Сколько «петухов» во взрослом лагере? Л. Ламм в интервью дал такие цифры: в ростовском лагере 1200 зеков, по 200 в отряде, и в каждом по 1–2 пидера. Это менее, чем 1–2 %. Есть и подтверждение таких пропорций (Яненко 1993: 142). Есть и более внушительные цифры. «В зоне, где я был, — пишет Серов (1992), — в каждом отряде было от 10 до 20 «петухов». Всего было 14 отрядов. А «петухов» было человек 150–200 при численности зоны 1600–1700 человек». Это 9-12 %. В ИТК-12, где сидел М. Штерн, по его словам («Секс в России»), на 1500 заключенных приходилось не менее 300 «петухов». Это 20 %. Э. Кузнецов на 83 человека их зоны числит 18 «лидеров», т. е. 21,7 %. Разброс велик. Но всё это по личным впечатлениям, по воспоминаниям. Позднейшие опросы исследовательского характера дают как раз нечто среднее. По данным А. П. Альбова и Д. Д. Исаева, опросивших 1100 заключенных, к «петухам относилось 8-10 процентов (Кон 1997: 364).
Если во взрослом лагере доля «петухов» Составляет, таким образом, вероятнее всего, именно эту величину, то в «малолетках» пропорция иная: в ростовской колонии — «где-то 30 процентов», в тюменской — «до сорока процентов» (Ефремов 1993:196,198).
Так обстоит дело с формированием сексуальных вкусов, в частности гомосексуальных, в тюрьмах, лагерях и, особенно, в детских исправительных колониях.
Наша пенитенциарная система, сформированная в годы ГУЛАГа, остается прежней. Но есть надежда, что смена общественного строя, а в дальнейшем улучшение экономического положения приведут к гуманизации пребывания в тюрьмах и приблизят нашу исправительную систему к тому, как с этим обстоит дело в более благополучных странах. Устранит ли это из тюремного быта то давление, которое испытывает сейчас психика молодежи на формирование сексуальной ориентации?
Наилучшим образом исследовано распространение гомосексуального поведения в американских тюрьмах. Хотя американские специалисты жалуются на переполненность тюрем, но эта переполненность не идет ни в какое сравнение с положением в наших тюрьмах, а жизни во многих исправительных заведениях США — питанию, обустройству, быту — могли бы позавидовать не только обитатели наших тюрем. Тем не менее это тюрьмы, однополые закрытые общества с грубым, уголовным контингентом, и в них есть специфические качества таких обществ. В частности и особый размах гомосексуальной активности и насильственное обращение в гомосексуальную практику молодых людей, ранее к этому непричастных (Johnson 1971; Boffum 1972; Scacсо 1975; Boyd 1984; Wooden and Parker 1984).
Тюрьма, обследованная Вуденом и Паркером, или скорее лагерь, принадлежит к исправительным заведениям смягченного режима: в ней помещаются совершившие преступление первый раз. Их около 2500. Живут они каждый в отдельной комнатке, откуда ходят в столовую, душевую, спортивные и учебные помещения и рабочие корпуса. На ночь комнаты запираются. Днем хождение друг к другу в гости не поощряется, но и не запрещается в пределах корпуса.
Новоприбывшие получают белую полотняную форму и живут некоторое время в отдельном корпусе, пока не пройдут ознакомительный период. Потом их одевают в джинсы и разводят по корпусам, где они будут жить. Джинсы — опознавательная форма заключенных. Если новенький молод и недурен собой, как только он прибывает в корпус, к нему начинают присматриваться старожилы тюрьмы, решая нельзя ли его использовать в сексуальных целях.
На воле среди американцев широко распространено представление, что в тюрьме правят бал гомосексуалы, которые и обращают молодежь в свою веру. Это совершено не так. Гомосексуалы в тюрьме унижены и подавлены, хотя таких зверств, как в наших тюрьмах, не наблюдается. Гомосексуальная активность в тюрьме действительно вездесуща и всевластна, и молодых в самом деле ждут мрачные испытания, но опасность грозит вовсе не от геев. Гомосексуальную практику насаждают и проводят обычные уголовники, которые себя гомосексуалами отнюдь не считают, а гомосексуалами они считают как раз тех непричастных к гомосексуальному поведению молодых людей, которых они сами же насильно к нему принуждают.
