Арабо-израильский конфликт
К 2000 году мир настолько привык к так называемому мирному процессу на Ближнем Востоке, что он практически почти не заметил, какой мучительной и горькой была история возникновения всего этого. В обстоятельствах, когда все чаяния народа, восстанавливающего древнюю родину, сталкиваются с сопротивлением тех, кто жил там в этом промежутке времени, трудно находить общие основы для диалога, и он становится только все более и более недостижимым по мере того, как делаются попытки приспособиться к верованиям предков.
Арабо-израильские переговоры, так или иначе, должны соединять территориальные и стратегические вопросы – то есть вопросы дипломатии – вместе с вопросами идеологии, религии и законности, – то есть вопросы теологии. Арабские страны просят Израиль уступить захваченную территорию, что практически осуществимо и носит материальный характер, в обмен на признание права на его собственное существование со стороны арабских государств, что вполне может быть и отменено. Отправная точка большинства переговоров – признание легитимного существования сторон переговоров – предопределяет неопределенный исход арабо-израильской мирной дипломатии.
Главным препятствием для победы мирной дипломатии является тот факт, что концепции ее участников отличаются друг от друга. Израильские и американские руководители определяют мир как нормальное состояние, с которым завершаются претензии и определяется постоянный законный статус – другими словами, они применяют концепции либеральной демократии ХХ века. Однако арабы и особенно палестинцы считают само существование Израиля вмешательством в «святые» арабские земли. Они, возможно, признали бы территориальные компромиссы ради получения лучшей альтернативы, но они будут расценивать ее точно так же, как Франция молчаливо согласилась на аннексию Германией Эльзаса и Лотарингии в 1870 году, – как необходимость, вызванную решимостью дождаться возможности возвратить то, что было утрачено. (Справедливости ради следует сказать, что предназначенная для особых целей риторика была также частью израильских сетований – например, относительно неделимости Иерусалима.)
Эта разница во взгляде на перспективы накладывала тень и отравляла арабо-израильские переговоры с момента создания израильского государства. Когда Израиль был создан в 1948 году на основе плана Организации Объединенных Наций предыдущего года, в соответствии с которым разделялась мандатная Палестина, находившаяся под опекой Великобритании, ее арабские соседи отреагировали вторжением в маленькое новорожденное государство. Израиль выиграл ту войну и при этом сумел почти удвоить свою территорию, захватив фактически незаселенную пустыню Негев. Война закончилась прекращением огня, но не мирным соглашением. Однако все арабские государства отказались признавать Израиль и начали его притеснять при помощи экономического бойкота и спорадических партизанских налетов.
Пролетело семь лет, прежде чем была предпринята попытка начать переговоры. Дипломатическое зондирование под британской эгидой имело место с египетским президентом Гамалем Абделем Насером в 1954–1955 годах. Он потребовал отхода Израиля к границам 1948 года и возвращения всех палестинских беженцев в их дома. Quid pro quo (кви про кво, двусмысленность) Египта (хотя Насер очень туманно все это преподнес) заключалось в том, что взамен будет сделано признание еврейского государства. От Израиля потребовали вернуть половину его территории, и он рисковал тем, что будет переполнен беженцами, вернувшимися взамен на признание его существования, – положение, которое для любой другой страны является условием скорее начала дипломатии, чем ее окончания.
Такая ситуация сохранялась с тех пор два десятка лет. В 1967 году Насер развязал войну, установив блокаду израильского порта Элат – единственного выхода Израиля в Красное море – и добиваясь вывода войск ООН, которые после Суэцкого кризиса 1956 года были размещены между Израилем и Египтом на египетской стороне международной границы. После победы Израиль вновь удвоил свою территорию, оккупировав Синай, Западный берег реки Иордан и Голанские высоты. В результате той катастрофы арабские государства постепенно начали склоняться в сторону переговоров на основе границ 1967 года, которые они отказывались признавать до проигранной войны. Однако будучи неготовыми признавать Израиль, они отказались от прямых переговоров, хотя и имели место некоторые спорадические контакты через посредников, в основном через Соединенные Штаты.
