Тем временем Фаина заиграла свое последнее сочинение — бойкий фокстрот с очень яркой и сразу запоминающейся мелодией. Власт перестал улыбаться. Фокстрот так понравился, что он с позволения "композитора" решил взять его для своего очередного обозрения в качестве отдельного номера.
Текст к мелодии Ф. Гордон Власт написал сам. "Под самоваром" — так назывался номер. На сцене был установлен макет огромного русского самовара. На его фоне парочка влюбленных пела:
Под самоваром седи моя Маша.
Я муве "так", а она муве "нет"!
Пение переходило в танец с чечеткой под звуки оркестра.
Номер имел бешеный успех. Анджей Власт хорошо понимал, что успех был вызван, конечно, великолепной мелодией Фаины Гордон. Это побудило его вновь обратиться к девушке с предложением написать еще что-нибудь. Как раз требовалась мелодия в стиле аргентинского танго. Власт даже в общих чертах обрисовал ситуацию, для которой требовалась музыка. Ситуация не блистала оригинальностью: прекрасная аргентинка танцует танго с невзрачным партнером. Но появляется герой, этакий стройный красавец и сразу же покоряет аргентинку, которая теперь танцует танго только с ним.
Но зерно, брошенное Властом, упало в благодатную почву — и произошло чудо: родилось одно из самых замечательных танго в истории мировой эстрады. Невыразимо прекрасная, романтическая мелодия мгновенно разлетелась по всему миру.
Фирма "Полидор" опередила всех и в 1932 году первая записала танго Ф. Гордон на пластинку, причем на другой стороне диска была записана и песенка "Под самоваром". В моей коллекции есть французский вариант этой редкой теперь пластинки. На ее этикетке напечатано следующее:
4211. MITOSC CIE ZGUBITA, tango (F. Gordon). Paul Godwin et son Orchestre, refrain chante par Arpolin Numa.
4239. POD SAMOVAREM, slow-fox (F. Gordon). Paul Godwin et son Orchestre, refrain chante par Arpolin Numa.
В названии танго допущены ошибки, очевидно, из-за отсутствия во французском алфавите буквы L (твердое "л"), которую заменили на "Т". Таким образом, правильно будет "Milosc cie zgubila" ("Любовь тебя погубила").
Эту пластинку переиздали в нашей стране (1934 г.), правда, обе ее стороны были распарованы и даны на разных дисках Апрелевского завода:
104 "Аргентина", танго (Гордон). Исп. джаз-орк. с пением.
111 "Гавайский вальс" (Гроте). Исп. джаз-орк. с пением.
107 Инесс, румба (Гренет). Исп. джаз-оркестр.
110 У самовара (Гордон). Исп. джаз-орк. с пением.
Тому, кто любит и ценит старинный романс как жанр вокального искусства, хорошо известны такие произведения, как "Хризантемы", "Тени минувшего", "Астры осенние", "В минуту признанья". Эти мелодичные романсы, и сегодня звучащие с концертных эстрад и в грамзаписи, написаны одним и тем автором — Н. И. Харито.
Но кто такой Н. И. Харито? Где и когда он жил, учился, как стал композитором? Когда написал произведения, которые входят сейчас в репертуар таких известных исполнителей, как Борис Штоколов, Галина Карева, Людмила Зыкина, Николай Плужников, Ирина Чмыхова, Алла Баянова? Тщетно искать сведения о нем в справочниках и энциклопедиях — нигде нет об этом авторе ни строки.
И вот нашелся человек, задавшийся целью во что бы то ни стало разыскать хоть какие-нибудь сведения о забытом композиторе. Киевский учитель, страстный поклонник русского романса, известный коллекционер граммофонных пластинок Виталий Петрович Донцов предпринял поиск, рассказ о котором мог бы послужить сюжетом для увлекательного детектива.
Узнав о том, что готовится переиздание Музыкального энциклопедического словаря, Донцов написал письмо в издательство "Советская энциклопедия". В предыдущем издании отсутствовали имена таких выдающихся мастеров русской и советской эстрады, как Ю. С. Морфесси, Н. В. Дулькевич, В. А. Козин, Е. Н. Юровская, Н. И. Тамара, Б. А. Прозоровский, Б. И. Фомин, Н. И. Харито и др. В своем письме Виталий Петрович перечислил фамилии артистов и композиторов, которые, по его мнению, следовало бы включить в новое издание словаря. Ответ пришел быстро. Оказалось, что по ряду названных фамилий уже заказаны статьи-справки, а вот для статей о Дулькевич, Морфесси, Юровской и Харито подыскать авторов не удалось. Не мог бы Виталий Петрович сам найти такие материалы?
