Из окон горящего здания, спасаясь от дыма и огня, начали выпрыгивать люди. Внизу на тех, кто не разбился сразу, а остался жив, набрасывались евромайдановцы и добивали палками и ногами.
Пожарным машинам удалось подъехать к Дому профсоюзов через 40 (!) минут после начала возгораний, хотя ближайшая пожарная часть располагается в нескольких минутах ходьбы от Куликова Поля. Дело в том, что все это время толпа не давала проехать пожарным расчетам, не пропускала их на площадь, угрожая работникам МЧС и пытаясь повторить захват пожарной машины, как это было днем на Греческой улице.
«Я был вынужден договариваться с активистами… руководителями групп бойцов, о том, что нам дадут спокойно и беспрепятственно работать, так как все мои звонки буквально с мольбой об усилении нарядов милиции для обеспечения работы спасателей на тот момент результата не дали», – написал в своем обращении «главный спасатель» Одесской области В. Боделан.
В это время одна пожарная машина все же пробилась к зданию с тыльной стороны, и подразделение приступило к борьбе с огнем и спасению людей. Пожарные начали эвакуацию из горящего и задымленного здания. «Когда стало понятно, что в здании находится гораздо больше людей, чем изначально предполагалось, я вызвал дополнительные силы и автолестницы для эвакуации людей. Это было в 20:10, – рассказывал В. Боделан. – Уже через шесть минут прибыла автоцистерна и автолестница, пожарные приступили к выводу людей из здания, выносу пострадавших и эвакуации людей по автолестнице. В ликвидации пожара и спасении людей участвовало более пятидесяти спасателей, включая двоих моих заместителей, которые сами шли в огонь и по автолестнице эвакуировали пострадавших с верхних этажей. Наши спасатели вынесли на руках и вывели более трехсот пятидесяти человек. Рискуя здоровьем, они отдавали пострадавшим свои кислородные маски, закрывали собой от агрессивной толпы».
«Я не буду склоняться к политическим обсуждениям данного происшествия, но и о том ужасе, который происходил со спасенными людьми, когда они оказывались внизу, я промолчать не могу. Их избивали, да так, что другие люди, находящиеся еще в здании, отказывались выходить», – свидетельствует В. Бо делан.
Как вспоминал один из пострадавших, агрессивная толпа кричала заблокированным в пожаре людям: «Путина зовите, пусть поможет».
«Я звонил лично начальнику УВД области Луцюку Петру Сергеевичу. Позвонил, представился, сказал, что нужно срочно организовать коридор, хотя бы для женщин. Он что-то мне ответил, я так и не понял что, я не понял, услышал ли он меня, может, сделал вид, что не услышал. Я позвонил второй раз, было то же самое, – рассказал депутат облсовета А. Албу. – Перед этим, когда мы только вошли в здание и в нас полетели первые «коктейли», как только началось первое задымление, я звонил начальнику Дома профсоюзов Вячеславу Буратынскому, спрашивал, где тут черный ход, чтобы вывести людей. Он начал кричать: «Что вы там сделали? Что вы устроили?» Он сказал, что сейчас будет там, через пятнадцать минут. Я сказал, что, пока он будет, беда может случиться. Потом он сам перезванивал, говорил: «Что вы устроили?!» Не знаю, может, он и не смог бы ничем помочь, но может, где-то сориентировал бы в здании. Так мне тогда казалось. Сейчас я понимаю, что от него помощи никакой не могло быть».
Спасенного из здания Алексея Албу избивали ногами, разбили голову. Он рассказывает:
«Когда мы вылезли, мы попали во внутренний двор, там на нас начали нападать ультраправые, пожарный попытался нас вывести. Пришли несколько человек старших, как я понял, они не были футбольными фанатами – мужики уже под сорок лет, все были в военной форме, в бронежилетах, с оружием. Их было человека три. Они стали кричать, чтобы все построились, стали срывать георгиевские ленточки с мужчин, которые были рядом со мной. Когда из внутреннего двора нас вывели, милиция сделала коридор, чтобы провести нас к автозакам. Но коридор был настолько широкий, что внутри его толпа била нас палками, арматурой, трубами, палками с какими-то крючками, у меня рука была вся в крови… Пытался протиснуться, проползти под ногами, но какой-то мужик схватил меня за ногу, начал тащить и укусил меня за ногу, у меня до сих пор остались следы, уже месяц спустя.
