Еще одной характерной чертой является безразличие к патогенезу и структуре расстройств. РСА–терапия не имеет списка показаний, т. е. перечня тех видов расстройств, при которых она эффективна. Выясняется, что ее используют при решении супружеских проблем, терапии сексуальных расстройств, пограничных состояний и выраженной психопатологии. На VI форуме PCA (Греция, 1995) Г. Стопени–Наста в своем докладе рассматривала клиент–центрированную терапию транссексуализма. Если РСА–терапия является не техникой, а системой качественных отношений, то, очевидно, что проблема показаний к данному виду терапии вообще не стоит: хорошие отношения полезны в любом случае и при любой патологии. Вместе с тем конкретная практика требует обсуждения пределов и возможностей клиент–центрированной терапии. Поражает легкость, с которой ряд известных РСА–терапевтов судят о сексуальных расстройствах, семейных проблемах, неврозах, транссексуализме и т. п. и берутся за их терапию. Создается впечатление, что любые нарушения подвластны клиент–центрированной терапии, что не имеет значения клиническая форма расстройства, его структура и патогенетические механизмы. Важно лишь создать необходимые и достаточные условия терапевтического изменения клиента. Неслучайно, согласно данным И. О. Прохазки и Дж. С. Норкросса (Prochaska, Norcross, p. 4), среди психиатров отсутствуют психотерапевты клиент–центрированной ориентации. Появилось немало учителей РСА–терапии, не имеющих регулярной психотерапевтической практики. Именно эта группа терапевтов отстаивает «чистоту» РСА–терапии. В таких условиях терапия вырождается, становится чем–то существующим для самого себя, сливается с нетерапевтической частью РСА (один из семинаров VI форума PCA носил название «Любовь, секс, деньги»). Сама РСА имеет тенденцию превращения в парарелигиозное конфессионное движение. Альберте Сегрера, специалист из Мексики, прямо указывает на эту опасность в развитии РСА. Вместе с тем следует отметить, что в последние годы появилась тенденция ревизии того ключевого положения клиент–центрированной терапии, согласно которому данный вид терапии не должен учитывать характер проблемы клиента. Так, в июле 2003 г. в Амстердаме (Нидерланды) состоялся VI Международная конференция по человек–центрированной и экспериментальной психотерапии и консультированию по теме «Процессуальная дифференциация и человек–центрированность» (Process Differentiation and Person–Centeredness), где обсуждались проблемы спецификации психотерапии в зависимости от жалобы (проблемы) клиента. Однако структура расстройства, типология клиента и т. п. по–прежнему выпадают из рассмотрения.
Следующей особенностью является слияние профессиональной клиент–центрированной терапии с РСА–движением. Объединение профессиональных РСА–терапевтов и тех, кому близки ценности РСА, приводит к формированию особой РСА–культуры со своим сленгом, традициями, нормами коммуникации. По этому поводу сложен не один анекдот, а общение членов сообщества с обязательными прикосновениями и поцелуями поначалу просто поражает. Рут Санфорд подчеркнула, что Роджерс всегда стремился к тому, чтобы люди были ближе, теплее друг к другу. Это своеобразное преломление мечты быть вместе в рамках отношений взаимоотчужденности и изолированности. Данная черта РСА близка нашей ментальности, взращенной на общинности и соборности, одним из генетических механизмов которой является слияние в «мы» как механизм психологической защиты. На данном этапе социокультурного развития у многих наших соотечественников существует проблема разрушения «мы» – связей и становления самодостаточного Я (культурная модель человека–локатора трансформируется в модель человека–Робинзона). Безусловно, на уровне глубоких переживаний РСА обеспечивает баланс процессов социальной сепарации и интеграции. Вместе с тем на конвенциональном уровне, на котором изголодавшиеся по общению и любви люди находят друг друга в группах встреч, преобладают процессы интеграции (слияния в «мы»). Все, кто бывал в таких коммунах и группах встреч, знают этот уникальный, ни с чем не сравнимый опыт быть вместе. Такой опыт может выродиться в защитную форму безопасного бытия в «мы», останавливая процессы сепарации Я (формирования аутоидентичного субъекта) и укрепляя различные формы межличностной зависимости. На наш взгляд, РСА, отстаивая общечеловеческие ценности, должен развиваться в конкретных профессиональных формах, а не как некое общечеловеческое движение непрофессионалов.
