Трудность распознавания образовательной депривации состоит в том, что она носит во многом маскированный характер.
Изучение основных потребностей школьников в процессе обучения показывает, что больше всего ученики нуждаются в поддержке со стороны учителей, защищенности, общении, достижениях и признании [2]. В качестве предупреждения и преодоления образовательной депривации видится переход от педагогического воздействия к сопереживанию, пониманию, содействию. Принципом предупреждения депривации в таком случае является принятие ребенка в образовательном процессе [2; 4 и др.].
2. Депривация как проблема современного общества
Социально-экономическое устройство современного общества потенциально содержит источник различных видов депривации, которая зачастую носит неявный, скрытый характер.
Здесь можно отметить экономическую депривацию, связанную с субъективным переживанием бедности. Являясь непсихологической категорией, она тем не менее оказывает существенное влияние на психологическое состояние человека, вызывая фрустрации, депрессии, снижая самооценку и т. п.
Следующий вид можно считать особым типом социальной депривации. Суть ее в том, что представители некоторых социальных групп имеют изначально меньше шансов реализовать себя, по сравнению с другими группами. Такие социальные вознаграждения, как престиж, власть, высокий социальный и экономический статус, оказываются более доступными для одних категорий населения и менее доступными для других. Так, в современном обществе молодых в целом ценят выше, чем пожилых, мужчин-работников – выше, чем их коллег-женщин и т. д.
Социальная, экономическая нестабильность общества способствует усилению так называемой относительной депривации, которая определяется как несоответствие между ожиданиями и фактическим результатом [37]. Современное общество таково, что оно не дает возможности реализовать людям многие важные потребности. При этом восприятие депривации тем сильнее, чем больше расхождение между тем, что люди, с их точки зрения, заслуживают, и тем, что происходит на самом деле. Такое расхождение может вызвать у человека чувство несправедливости, гнев, зависть, депрессию, отчуждение. Снижается самооценка, увеличивается потребность в посторонней помощи, что еще больше снижает самооценку. В целом депривационное состояние проявляется как утрата уверенности в себе. Отрицательные эмоции, возникающие вследствие относительной депривации, способствуют принятию ненормативных образцов поведения с целью снятия напряжения и восстановления чувства собственного достоинства, что проявляется в форме преступлений против собственности, насилия и т. п.
В других случаях человек прибегает к механизмам психологической защиты, таким как отрицание или вытеснение проблем, уход в фантазии вместо реальных действий, обесценивание интересов вместо их отстаивания и т. д. Защитные механизмы позволяют снять на какое-то время эмоциональную напряженность, но их частое использование приводит к дезадаптивным эффектам. Вероятно, случаи длительной безработицы или бедности иногда объясняются действием именно таких механизмов.
Еще одна модель поведения человека, сталкивающегося с длительной невозможностью удовлетворения значимых потребностей, была описана М. Селигманом как выученная беспомощность [43]. Она представляет собой отказ от активности, если предыдущие ситуации были неподконтрольны субъекту и все его усилия ни к чему не приводили. Выученная беспомощность проявляется на трех уровнях:
• эмоциональном (появление эмоциональных расстройств – депрессии, невротической тревоги);
• мотивационном (отсутствие желания вновь и вновь пытаться решить проблему);
• когнитивном (трудность переучивания – перехода на новую модель поведения).
Основная характеристика выученной беспомощности – тенденция к генерализации. Появившись в одной ситуации, она распространяется на многие другие, блокируя активность человека. В результате он перестает предпринимать попытки решить даже те задачи, с которыми бы легко справился.
Таким образом, длительная депривация важных для человека потребностей, постоянное переживание неуспеха способствует снижению общей активности человека, вызывая чувство бесполезности усилий.
При наличии ряда индивидуально-личностных качеств у человека возможен и другой способ реагирования – поисковая активность. Она заставляет конструктивно действовать в ситуации, пытаться ее изменить, даже если предыдущий опыт не подтверждает уверенности в положительных результатах такого поведения.