Дело в том, что и в Америке среди уголовников, да и вообще среди низших слоев населения, среди этнических меньшинств и соответственно в ряде соседних культур с более низким уровнем образованности (в частности среди латиноамериканцев) отношение к гомосексуальности неоднозначно. Активная позиция в анальном сношении и позиция дающего при минете не считаются зазорными — мужчина остается ведь в мужской роли. Унизительной является лишь пассивная позиция в анальном сношении и позиция принимающего в минете — мужчина выступает здесь в женской роли. Будучи хоть раз выполнены, эти роли тотчас закрепляются навсегда. Значит, задача старожилов состоит в том, чтобы хитростью, уговорами, угрозами или насилием понудить молодого новичка хоть раз выполнить пассивную роль, а дальше его судьба решена. Он будет сексуально обслуживать всех остальных или, в лучшем случае, кого-нибудь одного из них, кто захочет и сможет оказывать ему покровительство и оберегать от других.
Местные тюрьмы графств, откуда поступают заключенные в большую тюрьму, состоят из многоместных камер и нередко перенаселены.
Девятнадцатилетний Джефф прибыл с воли в шестиместную камеру. В первую же ночь к нему на койку присел черный жлоб и сказал: «Эй, малыш, ты раньше бывал в тюрьме? За что тебя посадили?» Тон был приветливый, но это была продуманная стратегия «змея, завораживающего жертву». На следующий вечер этот же черный тихо сказал Джеффу, что четверо других сокамерников «хотят его задницу» и сговариваются «взять ее» этой ночью. «Что ты собираешься делать?» — дружески посочувствовал он и продолжил: «Послушай, малыш, я могу справиться с ними и отвести от тебя эту напасть. Но я в этой дыре уже шесть недель, и член у меня всегда на взводе. Мне бы получить отсос. Как если ночью, когда все заснут? Можешь на меня положиться — никто не узнает, А уж я позабочусь о тебе, пока ты здесь». Исследователи добавляют: «Это была старая игра заключенных, по классическому сценарию, и каждый мужик в камере придерживался его, чтобы игра сработала. Они только и ждали, чтобы Джефф проглотил наживку и «словил палку», а тогда они все «проснулись» и потребовали своей доли» (Wooden and Parker 1984: 102–103).
Впрочем, бывает, что обещанное покровительство осуществляется.
За фигурами, выступающими в той или иной роли, закреплены и термины в тюремном жаргоне. Мужчина, соблюдающий свое мужское достоинство и выполняющий роль самца, называется «удалым парнем» («joker») или «племенным жеребцом» («stud»). Он качается на спорт-тренажерах, татуируется, ведет себя агрессивно. Гомосексуал, признающий за собой женскую роль и выражающий это женскими манерами и т. п. называется, как и на воле, «королевой» («queen»), «сестричкой» («sissy») или «девкой», «широкой» («broad»). Они носят женские имена и по отношению к ним всегда употребляется местоимение «она». «Я ее не бью, но держу в узде», — говорит «ее» сожитель.
А тот гетеросексуальный или бисексуальный парень, который не выдержал давления и согласился выполнить женскую роль в сексе, считается «исключенным» («turned out»), что равнозначно русскому жаргонному «опущенный», и он называется отныне «малышом» («kid») или «лопухом» («punk»). Лучший выход для него, если его «зацепит на крюк» («hooks up») авторитетный мужик, джокер. Тогда он будет закреплен за этим авторитетом, станет его и только его «малышом». Будет обслуживать его сексуально, стирать ему бельишко и т. п. Есть еще и «геи», которые могут исполнять обе роли, но такую позицию отстоять почти невозможно. Связь между двумя геями запрещается неписаным законом: гомосексуал, как и «малыш», должен обслуживать настоящего мужчину и в постоянной связи может состоять только с ним.
Сценарий, диктующий каждому его поведение, соблюдается неукоснительно. Даже в тех случаях, когда на деле он нарушается, это держится в глубокой тайне. Очень показательна беседа, которую исследователи провели с парой партнеров, но с каждым по отдельности. Джокером являлся Кертис, 23 лет, из морской пехоты.
«В(опрос): Как долго вы, парни, вместе?
0(твет): Около полутора лет.
В: Как часто вы имеете секс с Тимом?
О: Когда получится. Нет твердого расписания.
В: Но как часто?
О: Ну, я бы сказал, может, раз или два в неделю. Может и вовсе не получиться, когда как.
В: Что вы обычно делаете при этом?
О: Что вы имеете в виду? Я не знаю. Видите ли, я ему ничего не делаю. Я, видите ли, трахаю его, или он мне отсасывает, но я с ним не очень цацкаюсь.
В: Ты когда-нибудь целовал Тима?
О: Нет! Я в это дерьмо не влезаю.
В: Тим приплывает?
О: Да нет. Ну иногда он отдрочит себе. И вообще это странные вопросы. Не хочу базарить на эти темы. Ну кому до этого дело».
А вот беседа с его партнером, Тимом, 21 года. Он сначала рассказал, как его в тюрьмах принуждали к сексу черные и белые, как он вынужден был подчиняться. Потом познакомился с Кертисом.
