского, Лжедмитрий II, мобилизовав в Калуге значительную армию, подступал к окраинам города с юга. С запада на столицу двигалась армия коронного гетмана Станислава Жолкевского, намеревавшегося, согласно договору тушинских бояр с Сигизмундом III, посадить на российский престол королевича Владислава. В этой ситуации в Москве усилилась партия, искавшая союза с Речью Посполитой. Ее сторонником был и глава Боярской думы князь Ф. И. Мстиславский. Наконец, бояре и собор «московских людей» (в него входили как дворяне разных уездов, собравшиеся в столице, так и представители московского посада), «не переславшись с городами», 17 августа 1610 г. заключили договор с С. Жолкевским о призвании на престол королевича Владислава. В общих чертах этот договор повторял договор тушинских бояр с Сигизмундом III. Для русских главным его пунктом было обязательство крещения королевича Владислава в православие и его царского венчания «по прежнему чину и достоянию». Правда, пункт о крещении был включен в число тех, которые мог решить только король. Однако другие статьи документа гарантировали сохранение религиозной и национальной самостоятельности и территориальной целостности Московского государства. Во время переговоров с Жолкевским особо оговаривалось обязательство короля снять осаду со Смоленска и вывести из Смоленского уезда свои войска. По просьбе московских «чинов» гетман обратился с этим предложением к королю сразу же по окончании переговоров.
В историографии призвание «седьмочисленными боярами» на русский трон королевича Владислава и размещение войска Жолкевского в Москве рассматривалось как предательство национальных интересов. Эта оценка не вполне справедлива; ведь историки исходили из знания о последствиях этого решения — оккупации Москвы и отторжения Смоленской земли от России. На тот момент выбор у боярского правительства был небольшим. Либо пойти на союз с гетманом и воплотить старинную идею династической унии с Речью Посполитой[34], либо попытаться самостоятельно противостоять Лжедмитрию II, наступавшему на Москву. Для отражения армии самозванца, состоявшей из казаков, холопов и татар, сил у Семибоярщины не было. А гетман Жолкевский обещал боярам защиту и помощь против самозванца, убеждая их, что польские войска наведут порядок в стране и избавят государство от многочисленных разбойничьих шаек. Наконец, следует еще раз подчеркнуть, что условия договора, подписанного с гетманом, не ущемляли национальной самобытности и интересов России. Сложнее оценить решение бояр разместить польско-литовское воинство в Москве (об этом — чуть ниже). В конечном итоге оно привело к тому, что сами члены Семибоярщины оказались заложниками в руках иноземцев. Однако такой ход событий боярам предсказать было сложно, они действовали исходя из тактических, а не стратегических соображений, — армия Жолкевского спасала Москву от войск самозванца, а фигура королевича Владислава должна была остановить политический кризис.
Результат, однако, оказался противоположным. Договор о призвании королевича на московский престол вызвал протесты в провинции. Над страной вновь воскресла тень «царя Дмитрия». Многие города, узнав о призвании королевича, начали «прямить» Лжедмитрию II. Они приносили самозванцу присягу и распахивали свои ворота перед его воеводами. Между тем под Москвой, благодаря Жолкевскому, удалось остановить наступление «царика». Гетман самозванца Ян Сапега предпочел договориться с Жолкевским. Было решено ходатайствовать перед королем о выплате жалованья войску и каком-нибудь уделе для Лжедмитрия II — Самборе или Гродно.