Однако, если, например, стресс повышает активацию (особенно на начальных этапах его развития), депривация может вызвать повышение активности лишь в случае кратковременного воздействия, вызвав определенное чувство «голода» и, соответственно, готовность искать удовлетворения потребности. Длительная же депривация, как правило, не стимулирует к повышению энергичности, а наоборот – вызывает некоторое снижение жизнедеятельности, пассивность, апатию, пессимизм. В этом плане попытки постоянного преодоления одних и тех же непреодолимых трудностей можно рассматривать скорее как исключение, нежели как правило. Известно, например, что люди, которые длительное время не могут найти работу или как-то улучшить свою жизнь, часто опускают руки, внутренне смиряются с ситуацией депривации.
Переживание неуспеха, безрезультатности усилий побуждает людей искать альтернативные способы нормализации внутреннего состояния. Один из них – обращение к религии. Другой – приобщение к разнообразным психолого-эзотерическим техникам. В последнем случае люди надеются с помощью специфических приемов внутренней концентрации, расслабления и т. п. повысить свои адаптивные возможности.
Еще один современный вариант «преодоления» депривации – уход в виртуальный мир. У человека есть свойство уходить в мир фантазий и там скрываться от трудностей реальной жизни, с которыми он не может справиться. Этот мир безопасен, не предполагает принятия реальных решений и, следовательно, ответственности за них, не требует построения настоящих отношений и даже представления себя «настоящего» для других. Такое общение дает чувство безопасности от разочарований, позволяет экспериментировать со своим образом, проигрывать в виртуальном пространстве любые фантазии. До какой-то границы это может быть вполне безобидной игрой. Но иногда за этим кроется глубинная неуверенность в себе, в том, что человек кому-нибудь может быть интересен таким, какой он есть.
В определенном смысле уход в виртуальную реальность – это форма механизмов психологической защиты. Здесь присутствует и вытеснение, и идентификация, и сублимация и т. д. И, как любой из механизмов, виртуальная реальность выполняет скорее функции снятия напряжения, чем оказания реальной помощи в решении проблем.
В психологической литературе описывается явление, которое тоже может быть отнесено к феномену депривации, – структурный голод.
Э. Берн писал, что наряду с сенсорным голодом и потребностью в признании у человека есть потребность в структурировании времени [3]. Структурный голод понимается как состояние, когда человек не знает, чем ему заняться, не может сам структурировать свое время, ему скучно и неинтересно жить. Повседневная деятельность и общение не вызывают желания продолжать их. Человек находится в состоянии психического вакуума и потери смысла жизни.
Литература XIX в. (Дж. Байрон, А. С. Пушкин и др.) дает красочное описание такого состояния как типичного для аристократических кругов общества. Тоска, скука заставляли молодых дворян убивать время всеми доступными способами: карты, дуэли, балы и т. д. Чувство разочарования в жизни считалось типичным и даже возводилось в некоторый культ.
Структурный голод характерен и для современного человека. Примером может служить так называемый «воскресный невроз». Известно, что в выходные дни происходит большее количество ссор, конфликтов. Оставшись без регламентируемого распорядка, люди не могут самостоятельно организовать свое время, найти сферу приложения сил, что вызывает подсознательное раздражение и выливается во внутренние и внешние конфликты. Один из распространенных вариантов заполнения свободного времени – просмотр «пустых» телепередач: сериалов, ток-шоу и т. д.
Проблема структурирования времени может возникать и в других ситуациях. Э. Берн пишет:
«Хорошо известна проблема, часто возникающая у подростков после первой встречи: „Ну и о чем мы потом с ней (с ним) будем говорить?“ Этот вопрос нередко возникает и у взрослых людей. Для этого достаточно вспомнить труднопереносимую ситуацию, когда вдруг возникает пауза в общении и появляется период времени, не заполненный разговором, причем никто из присутствующих не в состоянии придумать ни одного уместного замечания, чтобы не дать разговору замереть. Люди постоянно озабочены тем, как структурировать свое время» [3, с. 11].