Эти были не местные, однозначно, потому что у них был характерный неодесский говор. А когда уже я вылез, там стояли местные, они меня узнали, и начали добивать. Там мне голову и пробили. Но когда я упал, несколько милиционеров поставили свои щиты у меня над головой, за что я им очень благодарен, потому что, если бы не они, может, нас бы уже не было в живых. После этого нас бросили в одну кучу, где мы пролежали не помню сколько времени, может, пятнадцать минут, может, двадцать. Были там очень сильно избитые люди, были кто поменьше. Это были те, кого били трубами и палками, когда они вырвались. Одному парню, я точно знаю, подбросили патроны. Он лежал без сознания, у него начали рыться по карманам и «нашли» патроны. Но в здании ни у кого огнестрельного оружия не было, тем более у этого человека, я его знаю лично, он не мог взять его в руки даже теоретически».
Милиция наблюдала это, но практически не вмешивалась. То же самое было и с другими ранеными куликовцами, которым удалось выбраться из Дома профсоюзов.
Приехали машины скорой помощи, но из-за агрессивной толпы врачи опасались подходить к зданию. По свидетельствам очевидцев и милиционеров, только на площади перед зданием Дома профсоюзов лежало около двадцати трупов.
Около 20:40 на площадь приехали автозаки, и раненых, в том числе и тех, кто был в тяжелом состоянии, начали грузить в них. Проукраинские активисты окружили машины и не давали им уехать. «На моих глазах с другой стороны здания почти убитых одесситов за шкирку тянули, как котят, и закидывали в «автозаки», – рассказал свидетель Александр Маевский.
Находившийся на Куликовом Поле Виктор Шепинов рассказал, что людей, которым удалось выбраться из здания, «сначала избивали, а потом куда-то оттаскивали. Больше везло тем, кого успевала взять в кольцо милиция, но их тоже били сзади».
Пожар в Доме профсоюзов был потушен за 45 минут. Около 21:00 возле центрального входа в здание выстроился милицейский кордон. Евромайдановцы не расходились, ожидая, пока из здания выйдут все укрывшиеся там люди. Стены дома были исписаны неонацистскими лозунгами, стекла разбиты.
Трагедия 2 мая 2014 года в Одессе унесла жизни сорока восьми человек: сорок три из них погибли вечером и в ночь трагедии, пять – скончались в больницах в последующие дни.
Рано утром 2 мая части Национальной гвардии при поддержке бронетехники и вертолетов атаковали блокпосты на подступах к Славянску. Начался новый штурм. Почти сразу военными был занят блокпост в поселке Былбасовка, а позднее – телецентр на горе Карачун. Впоследствии были отбиты десять блокпостов, а сторонники «народного мэра» Пономарева были оттеснены к центру, где начали возводить новые баррикады.
Однако потери украинских вооруженных сил были очень велики. Так, из ПЗРК были сбиты два боевых вертолета Ми-24 и поврежден транспортный Ми-8. Из двух экипажей вертолетов Ми-24 (шесть человек) погибли пятеро. Шестой вертолетчик раненым был подобран повстанцами и доставлен в городскую больницу.[23]
В ночь на 3 мая штурм города возобновился. По рассказам очевидцев, перестрелка шла в районе поселка Ясногорка, где невооруженной толпой и повстанцами была заблокирована колонна из БТР и военной техники 95-й отдельной аэромобильной бригады. В результате ночного боя, по некоторым данным, погибли два силовика и десять повстанцев.
К вечеру 3 мая повстанцы заявили о том, что под их контролем остался лишь центр Краматорска, а их штаб теперь контролируют бойцы Нацгвардии Украины. Также было освобождено управление СБУ. Местная пресса сообщала о том, что украинские военные заняли все блокпосты вокруг города и телецентр, где было восстановлено вещание украинских каналов.
Между тем утром 4 мая повстанцы заявили, что восстановили контроль над Краматорском и рядом других ключевых городов Донецкой области. На следующий день боевые действия под Славянском возобновились. Наиболее напряженная ситуация была в поселке Семеновка, где в результате боя украинские войска потеряли четырех человек убитыми, а со стороны местных жителей погибло двадцать человек. Около полудня повстанцы из крупнокалиберного пулемета сбили еще один вертолет Ми-24.
Начиная с 5 мая противостояние в Славянске перешло в фазу позиционного, когда, получив под контроль господствующую высоту Карачун, украинские военные смогли подтянуть достаточное количество артиллерии, вступая в периодические перестрелки с ополченческой САУ «Нона» и минометными расчетами. При этом огонь украинцы вели как по блокпостам повстанцев, так и по жилым домам.
Вот характерные воспоминания жителей Славянска: «Снаряд попал в дом, который находится напротив Центрального рынка. Он разгромил подъезд, около него сидела женщина, ей оторвало голову. Еще пострадали двое – одному из мужчин оторвало ноги, а второго увезли с ранениями в больницу. Потом я пошла с рынка домой, опять взрыв, меня кинуло под дерево. Разбомбили мебельный цех… там сейчас все горит».