Надо сказать, что творческие биографии этих известных артистов Виталий Петрович знал неплохо, так как именно по ним приходилось составлять аннотации к грампластинкам фирмы "Мелодия". Поэтому он без особых затруднений справился с заданием редакции. А вот для статьи-справки о Н. И. Харито не было решительно никакого материала, не удалось установить даже годы жизни. Что предпринять? Ведь это просто несправедливо, если об авторе романсов, которые распевают во всем мире, в Музыкальном энциклопедическом словаре не будет ничего сказано.
Размышляя над этой трудной задачей, Виталий Петрович вдруг вспомнил, что когда-то давно, чуть ли не 20 лет назад, известный киевский коллекционер С. Н. Оголевец на одном из своих воскресных граммофонных концертов обмолвился, что композитор Н. И. Харито будто бы похоронен на Лукьяновском кладбище. А что, если так оно и есть? Ведь на могиле должно быть какое-нибудь надгробие, на котором могут оказаться и даты жизни композитора. Значит, надо искать могилу.
И вот однажды, воспользовавшись свободным временем и хорошей погодой, Виталий Петрович отправился на старейшее в городе Лукьяновское кладбище. Лишь здесь, среди бесчисленного множества памятников, крестов и надгробий, он осознал всю сложность своей задачи. Найти нужную могилу в этом море захоронений было, наверное, не легче, чем сыскать иголку в стоге сена. Нет, нужно действовать как-то иначе, да и точно неизвестно, действительно ли Н. И. Харито похоронен именно на этом кладбище. Но раз он жил в Киеве, значит, в киевских архивах должны сохраниться о нем какие-нибудь сведения.
Для начала Виталий Петрович обратился в Городской архив записей актов гражданского состояния. Но, к сожалению, оказалось, что весь архивный фонд по 1900 год включительно был передан Центральному государственному историческому архиву УССР. Пришлось писать туда. Увы, никаких сведений о Н. И. Харито там не нашлось, но запрос был переслан в Центральный государственный архив-музей литературы и искусства УССР. И здесь неудача. Что же делать дальше? Раз не удается ничего найти, придется прекратить поиск.
В этот критический момент Виталий Петрович припомнил, что в Горархиве ЗАГС ему сказали: в городе есть специалист по захоронениям, составитель Киевского некрополя Людмила Андреевна Проценко. Она, быть может, что-то подскажет.
Оказалось, что в картотеке Людмилы Андреевны действительно имеется указание на захоронение некоего Н. И. Харито, но на могильном кресте, кроме нескольких фамилий, никаких других надписей, в том числе и дат, нет. Виталий Петрович был огорчен и разочарован.
— Жаль! Если уж там нет, то значит, нет нигде. Но все-таки я прошу сказать мне, где расположена могила композитора Харито.
Людмила Андреевна удивилась:
— Композитора? А разве Харито был композитором? Что же он написал?
— Ну, скажем такой знаменитый романс, как "Отцвели уж давно хризантемы в саду…", "Тени минувшего, счастья уснувшего…"
— Странно… Я слышала эти романсы, но не знала, что их написал тот самый Харито…
— Так где же его могила, Людмила Андреевна?
— А вот этого я вам не скажу!
— Почему?!
— У меня есть на это свои причины…
Наверное, у Людмилы Андреевны Проценко действительно были серьезные причины скрыть от энтузиста-коллекционера месторасположение могилы Н. И. Харито, хотя она и не подозревала, что это композитор, автор знаменитых романсов.
Итак, обычный, "нормальный" путь поиска ни к чему не привел: в архивах никаких сведений о Н. И. Харито не было, а составитель Киевского некролога не пожелала поделиться элементарной информацией. Тем не менее, сама того не желая, она подтвердила главное: на Лукьяновском кладбище действительно есть могила композитора. Значит, ее можно найти.
Каждое воскресенье отправлялся Виталий Петрович на Лукьяновское кладбище, ряд за рядом обходил захоронения, вчитываясь в бесчисленные надписи на крестах, стеллах, надгробиях. Окончательно убедившись в малоэффективности такого способа поиска, он обратился к работникам кладбища за помощью. В отличие от некоторых "хранителей тайн" здесь не делали никакого секрета из имеющейся информации, к просьбе Виталия Петровича отнеслись сочувственно и не только разрешили просмотреть кладбищенские книги захоронений, но и сами помогли в них разобраться. Искали фамилию Н. И. Харито.
На третий день, после того, как были просмотрены десятки толстенных фолиантов, пришла удача: нашлась запись, что Н. И. Харито захоронен на участке 22, ряд 11, могила № 44. Дата смерти — 9 ноября 1918 года.
И вот перед глазами энтузиаста предстало то, что лишь очень условно можно было назвать могилой: покосившийся деревянный крест, почти полное отсутствие могильного холмика. На кресте — табличка, надпись очень краткая: "Харито Николай Иванович", ниже — "Надежда Георгиевна" и "Елена Ивановна". Никаких дат не было. Было неясно, кем приходились Николаю Ивановичу эти женщины. Скорее всего родственницы, но какие?
