Три вида бытия взаимосвязаны. Например, любовь подразумевает нечто большее, чем биологические стремления Umwelt, а также нечто большее, чем социальные или межличностные отношения Mitwelt. Для возникновения и развития чувства любви требуется наличие Eigenwelt, так как, для того чтобы общаться с другими, люди должны быть самодостаточными. Однако «собственный мир» человека не может быть сведен к этим модусам. Этот мир предполагает самоотнесенность и самосознание. Только обратившись к этому измерению, можно понять, что значат для индивида окружающие его предметы.
Чтобы продемонстрировать применение данных модусов в клинической практике, приведем отрывок из уже упоминавшегося «Случая Эллен Вест», описанного Бинсвангером. «.Если мы еще раз попытаемся суммировать индивидуальные черты и феноменологические формы модуса этого бытия–в–мире [Эллен] в различных зонах мира. мы снова сочтем за лучшее начать с мира–ландшафта: бытие–ограниченным и бытие–подавляемым здесь представлены как затемнение, темнота, ночь, холод, отлив, пределы или границы – как сырая туманная или облачная пелена, пустота – как Сверхъестественное, страстная жажда освобождения (от дыры) – как подъем в воздух, Я – как беспокойная птица. В мире растительного прозябания бытие–ограниченным и бытие–подавляемым обнаруживает себя как увядание, барьеры – как спертый воздух, пустота – как сорняки, страстное желание свободы – как влечение к росту, Я – как увядшее растение. В мире вещей мы находим бытие–ограниченным в норе, клетке, гробу, барьеры–в–стенах, крепости, ловушках, путах; желание свободы – в оплодотворенной утробе, Я – в выброшенной скорлупе. В животном мире бытие–ограниченным представляется как бытие–в–норе, барьеры – как земля или темная ночь, Я – как червь, более неспособный ни к какой жажде свободы, пустота – как всего лишь прозябание. В Mitwelt бытие–ограниченным рассматривается как бытие–порабощенным, – подавленным, – истощенным и–преследуемым, пустота – как утрата покоя, безразличие, безрадостное подчинение, изоляция, одиночество, барьеры – как ловушки, или змеи повседневности, или удушливый воздух, сама дыра – как маленький мирок (обыденность), страстное желание свободы – как стремление к независимости, неповиновению, восстанию, бунту, Я – как мятежник, нигилист; позже – как трусливый соглашатель. В Eigenwelt как в мире мысли мы узнаем бытие–ограниченным в трусости, потакании слабостям, отказе от возвышенных намерений, барьеры – в обвиняющих, глумящихся духах или призраках, обступающих и нападающих со всех сторон, пустоту – в управляемости одной–единственной идеей, даже в качестве Ничто, Я–в робком черве, замороженном сердце, страстное желание свободы мы видим в отчаянии. Наконец, в Eigenwelt как в телесном мире мы нашли бытие–ограниченным или подавленным в потолстении, барьеры или стены – в слое жира, в который существование, как в стены, колотит кулаками, пустоту – в ощущении себя пустой, глупой, старой, уродливой и даже мертвой, жажду свободы – в желании–быть–стройной, Я – как просто полость для наполнения и нового опустошения» (Экзистенциальная психология, с. 469).
Ключевым понятием для понимания человеческого мира служит тревога. Мэй отмечает, что тревога неизбежно присутствует в человеческой жизни. Согласно его утверждению, быть человеком – значит быть тревожным. Проводя различие между нормальной и невротической тревогой, он определяет нормальную тревогу как результат угрозы человеческому существованию или ценностям, которые индивид идентифицирует со своим существованием. В ходе нормального развития каждый человек переживает различные угрозы своему существованию. Одним из источников нормальной тревоги является человеческая экзистенциальная уязвимость по отношению к природе, болезни и смерти. Другой источник тревоги – это потребность постепенно становиться независимым от родителей, связанная с развитием напряженных отношений и кризисов. Но люди могут использовать такие угрозы с пользой для себя в качестве обучающего опыта и продолжать развиваться.