В PCA–терапии идея терапевтических микрофрустраций клиента представлена в свернутой, имплицитной форме. Это означает, что среди клиент–центрированных терапевтов живет идея недирективных, мягких терапевтических интервенций, обслуживающих эмпатическую сторону контакта. Очевидно, что такая поддержка важна для коррекции расстройств психотического регистра. Психотерапия же невротических расстройств в той или иной степени должна быть соотнесена с идеей терапевтических фрустраций[167], которая специально не подвергалась рефлексии в рамках PCA.
Наконец, в концепции Роджерса практически отсутствует вертикальное (духовное) измерение: «Бог умер, религия больше не говорит с человеком в современном мире» (Тиллих, Роджерс). Духовность редуцируется к системе качественных межличностных отношений, «топя» Бога в межличностном пространстве. Я стремится обрести свою истинность в межчеловеческих отношениях, в Я–Ты связях. Сердечность и уважение, безусловно, важны, но могут стать искусственной средой суррогатного общения, не знающей и не желающей знать реальность. На таком конвенциональном уровне РСА может быть даже опасно для культуры, являясь формой существования в обществе слабых индивидов: орально–зависимых, симбиотических, мазохистических и т. п. Теплота, сердечность и безусловное уважение, свойственные подобным коммунам, вряд ли могут рассматриваться как облигатные характеристики любого эффективного контакта. Во всяком случае, распространение этих ценностей на школы бизнеса не дало ожидаемых результатов.
Необходимо упомянуть и о временных ограничениях РСА–терапии. В странах СНГ подавляющая часть пациентов, «воспитанных» врачами соматического профиля, рассчитывает на традиционные 10 сеансов (10 уколов, 10 массажей, 10 ванн и т. п.). Сегодня актуальны краткосрочные формы терапии. Кроме того, любые психологизированные формы терапии требуют психологизированных клиентов, которых у нас в рамках общеполиклинической сети еще маловато. Поэтому психологизированная психотерапия хорошо идет на семинарах для психологов, но может оказаться, и зачастую оказывается, экологически невалидной. В этом смысле нам нужен собственный культурно–специфичный вариант РСА.
Вышеописанная ситуация в РСА–движении позволяет ряду РСА–терапевтов говорить о кризисе РСА. В связи с этим важно цивилизованно интернализировать РСА, сделать его элементом культуры, развивающим своих граждан, а не формой параневротической культуры, собирающей под своим флагом слабых и беспомощных.
1. Опишите необходимые и достаточные условия психотерапевтического изменения клиента.
2. Каков патогенез неврозов в концепции К. Р. Роджерса?
3. Какие психотерапевтические механизмы актуализируются в клиент–центрированной психотерапии?
4. Что является результатом клиент–центрированной психотерапии?
5. Что такое техника рефлексивных ответов?
6. Опишите технику эмпатических ответов.
7. Опишите технику терапевтической метафоры. Каковы функции метафоры в психотерапевтическом процессе?
Орлов А. Б., Хазанова М. А. Феномены эмпатии и конгруэнтности // Вопросы психологии. – 1993. – № 4. – С. 68–73.
Роджерс К. Взгляд на психотерапию: Становление человека. – М., 1994.
Роджерс К. Клиент–центрированная терапия. – М., 1997.
Роджерс К. О групповой психотерапии. – М., 1993.
Тиллих П., Роджерс К. Диалог // Московский психотерапевтический журнал. – 1994. – № 2. – С. 143–150.
Barrett–Lennard G. T. Dimensions of the therapist response as causal factors in therapeutic change // Psychological Monographs. – 1962. – Vol. 76(43). – № 562.
Bozarth J. D, Brodley B. T. Client–centered Psychotherapy // Person–centered review. – 1986. – Vol. 1. – № 3. – P. 262–271.
Bozarth J. D. The evolution of Carl Rogers as a therapist // Person–centered review. – 1990. – Vol. 5. – № 4. – P. 386–393.
Devonshire Ch. M. Person–centered theory // The person–centered approach and cross–cultural communication: An international review. – Vol. 1. – Dublin, 1991. – P. 15–42.
Hopper P. P., Rogers M. E, Lee L. A. Carl Rogers: reflections on his life // Journal of
