когнитивного континуума при обработке информации.
Первичная сознательная или предсознательная фаза проявляется в автоматических мыслях. Обычно люди быстро оценивают появляющуюся автоматическую мысль и отвергают или развивают ее, либо интерпретация «откладывается в сторону». Например, первая мысль у Раймонда в качестве реакции на «напоминания» Глории: «Она всегда меня унижает». За ней следовали «уточнения»: «Она меня нисколько не уважает. Если я ничего не сделаю, она просто порежет меня на куски. Я не могу позволить ей выйти сухой из воды!» Целый ряд исследований подтверждают эти клинические наблюдения.
В любом подобном исследовании важно «стимулировать» проявление агрессивных убеждений того, кто склонен их проявлять в обычной жизни. Как упоминалось выше, для этого могут быть использованы соответствующие видеоролики, вызванные провокационным событием образы или какое-либо повествование от первого лица. В идеале такая процедура индуцирования реакций должна активизировать враждебные убеждения.
Экспериментальное подтверждение возникновения автоматических мыслей и когнитивных предубеждений продемонстрировал Кристофер Экхардт и его сотрудники [350]. Испытуемых мужчин просили произносить вслух свои мысли во время прослушивания аудиозаписей, которые вызывали у них гнев, рисуя в воображении столкновения с женами. Основная цель работы Экхардта заключалась в том, чтобы увидеть, можно ли по различным когнитивным предубеждениям отличать агрессивных мужчин от неагрессивных, живущих в условиях неблагополучного брака, а также от них обоих – мужчин, чьи браки вполне удачные. Сформулированные испытуемыми мысли, возникавшие у них в сценариях, которые вызывали и не вызывали гнев, классифицировали профессиональные оценщики. Результаты показали, что мужчины, склонные к семейному насилию, с большей вероятностью, чем их «тихие» собратья, демонстрировали различные типы когнитивных искажений, которые приписываются примитивному мышлению (см. главу 4): преувеличения, дихотомическое мышление и произвольные выводы.
Подход Экхардта применим для проверки множества предположений по поводу причин возникновения гнева. Меняя экспериментальные сценарии, можно определить точное содержание мыслей людей, оказавшихся в разных вызывающих гнев ситуациях. Например, исследователь может разыгрывать ситуации, описывающие межличностные конфликты на работе, в семье, с друзьями и знакомыми, а также с незнакомцами, потом записывать и классифицировать возникающие у испытуемых автоматические мысли.
Уиклесс и Кирш провели исследование по когнитивной теории эмоций. Семь тысяч двести выпускников в течение трех дней фиксировали свои мысли и эмоции всякий раз, когда чувствовали гнев, тревогу или грусть. Структурированные данные бесед с ними собирали каждый день, затем их оценивали на предмет содержания. Анализ убедительно подтвердил гипотезу о том, что гнев связан с мыслями о трансгрессии, тревога – об угрозе, а грусть – о потере. Чаще всего с гневом ассоциировалась тема обиды [351].
В случаях же, когда простые анкеты-вопросники вряд ли позволят выявить основные предвзятые убеждения, можно использовать ряд «неявных» или косвенных методов. Например, в типичном эксперименте фотографии или слова, описывающие какие-либо стигматизированные группы (например, афроамериканцев в США), показываются испытуемым со скоростью чуть ниже порога для сознательного восприятия. Далее измеряется время, необходимое человеку для их распознавания и произнесения отрицательных или положительных слов, характеризующих то или иное предвзятое отношение. Индивидуумы, не принадлежащие к стигматизированной группе (кавказцы), быстрее улавливали слова, описывающие негативные моменты (например, недружественный или агрессивный), чем те, которые несли в себе позитивный заряд (например, дружественный или полезный). Таким образом, для реакции на положительные слова требуется меньше времени после контакта с представителями той же расы [352].
