Соревновательный дух Эдвина также проявился довольно рано. Однажды его товарищ в Оксфорде Элмер Дэвс был сильно подавлен и сомневался в том, что ему удастся реализовать себя. Он признался Эдвину, что предпочел бы быть первым в провинции, чем последним в Риме. Эдвин ответил: «А почему не первым в Риме?»
Когда он находился рядом с тобой, ты становилась единственным для него человеком на свете, но, чуть отдалившись, он забывал о тебе. Его голова всегда была где-то в облаках.
Хелен, одна из младших сестер, о Хаббле
В Оксфорде Эдвин ничем особо не увлекся: ни теми занятиями, которых требовал от него отец, ни теми, которые он ему запрещал. Однако времени даром юноша не терял. Отцу он, немного лицемеря, писал: «Мои амбиции на данный момент сводятся к книге и удобному креслу у камина». Это совершенно не согласуется с активной деятельностью Хаббла и его участием в разных авантюрах. В другом письме есть и такие слова: «Я не могу видеть, куда иду, но я нахожусь на своем пути».
Эдвин скрывал от родителей свои колебания перед выбором: скучная карьера юриста или увлекательная астрономия?
Вернувшись домой, он по-прежнему требовал от своей матери, чтобы она, несмотря на тяжелое положение семьи, готовила чай с тортом для его старых друзей по стипендии Родса.
Это вызывало досаду у сестер Эдвина даже много лет спустя.
Хаббл имел широкий кругозор и любил удивлять друзей и коллег блеском знаний. Но иногда этот блеск был дешевой позолотой, а его многознание граничило с позерством. До ужина в ночи наблюдений Эдвина можно было застать за чтением Британской энциклопедии, в которой он изучал статьи о каких-нибудь понятиях или знаменитостях. А во время ужина юноша невзначай заводил разговор о прочитанном. Когда его собеседники признавали, что мало знакомы с темой, или допускали какую-либо неточность, потому что не могли вспомнить детали, Хаббл важно поучал их или поправлял. Чтобы подтвердить свои слова, он обращался к Британской энциклопедии, на которую, конечно же, мог без опасений опереться, ведь всего несколько минут назад он уже просматривал нужную статью... Все это раздражало собеседников, особенно когда они поняли, что Эдвин читает энциклопедию непосредственно перед дискуссией, причем тот самый том, который потом с такой театральностью разыскивает.
Во время Второй мировой войны его отправили в Абердин, а затем на остров Спесути в качестве главы отдела внешней баллистики, и там Хаббл также стремился впечатлить своих гостей. Получая официальные письма от правительства, ФБР или с грифом «Секретно», он при посторонних мог театрально выбросить их в корзину для бумаг, не вскрывая. Зрители этого спектакля поражались пренебрежению Эдвина к официальным бумагам, однако, едва они уходили, Хаббл бросался к корзине, чтобы достать корреспонденцию.
КРАСАВЕЦ ХАББЛ
Эдвин отличался атлетическим телосложением, что позволило ему в юности достичь успехов в разных видах спорта и поддерживать высокую самооценку в более старшем возрасте. Сестры, говоря о красоте брата, особо отмечали его рост: шесть футов и два дюйма (примерно 1, 90 м), на дюйм ниже отца. Этот способ измерения красоты напоминает характеристику качества телескопа по диаметру. В молодые годы вес Хаббла был около 84 кг. К этим поистине олимпийским пропорциям можно добавить быстроту и ловкость, так что юноше пророчили скорее будущее блестящего спортсмена, чем астронома. По свидетельствам его друга Сэма, уже в 11 лет Эдвин поражал окружающих мастерством конькобежца и головокружительными пируэтами.
Учитывая высокий рост Хаббла, неудивительно, что он занимался баскетболом, был заметным игроком в команде Уитона и часто упоминался в местной прессе. Также Эдвин начал занятия американским футболом и даже достиг успехов, но вскоре отец запретил ему заниматься этим видом спорта, считая его опасным и грубым. Как он ни старался переубедить отца, тот оставался непреклонен, поэтому Уитонский феномен, как называли Эдвина, не вошел в команду по американскому футболу. Странно, но при этом его родители совершенно не возражали против занятий боксом.
Нельзя не упомянуть и достижения Хаббла в прыжках с шестом, прыжках в длину и высоту, метании гири, диска и молота, в существовавшем тогда беге на милю и беге с препятствиями на 110 и 220 м. Вот некоторые его рекорды: прыжки в длину — 5,59 м, в высоту — 1,74 м (Эдвину в это время было 17 лет, прыгнул он перекатом). В метании тяжестей его результат превосходил 12 м. В Чикагском университете Хаббл принимал участие во всех важнейших баскетбольных матчах.
