С этими вопросами я обратился к профессору теологии университета Каменского в Братиславе (Словацкая Республика), госпоже N. При всей заинтересованности в поиске ответа мы так и не смогли найти логического объяснения описанного парадокса. В результате дискуссии мы пришли к выводу о том, что в философской антропологии не выработан единый категориальный аппарат, позволяющий описывать отношения между душой и телом.
Взгляды феноменологов на роль тела в жизни человека можно передать словами М. Мерло-Понти: «Я – это мое тело в той мере, в какой я могу понимать его. И наоборот: мое тело есть некий естественный субъект, некий временный набросок моего всецелого существа»[66]. Иными словами, вне тела не существует «души», «душа» есть качество, «вырастающее» из тела.
Однако, сам разговор об отношении человека к собственному телу требует исследования тех философских категорий, посредством которых раскрывается содержание и значение психического (духовного) и физического (телесного) начал. Анализ источников показал, что и здесь мы сталкиваемся с явными затруднениями в интерпретации содержания понятий, без определения которых невозможно продуктивное исследование природы человека. Поэтому предметом нашего исследования стал категориальный аппарат, используемый в теории познания для описания бытия тела и его «отношений» с душой.
Начнем с анализа содержания таких понятий, как «тело» и «телесность», раскрывающих сущностные отношения бытия человека. Понятие «тело» обозначает материальное образование. Тело имеет свой размер (протяженность), форму и свой вес. Оно обладает функциональными качествами и свойствами, природа которых обусловлена влиянием психических и культурных феноменов. Тело как данность, обладающая качеством протяженности, может быть измерено. Установление параметров тела является наиболее результативным методом изучения его жизни. Иными словами, тело является неким интегральным образованием, которое формируется и развивается (деградирует) в процессе жизни субъекта.
«Телесность» есть интегральная характеристика бытия субъекта, свидетельствующая о формах его связи с миром. Телесность как психологическая данность может рассматриваться как «вещь мыслящая» (res cogitans); не обладая качеством протяженности, она отражает характер сосуществования души и тела.
Согласно К. Ранеру, «…тело есть самореализация духа во времени и пространстве… то, посредством чего я осуществляю себя самого в мире… Телесность принадлежит к сущности человеческого духа»[67]. Иными словами, для К. Ранера тело и телесность «принадлежат» духу и, по существу, являются тождественными понятиями. Сознательное размежевание двух философских категорий проводит Э. Гуссерль. Он различает понятие «Когрег» как «пространственно постигаемое материальное – физическое тело», и понятие «Leib», посредством которого воспринимается тело – «Когрег», и которое «оказывается в момент восприятия воспринятым» субъектом[68]. Именно «Leib» – тело как переживаемая субъектом часть самого себя отражает сущностные стороны понятия «телесность». Таким образом, тело, по Э. Гуссерлю, одновременно воспринимается и как тело-объект, и как тело-субъект; как тело, «воспринимающее внешний по отношению к себе мир» («Когрег»), и тело, которое оказывается воспринятым субъектом в момент его восприятия («Leib»). Вовлекаемое в действие тело, «репрезентируя» само себя, свои формы самопредъявления, обладает для субъекта значениями и символами.
Согласно Э. Гуссерлю, тело может рассматриваться в четырехмерном пространстве отношений с миром:
1) тело как материальный объект («вещь»);
2) тело как «плоть» (живой организм);
3) тело как выражение и компонент смысла;
4) тело как элемент-объект культуры.
Материальное тело как «вещь» обладает плотностью; оно сокрыто для субъекта. Опираясь на этимологическое исследование А. С. Хомяковой[69], можно рассматривать «тело» как законченную, правильно организованную, не подлежащую делению пространственную целостность человека. Познание человеком тела-вещи ограничено его способностью к рефлексии. Человек вынужден рассматривать свое тело как транцендентальный объект, истинная природа которого остается для него загадкой.
Тело как «плоть» – в трактовке Гуссерля – является живой материей. Плоть принадлежит человеку, но остается вне сферы его влияния. Она имеет свою жизнь и в своих формах предстает человеку как «поверхность в отношении к Я».
