В конце 70-х, когда я писал эту книгу, основная битва разгорелась вокруг власти ядерной энергии. Крупные корпорации действовали закулисно; в данном случае это были «Дженерал Электрик» и «Вестингхаус» (фирма, изготавливавшая оборудование для ядерной энергетики), производители коммуникационных систем, а также нефтяные компании. Устраиваемые для отвода глаз дискуссии по техническим и моральным вопросам использовались в качестве дымовой завесы для экономической наживы — реального мотива бурного развития ядерной энергетики. Те, кто поддерживал ядерные разработки, были склонны игнорировать и принижать желания большинства, препятствовать свободному потоку информации о том, чем они занимаются, принимать решения в обход демократических процедур и продолжать любой ценой навязывать чреватый катастрофой подход к энергетическим проблемам Америки.
В очередной раз победу одержала человеческая власть; ядерная энергия была признана непригодной в качестве источника энергии. Борьба за ядерно-энергетическую власть была долгой и тяжелой и, безусловно, не завершена до сих пор. И все же, ожидая за кулисами следующей благоприятной возможности, торговцы сверхмощной энергией готовы в любой момент вновь предложить свой ядерный вариант; власть имущие и их приспешники никогда не дремлют.
Миф 2. Мы лишены власти, и с этим ничего нельзя сделать
В течение любого обычного дня нашей жизни нас ожидают многочисленные разочарования и препятствия, по отношению к которым мы как отдельные социальные единицы чувствуем себя совершенно бессильными. Когда мы сталкиваемся с повышением цен на бензин или застреваем в автомобильной пробке, когда нас выводят из себя соседские ребятишки или смятение собственных мыслей, когда нам приходится выстаивать в длинных очередях на почте или когда мы не можем найти работу, когда нам отключают поставку коммунальных услуг или когда все наши счета в банке резко переходят в задолженности, когда мы становимся жертвой карманных воришек, терпим злоупотребления со стороны владельцев магазинов или гигантских корпораций, мы по вполне понятным причинам чувствует себя абсолютно беспомощными. В такие моменты люди, как правило, склонны винить себя и полагать, что они не достойны нормальной жизни, потому что бросили школу или не закончили университет, потому что они недостаточно умны, не обладают силой воли или работают недостаточно усердно. Мы начинаем терзать сами себя. Нас охватывает безнадежность. Мы сдаемся. Когда мы испытываем такие приступы депрессии, мы можем решить, что полностью лишены власти, что весь расклад изначально был не в нашу пользу и ничего исправить уже нельзя. Когда мы поддаемся таким умонастроениям, мы склонны отстраняться от других людей и стыдиться собственной неадекватности; мы чувствуем себя совершенно беспомощными, лишенными всякой власти.
Если же это чувство беспомощности преследует нас достаточно долго, оно может стать нашей второй натурой. Ощущение безнадежности, неспособности изменить ситуацию, в которой мы оказались, несомненно, хорошо знакомо бедным людям и жителям третьего мира, где люди живут в трущобах и гетто. Из приблизительно шести миллиардов человек, составляющих население земного шара, половина — три миллиарда — живет меньше чем на два доллара в день. Ощущение безнадежности преследует этих людей неотступно, безжалостно, и ситуация кажется абсолютно непоправимой.
Однако сходные переживания можно обнаружить во всех слоях общества в форме фатализма и нигилизма: это глубоко укоренившееся убеждение, что ничего невозможно предпринять для того, чтобы изменить положение вещей, и что события и дальше будут происходить абсолютно независимо от того, что мы предпринимаем.
Истина же состоит в том, что человек, оказавшийся за гранью безнадежности, практически не может самостоятельно вытащить себя из болота, в котором он увязает. Дополнительный приток энергии должен поступать из внешних источников. Следует признать, что человек не может полагаться лишь на помощь Господа (хотя если он получает ее, тем лучше) — помощь должна исходить от других людей. Мы нуждаемся в помощи друг друга, и нет ничего постыдного в том, чтобы признать этот факт, — однако мы не приучены видеть эту потребность. Свойственная нам склонность «самому нести свой крест» способствует ощущению своего бессилия и мешает нам видеть, какой огромной властью мы в действительности можем обладать.
