Примечания
Первоначально опубликовано на немецком языке под названием «Seele und Tod» (Europaische Revue [Berlin]. Х. 1934) и вторично – в составе: Wirklichkeit der Seele (Psychologische Abhandlungen. IV. Zurich, 1934). Сокращенный вариант появился под названием «Von der Psychologie der Sterbens» (Munchner Neueste Nachrichten. № 269. [Oct. 2, 1935]).
1 См. следующую статью в данном томе.
Приложение
Приветственный адрес по случаю открытия Института комплексной психологии, Цюрих, 24 апреля 1948 года
1129 Мне доставляет особое удовольствие возможность выступить сегодня перед вами в этот знаменательный день открытия Института комплексной психологии[112]. Для меня большая честь, что вы собрались здесь с целью учреждения института исследований, который призван продолжать ту работу, которую я когда-то начал. Поэтому я надеюсь, что мне будет позволено сказать несколько слов о том, что достигнуто на сегодняшний день, равно как и поделиться своими соображениями относительно задач и целей будущей работы.
1130 Как вы знаете, прошло без малого пятьдесят лет с того момента, как я начал свою работу в качестве психиатра. В то время обширное поле психопатологии и психотерапии представляло собой неизведанную территорию. Фрейд и Жане еще только начали закладывать основы методологии и клинических наблюдений, а Флурнуа в Женеве внес свой вклад в искусство составления психологической биографии, подлинную ценность которого еще только предстоит понять. С помощью ассоциативных экспериментов, разработанных Вундтом, я попытался оценить особенности невротических состояний разума настолько точно, насколько это было возможно. В условиях бытовавших тогда среди непрофессионалов предрассудков относительно того, что психическое является чем-то субъективным, не поддающимся никаким измерениям и причудливо-капризным, я поставил перед собой цель исследовать то, что представлялось самым субъективным и наиболее сложным психическим процессом, а именно, ассоциативную реакцию, и описать ее природу количественно. Эта работа напрямую привела к открытию чувственно окрашенного комплекса и косвенным образом подтолкнула нас к рассмотрению другого вопроса, а именно проблемы установки, которая оказывает решающее влияние на ассоциативную реакцию. Ответ на этот вопрос был найден в ходе клинических наблюдений за пациентами и путем анализа их поведения. На базе этих исследований нами была разработана психологическая типология, в которой были выделены два установочных типа, экстраверт и интроверт, и четыре функциональных типа, соответствующих четырем функциям сознания.
1131 Существование комплексов и типологических установок не могло быть адекватно объяснено без соответствующей гипотезы о бессознательном. Поэтому с самого начала вышеупомянутые эксперименты и исследования шли рука об руку с изучением бессознательных процессов. Это привело к открытию в 1912 году коллективного бессознательного, хотя сам термин появился несколько позже. Если теория комплексов и психология типов уже вышли за границы собственно психиатрии, то с возникновением гипотезы о коллективном бессознательном масштаб наших исследований многократно увеличился. Предметом изучения комплексной психологии стала не только психика отдельного человека, но также и психология расы, фольклора и мифологии в самом широком смысле. Эта экспансия нашла свое выражение в нашем сотрудничестве с синологом Рихардом Вильгельмом и индологом Генрихом Циммером, <…> теперь эту работу успешно продолжает Карл Кереньи, выдащийся филолог нашего времени. Таким образом, мечта, которую я долго лелеял, нашла свое воплощение, а наша наука обрела новых помощников.
1132 Открытия и прозрения, изначально полученные в области психопатологии и психологии нормальных людей, подтвердили свою валидность в качестве ключевых направляющих идей при изучении наиболее трудных даосских текстов и доселе маловразумительных индийских мифов, а теперь Кереньи обнаружил богатство их связей с греческой мифологией, что вне всякого сомнения явилось взаимоплодотворным для обеих областей науки. Точно так же как Вильгельм возбудил интерес к алхимии и сделал возможным истолкование этой малопонятной философии, работа Кереньи стимулировала большое число психологических исследований, в особенности изучение и прояснение одной из самых важных проблем в психотерапии, а именно феномена переноса[113].