В 1973 году разразилась так называемая война Судного дня Йом-Кипур, когда Египет и Сирия атаковали Израиль в еврейский религиозный святой праздник. Израиль победил в этой войне, но не так решительно, как было раньше, и гораздо большей ценой. Соединенные Штаты использовали свое преимущество и предприняли во время войны посреднические усилия для подготовки трех соглашений среди воюющих сторон – два между Израилем и Египтом, третье между Израилем и Сирией, – установивших разделительные линии между вооруженными силами обеих сторон и ограничения на передовое развертывание для уменьшения опасности неожиданного нападения. Второе Синайское соглашение также содержало политические элементы, касающиеся упоминания о мире. Однако приверженность непризнанию между сторонами была по-прежнему так велика, что переговоры должны были продолжаться исключительно через американских посредников. Обе стороны ни разу не встречались, за исключением встречи на военном уровне в самом конце переговоров для подписания необходимых документов. Только второе Синайское соглашение имело подписи политических руководителей, и они были приложены к документу отдельно в каждой стране.
Египетский президент Анвар Садат сделал решительный прорыв в мирной дипломатии своим историческим визитом в Иерусалим в 1977 году. Он был единственным арабским руководителем того времени, который понимал, что для израильтян вызов миру носил сугубо психологический характер. Прожив непризнанными соседями в течение всей истории своего существования, напоминавшего гетто, они были готовы заплатить весьма высокую цену за право быть признанными и за дипломатическую нормализацию.
Израильско-египетский мирный договор, подготовке которого содействовал Джимми Картер на первой кемп-дэвидской встрече на высшем уровне 1978 года между Садатом и израильским премьер-министром Менахемом Бегином, предусматривал израильский уход с Синайского полуострова, нормализацию отношений между Израилем и Египтом и демилитаризацию Синайского полуострова. Устанавливалась более чем 300-километровая буферная зона между вооруженными силами Египта и Израиля. Условия нормализации были не очень сложными. За прошедшие десятилетия посол Египта в Израиле был не очень-то сильно загружен работой. Торговля была мизерной. А вот положения по военным вопросам в этом соглашении значительно усилили безопасность Израиля в обмен на его уход.
Единственное соглашение Израиля с арабским государством, которое вело к увеличению нормальных контактов, было заключено с Иорданским Хашимитским Королевством. Это случилось потому, что у обеих сторон имелся общий интерес в недопущении палестинского образования после соглашения в Осло 1993 года, что могло бы угрожать существованию Иордании.
Когда арабо-израильские переговоры коснулись темы Палестины, то какими бы ни были разными представления о мире, они превратились в почти непреодолимое препятствие. На Западном берегу арабы и израильтяне обречены на сосуществование на территории шириной 80 километров между рекой Иордан и морем. Там нет не только физического пространства для создания военной буферной зоны, но и по сей день отсутствует психологическое пространство для подлинного взаимодействия. Мечтой израильских голубей была возможность наладить совместную жизнь с их арабскими соседями, как, например, Бельгия и Голландия живут бок о бок друг с другом. Однако большинство арабских голубей – особенно палестинских – рассматривают мир не как удовлетворенность достигнутым, а как молчаливое согласие с фактами, которые они не в состоянии изменить. Таким образом, при переговорах с палестинцами израильское представление о мире стало превращаться в мираж, который исчезает по мере приближения к нему. После того как Эхуд Барак сделал уступки, которые были немыслимы ни для одного из предыдущих израильских премьер-министров, – а я знал их всех, начиная с Давида Бен-Гуриона, – посчитал невозможным принять израильское предложение «баш на баш», или кви про кво, боясь гнева своих соплеменников. Другим препятствием была израильская настойчивость в плане того, что после получения обратно предложенной территории палестинцы не выдвинут никаких других требований. Как ни разумно это звучит для уха американцев и израильтян, Арафат в конце концов отказался от этого окончательно. Возможно, он хотел отсрочить выдвижение каких-то требований на потом, но не мог заставить себя отказаться от них всех и навсегда.