Истина состоит в том, что бессилие и изоляция идут рука об руку. Даже если мы лишены власти как индивиды, мы можем обрести власть, если соединим с другими людьми свои усилия, чтобы изменить положение вещей. Люди, действующие организованно, обладают поразительными возможностями. Те, чьей функцией является контроль других людей, хорошо осознают ту власть, которой обладают организованные люди. Именно поэтому в тоталитарных государствах предпринимаются столь жестокие меры, препятствующие скоплению людей (за исключением спортивных соревнований, на которых их внимание отвлечено от ощущения собственного бессилия), а также направленные против профсоюзов и политических партий, предоставляющих людям столь пугающие возможности для объединения.
В ощущении своего безвластия всегда присутствует компонент, оправдывающий это чувство, однако отчасти наше чувство безвластия всегда остается ничем не обоснованным (Майкл Лернер (Michael Lerner) называет это избыточным безвластием). Даже учитывая тот факт, что все мы в определенной степени бессильны противостоять событиям и людям, угнетающим нас, мы все равно обладаем достаточной властью для того, чтобы изменить ситуацию. Там, где бессилен один человек, восемь единомышленников уже имеют шанс на победу, двенадцать способны повернуть ход событий, а сто могут сдвинуть горы. Достаточно задуматься о том, чего смогли достичь Иисус Христос и его двенадцать апостолов. Тому, каким образом он добился этих изменений, посвящена книга Джея Хэйли «Тактика Власти Иисуса Христа» (Jay Haley, The Power Tactics of Jesus Christ).
Основным средством против безвластия являются коллективные действия. Миф о безвластии живет лишь до тех пор, пока люди не сорганизуются для прихода к власти.
Миф 3. Мы можем иметь столько власти, сколько захотим
Наряду с мифом о нашем безвластии существует и другой миф, согласно которому наша жизнь является именно такой, какой мы сами ее выбираем. Если мы по-настоящему хотим достичь успеха, мы можем добиться его, и сумеем ли мы это сделать или нет, зависит исключительно от нас самих. Мы единолично распоряжаемся собственной судьбой; короче говоря, мы творим нашу собственную реальность.
Я называю это представление «Сыном американской мечты», поскольку оно является продуктом экономических и географических условий, в которых граждане США жили на протяжении прошедшего столетия. Условия изобилия, которые небольшому проценту населения легко удается обращать к собственной выгоде, породили у большинства жителей Северной Америки иллюзию, что достижение успеха и счастья является лишь вопросом готовности достаточно упорно трудиться.
Американская мечта для большинства американцев в значительной степени оказалась иллюзией. В последнее время эта мечта становится все более иллюзорной, и тем не менее миф продолжает жить. Многие из нас по-прежнему верят, что могут реализовать эту мечту и когда-нибудь осуществят ее, точно также как некоторые из нас могут выиграть и обязательно выиграют в лотерею. Но дело в том, что большинство из нас не выигрывает. И все же эта идея, которая приобрела столь широкое распространение, действительно имеет под собой реальное основание: поиски счастья являются вполне реальным усилием и в значительной степени зависят от наших взглядов на жизнь и наших действий. Но когда такая точка зрения искажается и превращается в бессмысленную веру в нашу абсолютную власть над собственной судьбой, она вполне обоснованно начинает рассматриваться как некое идиотское представление.
Слово «идиот» происходит от греческого idiotes, что означает «человек, стоящий в одиночку». Соответственно идиотское представление, как отмечает Джон Уикс в своей книге «Об обладании» (John Wikse, About Possession), представляет собой миф о том, что отдельный человек обладает властью и силой. Сегодня многие люди пытаются строить свою жизнь, руководствуясь этим мифом. Они стремятся к ощущению своей власти и полагают, что, если им удастся достичь успеха, их субъективное чувство власти будет соответствовать их реальной власти над окружающим миром. А когда им не удается достичь желаемого, когда они терпят неудачу или выбиваются из сил, они обвиняют себя в своем провале, считая, что им не хватило концентрации, силы воли или правильной духовной установки. Реальность же состоит в том, что успехи и неудачи в этой жизни зависят от чего-то большего, чем наши изолированные действия и мысли.