В студенческие годы летом Эдвин находил себе сезонную работу в районе Великих озер, и там с ним случалось множество происшествий, о которых он рассказывал сестрам. Однажды на Эдвина напали двое воров, однако он только презрительно усмехнулся и продолжил свой путь. Тогда его шеи коснулось лезвие ножа. Хаббл быстро развернулся и сбил с ног одного из нападавших, тот упал как подкошенный, а его товарищ поспешно скрылся.
Нужно признать, что большая часть его подвигов и приключений, свидетели которых отсутствовали, вероятнее всего, существовали лишь в воображении Хаббла. Эдвин старался этими рассказами произвести впечатление на свою жену Грейс, которая наивно записывала все в дневник. Но, как известно, у лжи ноги коротки, поэтому сегодня мы можем сказать, что честность не была главным достоинством Хаббла.
Тем летом с Эдвином произошел и другой случай: он вместе с одним из товарищей должен был сесть на последний поезд, чтобы вернуться домой. Но поезд не пришел, и они три дня шли пешком без еды. Выйдя наконец к цивилизации, Хаббл, на котором нельзя было заметить и тени утомления, высокомерно, спокойно и безмятежно сказал: «Мы могли бы убить дикобраза или лань, но необходимости в этом не было».
Во время учебы в качестве стипендиата Родса в Оксфорде Эдвин также успешно занимался разными видами спорта, в том числе участвовал в знаменитых регатах, где Оксфорд соперничал с Кембриджем. Также юноша увлекался боксом и даже, как заверял он сам, был знаком с чемпионом Франции в тяжелом весе. Он не оставлял и атлетику, в которой вновь добился значительных успехов в прыжках в высоту, метании молота и гири, беге с препятствиями на 110 м и скоростном беге.
Хаббл часто совершал велосипедные путешествия по Европе. Впервые посетив Германию, он проехал 1500 км и добрался до Дуная. Благодаря атлетическому сложению и изящным манерам его приглашали в самые уважаемые дома, в том числе и к преподавателям. Супруга Герберта Холла Тёрнера, профессора астрономии Оксфордского университета, однажды пригласила его на ужин, когда у них в доме гостила ее подруга. После ухода Хаббла эта подруга заметила:
«Ты предупредила о том, что пригласила на ужин студента Королевского колледжа, но не говорила, что речь идет об Адонисе».
Однажды во время каникул Эдвин совершил поездку из Оксфорда в Киль. Ему очень понравились люди в этом городе — благородные, сильные, с обостренным чувством чести, готовые защищать ее на дуэлях с помощью сабли и пистолета. Хаббл подружился с неким Крюгером, который хотел научиться боксировать в обмен на уроки фехтования саблей. Также Хаббл начал заниматься теннисом и смог сразиться с лучшими игроками: даже в незнакомом виде спорта он не мог проиграть.
В один прекрасный день Эдвин отправился на море поплавать. Вдруг он услышал женский крик о помощи. Красавица- блондинка не могла справиться с отливом, уносившим ее все дальше от берега. Естественно, Хаббл бросился в воду и спас девушку. Впоследствии Эдвин даже подружился с ее мужем, однако позже, к удивлению Хаббла, тот обвинил спасителя в непозволительном отношении к жене и потребовал сатисфакции. Это был настоящий вызов по всем правилам кильских дуэлей. Так как вызов касался чести женщины, поединок должен был состояться на пистолетах. Все было устроено согласно дуэльным правилам немецкого города. После отсчета шагов и поворота Хаббл с бесстрастным лицом специально выстрелил в воздух. Немец в ответ также выстрелил в воздух. Дуэль закончилась без жертв, честь участников была восстановлена.
По всей видимости, это не единственный случай, когда Хаббл спасал чью-то жизнь. Когда он уже работал в Иеркской обсерватории, расположенной рядом с прекрасным озером, в котором ученый и сам часто плавал, жена одного из профессоров упала в воду и чуть не утонула. Эдвин бросился спасать ее, хотя утопающая в ответ била его руками и ногами, как это часто бывает. К счастью, глубина была небольшой, так что он посадил женщину себе на плечи и пошел ногами по дну к берегу: ее голова находилась над водой, голова Хаббла — под водой, ему пришлось задержать дыхание, пока он не добрался до отмели у берега. Однако благодарность профессора отдавала холодностью: казалось, он не был рад бесстрашию спасителя.