Нормальная тревога характеризуется тремя чертами. Во–первых, выраженность нормальной тревоги соответствует серьезности объективной угрозы, имеющей место в сложившейся ситуации. Во–вторых, нормальная тревога не приводит к подавлению. В–третьих, такую тревогу можно использовать творчески – идентифицировать факторы, обусловившие ее возникновение, и постараться противостоять этим факторам. Отсюда вытекает главная задача экзистенциальной психотерапии – помочь пациентам научиться мириться с «нормальными» неприятностями, которые являются частью человеческого существования.
Невротическая тревога в корне отличается от нормальной. Прежде всего это неадекватная реакция на объективную угрозу. Такая тревога подразумевает подавление и является скорее разрушительной, чем конструктивной. Однако невротическую тревогу можно рассматривать и с другой точки зрения. Люди субъективно реагируют на объективные угрозы, при этом сильное влияние на реакцию людей оказывают их внутренние психологические модели и конфликты. Подавление и блокирование осознания, связанные с невротической тревогой, делают людей более уязвимыми по отношению к угрозам. Это объясняется тем, что люди утрачивают доступ к важной информации, с помощью которой можно идентифицировать угрозы и справляться с ними.
Таким образом, основной принцип экзистенциальной психотерапии Мэя состоит в том, что от невротических страхов индивид освобождается через осознание «базисной тревоги», поскольку, с его точки зрения, имеется обратное отношение между осознанием тревоги и присутствием симптомов. Тревога как страх за само бытие должна «растворить» все невротические фобии. Осознанная тревога хотя и может быть более болезненной, но она может быть использована также для интеграции Я.
Мэй также считает, что, подобно тревоге, важной частью человеческого существования является и вина. Можно провести различие между нормальной и невротической виной. В основе невротической вины лежат воображаемые проступки, направленные против других людей, родительских приказаний и принятых социальных правил. Нормальная вина – это призыв к совести, она побуждает людей придавать большее значение этическим аспектам своего поведения. Другой формой вины является экзистенциальная, или онтологическая, вина. Мэй различает три ее формы.
Первая форма соответствует Eigenwelt и является следствием неумения жить в соответствии со своим потенциалом. В качестве примера можно сказать, что люди могут чувствовать вину, считая, что они причинили вред сами себе.
Вторая форма экзистенциальной вины соответствует Mitwelt, в ее основе лежит искажение индивидом действительности своих близких: человек может чувствовать вину, считая, что он причинил вред своим близким или друзьям.
Третья форма экзистенциальной вины соответствует как Umwelt, так и двум другим «видам бытия», и представляет собой «вину разобщения», объектом которой выступает природа как целое.
Мэй описывает чувство экзистенциальной вины как «позитивную конструктивную эмоцию… восприятия различия между тем, что представляет собой вещь, и чем она должна была бы быть» (цит. по: Экзистенциальная психология, с. 160). Экзистенциальная вина универсальна, так как она коренится в самоосознании. Она не является результатом невыполнения родительских приказаний или нарушения культурных норм, а связана с имеющейся у каждого человека возможностью выбора. Таким образом, понятие «экзистенциальная вина» тесно связано с понятием личной ответственности[153]. Сама по себе экзистенциальная вина не является невротической виной, но она обладает потенциалом, необходимым для превращения в невротическую вину. Однако при правильном подходе экзистенциальная вина может принести индивиду пользу, способствуя способности мириться с окружающим миром и сопереживать другим людям, а также развитию творческого потенциала.
В качестве «онтологических условий» человеческого существования Мэй выделил следующие структуры «бытия–в–мире»:
1) центрированность – человек должен иметь мужество видеть себя отдельным и независимым центром всего окружающего, утверждать себя в этом качестве;
2) самоутверждение – человек должен реализовывать себя в выборе;
3) соучастие – человеку необходимо соотносить себя с другими людьми. Невротические симптомы появляются, когда либо соучастие, либо центрированность доминируют;
4) осознание (awareness)– каждый человек имеет опыт самого себя, своих желаний и потребностей. Этот опыт имеется еще до ясного сознания и целесообразного действия;