1133 Недавно неожиданная и многообещающая связь обнаружилась между комплексной психологией и физикой, точнее говоря, микрофизикой. С психологической стороны следует, прежде всего, указать на работы К.А. Мейера, в которых он выдвинул идею дополнительности. Паскаль Иордан подошел к психологии со стороны физики и привлек внимание к явлению пространственной относительности, которая в равной степени применима и к явлениям бессознательного. Вольфганг Паули, физик, поставил эту новую «психофизическую» проблему на более широкую основу, исследовав ее с точки зрения образования научных теорий и их архетипических оснований[114]. <…> В комплексной психологии символ четверицы понят как выражение психической целостности (тотальности = всеобщности) и в то же самое время установлено, что пропорция один к трем (proportio sesquitertia) обычно возникает в символах, производимых бессознательным. Если, предположительно, четверица или вышеназванная пропорция являются не только основополагающими для любых понятий всеобщими принципами, но присущи также и природе наблюдаемых микрофизических процессов, то мы приходим к заключению, что пространственно-временной континуум, включая массу, оказывается, связан с психическим – другими словами, образует единство с бессознательной психикой. Соответственно, существуют явления, которые могут быть объяснены только в терминах психической относительности пространства, времени и массы.<…>
1134 Чтобы завершить обзор современного состояния комплексной психологии, я хотел бы упомянуть некоторые основные работы моих учеников. Это работа Тони Вульф, отличающаяся своей философской ясностью; книги Эстер Хардинг о женской психологии; аналитический труд «Hypnerotomachia of Francesco Colonna» Линды Фиерц-Давид, прекрасный образчик средневековой психологии; ценное введение в комплексную психологию Иоланды Якоби; книги о детской психологии Франциски Викес, примечательные интересным материалом; весьма значительную книгу Х.Г. Байнес «Мифология души»; обзорное исследование Г. Адлера «Лекции по аналитической психологии», масштабную работу в нескольких томах Хедвига фон Рокеса и Марии-Луизы фон Франц о символизме сказок и, наконец, значительную по содержанию и по масштабу охвата эволюции сознания работу Эриха Нойманна.
1135 Особый интерес представляет приложение комплексной психологии к психологии религии. Авторы работ в этой области не являются моими учениками. Я обращу ваше внимание на превосходную книгу Ханса Шаера, профессора философии и психологии религии из Берна[115], на работу В.П. Витткутта и Преподобного Отца Виктора Уайта «Бог и бессознательное» о связи комплексной психологии с философией томизма и, наконец, на великолепный отчет о базовых понятиях нашей науки Гебхарда Фрая, чья необычная эрудиция облегчила их всесторонее понимание.
1136 К картине прошлого и настоящего я должен теперь добавить несколько соображений по поводу будущего. Естественно, это может быть сделано лишь в форме некоей приблизительной программы.
1137 Возможности дальнейшего развития комплексной психологии определяются тем путем развития, который она уже прошла. Если речь идет об экспериментальном аспекте, все еще остаются многочисленные вопросы, которые было бы важно прояснить экспериментальными и статистическими методами. Многие начинания остались незавершенными по причине других насущных задач, занимавших в разное время мое время и энергию. Потенциал ассоциативного эксперимента еще далеко не исчерпан. Например, вопрос о периодическом продлении (возобновлении) эмоционального тона комплексного стимула все еще остается без ответа; многообещающая проблема наследственных паттернов ассоциаций так и осталась неразработанной; также обойдено вниманием и исследование физиологических проявлений комплекса.
1138 В медицинской и клинической сфере существует дефицит полностью проработанных историй болезни. Это и понятно, поскольку чудовищная сложность материала создает почти непреодолимые трудности на пути описания и предъявляет высочайшие требования не только к знанию и терапевтическому умению исследователя, но также и к его способности описать все требуемое (литературному таланту). В области психиатрии крайне ценным мог бы оказаться анализ состояний параноидных пациентов вкупе с исследованиями в области сравнительного символизма. Особое значение могли бы принести сбор и оценка сновидений раннего детства и пре-катастрофических снов, то есть сновидений, предварявших несчастные случаи, болезни и смерти, равно как и сны, возникающие во время серьезной болезни и под наркозом. Исследование пре– и пост-смертных психических явлений также входит в эту категорию. Это очень важно по причине феноменов относительности пространства и времени, которые их сопровождают. Трудной, но интересной задачей может стать исследование процессов компенсации у психотиков и у преступников, да и вообще вопросы о целях компенсации и о самой природе ее направленности.