Терапевтические вмешательства и профилактика
При серьезном рассмотрении вопроса, какой тип программы терапевтического вмешательства или профилактики следует применять для коррекции склонности к враждебному поведению, важно адаптировать эти стратегии к характерным особенностям конкретных проблем, например жестокого обращения с детьми, преступных посягательств или этнических конфликтов.
Психотерапия пациентов, легко впадающих в гнев
Как практик-клиницист, я считаю полезным исследовать системы обработки информации (или когнитивные системы) и межличностные отношения. Мне удавалось добиться сотрудничества с пациентами в исправлении разных психологических искажений их личности и изменении систем убеждений, которые предрасполагали их к гневу и насилию. Аналогично, когда я работал с супругами или несемейными парами, мне удавалось побудить их сосредоточиться на изменении своей индивидуальной эгоцентрической системы взглядов, стать более восприимчивыми к точке зрения, чувствам и целям партнера и развить в себе бо́льшую эмпатию друг к другу.
В главе 2 я уже описал эффективную когнитивную терапию гнева, предложенную Деффенбахером. Бек и Фернандес провели метаанализ 50 исследований с участием 1640 субъектов, чтобы определить эффективность когнитивно-поведенческой терапии гнева. Они обнаружили, что среднестатистический прошедший курс когнитивной психотерапии пациент вел себя лучше с точки зрения общего ослабления гнева, чем 76 % тех, кто не получил такого лечения. Были исследованы случаи из широкого спектра областей, связанные с гневом и враждебностью, включая заключенных, жестоких родителей и супругов; несовершеннолетних преступников и подростков, находящихся на лечении в интернатах; агрессивных детей и студентов колледжей, имеющих проблемы, связанные с гневом [353].
Смягчение гнева во многих случаях может быть фактором, спасающим жизни. Шварц и Оукли, например, выяснили, что когнитивно-поведенческая программа так же эффективна, как и лекарства от повышенного давления – частого предшественника инсультов и сердечных приступов [354].
Жестокое обращение с детьми
Очевидно, что важно разрабатывать эффективные программы по борьбе с жестоким обращением с детьми не только для того, чтобы с их помощью облегчать положение конкретных детей, но и для предотвращения передачи, можно сказать, «традиции» жестокого обращения с детьми от одного поколения к другому. Родители, отличающиеся таким «подходом к воспитанию», обычно сами в детстве подвергались насилию.
Подход разработали Уайтмен, Фаншел и Гранди – для проверки эффективности терапевтического когнитивно-поведенческого вмешательства в деле купирования гневных реакций родителя, склонного к жестоким и насильственным практикам воздействия на ребенка. Комплексная когнитивно-поведенческая терапия, состоявшая из когнитивной реструктуризации, решения проблем и релаксации, показала значительное улучшение ситуации с гневом в сравнении с контрольной группой. Когнитивное вмешательство было направлено на переосмысление значения «провокации» со стороны ребенка [355]. Когда родитель решал, что провокация осознанная – как чаще всего думает большинство родителей, накал рассерженности и гнева был значительно выше, чем когда она считалась ненамеренной.
Кроме того, родителей учили искать другие объяснения поведению ребенка, не концентрируясь на одном: все из-за того, что «ребенок испорчен». Интересной частью данного исследования была ролевая игра (в рамках терапевтического сеанса), в которой имитировался какой-то провокационный акт со стороны ребенка. Видимо, улучшение определялось, а его уровень измерялся на основе того, в какой мере уменьшилась интенсивность гнева, вызванного этой провокацией.
Семейное насилие
Мужья, склонные применять насилие, проявляют уникальную чувствительность к любой угрозе их самооценки. Одно исследование показало, что часто распускающие руки семейные тираны в гораздо большей мере склонны воспринимать мелкие, незначительные или двусмысленные действия жен в качестве оскорбительных для их мужской гордости и чести, чем «обычные», «спокойные» мужья. «Романтическая ревность» является еще одним источником гиперчувствительности. Насилие над супругой или девушкой,