Тело как выражение и компонент смысла отражает характер и способы отношений человека с внешним миром. Тело, обладая качествами выразительности, предстает как средство соединения субъекта со средой. Переживание субъектом бытия своего тела в пространстве среды есть не что иное, как его отношение к своей телесности. «У телесности нет ничего общего с собственным телом или образом тела», – считает Делез[70]. Во фразу «Я обладаю такой-то телесностью» человек вкладывает отношение к собственному телу как к средству коммуникации (фото 9-12). Это отношение строится на основе его субъективного опыта переживания тела.
С точки зрения феноменологии и философии постмодернизма телесность может рассматриваться как сфера разворачивания социальных и дискурсивных кодов. Телесность – это воспринимаемое субъектом собственное тело, наделенное им социокультурным значением. Это и «феноменологическое тело» Мерло-Понти, «социальное тело» Делеза и Гваттари, «текстуальное тело» Барта. «Телесность» связана с осмыслением опыта проживания субъектом собственного тела. «Телесность – это интегральная характеристика человеческого существа, она охватывает как физические, так и матафизические параметры, как интенцию «жить», так и интенцию «быть»[71]. В то же время тело и телесность могут рассматриваться как семиотически артикулированные и текстуально ориентированные данности. По мнению Р. Барта, тело есть не что иное, как текст, каким он предстает взору грамматиков, «бытие субъекта есть не только бытие в текстах, но и текстуальное по своей природе бытие, бытие, которое опредмечивает себя в телесности»[72].
И, наконец, тело как объект культуры, предназначенный для отношений с «другим»[73], обладает дионисийскими и экстатическими качествами. Оно формируется и развивается вне органических потребностей «плоти». Тело свидетельствует о характере культурного развития личности, ее направленности на материальные или духовные ценности.
Следовательно, «телесность» есть одна из форм отражения собственного тела в сознании субъекта. Телесность представляет собой знаковую систему, посредством которой субъект определяет для себя функции и значения тела не как плоти, а как средства его коммуникации с миром людей.
Сторонники различных школ философии усматривают в теле существование двух начал: титанического и дионисийского[74]. «Титаническое тело» есть плоть, организм, требующий удовлетворения своих физических потребностей. Дионисийское начало, напротив, позволяет увидеть в теле следы творчества человеческого духа: тело рассматривается не как материальная данность, а как продукт человеческой культуры.
Амбивалентное отношение к телу и поныне определяет позиции оппонентов. Первые, а их значительное большинство, рассматривают тело как источник физического наслаждения и боли. Воспитание, образование, общественные отношения преднастраивают личность на удовлетворение своих плотских потребностей. Однако абсурдность ситуации заключается в том, что, ритуализируя общественные формы поведения по удовлетворению плоти, человек все дальше отступает от собственной телесности: тело теряет способность выживать в естественной среде, оно все больше нуждается в защите от воздействия социального мира. Таким образом, приспосабливая тело к деструктивным для него отношениям, человек дезадаптируется к жизни.
Согласно дионисийским воззрениям (культуры Древней Греции и Рима), тело отмечено «божественными» знаками. Телесность, а не плоть, становится объектом исследования. Экспериментируя с телом, с его функциями и формами репрезентаций, представители древних цивилизаций пытались проникнуть в тайны его внутреннего мира, постоянно совершенствуя формы его проявления.
Образ «телесного Я»
Говоря о познании материального тела (плоти) и характере его восприятия субъектом, мы не можем не затронуть вопросы, связанные с исследованием оформленных представлений субъекта о своем теле. Если тело человека является «вещественной» субстанцией, то образ тела выступает как представление, передаваемое посредством категорий и понятий.
Образ тела выступает как представление о целостности человека; он является местом встречи Я с представлениями о материальной природе человека. В этой связи убедительно звучит мысль: образ тела есть то, что доступно для объективации, что существует до сознания. Таким образом, помимо тела как материального объекта, субъект воспринимает тело как образ. По моему мнению, «образ тела» не есть образ отдельно взятого материального тела или образ телесности. Образ тела представляет собой интегрированное психологическое образование, складывающееся из представлений и ощущений и о теле, и о телесности. Каждому человеку свойственно свое восприятие собственной телесности, свое отношение к телу. Образ тела есть некий гештальт, фигура, выдвигающаяся на передний план сознания из бесконечного числа впечатлений и переживаний субъекта, связанных с бытием его тела. Образ тела формируется, развивается и изменяется в процессе жизнедеятельности человека (фото 13–16).
