Когда Тони выполнял упражнения с углубленным дыханием, он не сломался, как другие, не впал в панику, и не ощутил боли. Он чувствовал себя плохо и его руки болели до такой степени, что он долго не мог выполнять упражнения. В следствие этого его дыхание не углублялось в достаточной степени, и не проявилась ни одна эмоция. Было ясно, что Тонн боится расслабиться. К счастью, он осознавал чрезмерное сдерживание себя, проявившееся в напряжении мышц, которое он объяснял как форму защиты. Часть его сущности решила не сломаться в процессе терапии, так же, как он не сломался в то время, когда его бил отец. Осознание всего этого склонило его к продолжению терапии, несмотря на очень медленный прогресс. Процесс помощи Тонн в научении плакать был очень долгим, но альтернативой была смерть при жизни в виде недостатка чувств. Это было так страшно, что Тонн неоднократно повторял: "Я хотел бы умереть".
Жесткость и напряжение в груди Тони делали его кандидатом на сердечный приступ. Он подвергался огромному физическому напряжению, возникающему из напряжений в мышцах тела. Если бы стресс был единственным фактором, детерминирующим сердечный приступ, Тони имел бы мало шансов избежать его, но он располагал способами минимализации стресса, что позволило ему продержаться так долго. Он не напрягался, не требовал от себя ничего. Как он рассказывал, он мог пролежать в постели целый день. Скрытый недостаток надежды не позволял ему стремиться к достижению или поиску любви. Несмотря на свое равнодушие к успехам, благодаря утонченной интеллигентности и способности к работе чужими руками, он создал хороший бизнес. Выраженная жесткость и недостаток чувств в теле позволяли его разуму объективно функционировать в мире. Неспособный к чувствованию и деятельности, Тони убегал в мышление. Он жил "в собственной голове", каждый день решая какой-то кроссворд. К счастью, Тони был настолько интеллигентен, что осознавал, что должен измениться, и что этого можно достичь, только оживив тело. Это ему удалось благодаря работе с телом, являющейся частью биоэнергетической терапии.
После нескольких лет терапии Тони приснился короткий необычный сон: "Мне снилось, что через неделю я умру от рака. Я очень спокойно начал строить планы, как распорядиться своим имуществом". Через неделю после этого сна Тони влюбился. Я вижу здесь отчётливую связь. Тони неоднократно выражал стремление к смерти, но никогда полностью это не воспринимал. Он был кем-то, кто выстоял и не требовал любви кого бы то ни было. Ему казалось, что он выстоял благодаря отрицанию собственных чувств, но сон показал ему, что этот путь ведёт к смерти. Жить — значит любить. Запрещение себе стремления любить — путь к смерти, ведущий к смертельной болезни. Во сне Тони осознал, что он погибнет, если не откроется любви.
Был ли Тонн выдающимся в том, что ставил знак равенства между выживанием и отречением от любви и заботы? Его ситуация была крайностью, но страх любви очень распространён. Так как этот страх создает предрасположенность к заболеваниям сердца, мы займемся им подробно в следующем разделе.
Я описал расщепление личности между ребенком и взрослым, между чувствами сердца п стремлениями эго. Такое расщепление характеризует жесткую личность, которая идентифицируется в основном с эго и взрослой частью в себе Как мы убедились, жёсткость является защитой от боли, связанной с ранними переживаниями "разбитого сердца" и возможности очередного подобного опыта. С этим связан бессознательный страх отвержения, который перерождается в страх любви. Когда мы не любим, мы не рискуем потерять любовь, и не можем быть отвергнуты. Но таким образом мы попадаем в ловушку наших собственных защитных механизмов, само существование которых вызывает тот эффект, что наихудшие опасения становятся реальностью. Защита жёсткой личности встроена в структуру её эго. Отбрасывание вызывает регрессию от взрослого к ребенку и выраженную утрату уважения личности к себе, созданию которой человек посвятил много сил. Одна из пациенток описала эту дилемму очень ясно. Это была тридцатилетняя разведённая женщина, которая прожила два года в не удовлетворяющей ее связи с мужчиной, неустанно жалуясь на недостаток заинтересованности с его стороны. Однажды она решила принять важное решение: "Я перестала жаловаться и почувствовала по отношению к нему определенную любовь, но он сказал, что хочет большего, что хочет быть ближе. Я испугалась и начала рыдать. Если я поддамся ему, я буду травмирована. Если он меня оставит, я буду уничтожена. Если он меня не оставит, объединившись с ним, я утрачу себя, буду никем".
Как она могла чувствовать себя никем, если она отдалась любви? Все песни и стихи о любви говорят, что самоотдача в любви возвышает человека, а не унижает. Это видимое противоречие заключается в том, что хотя чувства в состоянии влюбленности прекрасны и возбуждающи, перспектива влюбленности может казаться многим людям ужасающей, гак как она подразумевает снятие контроля эго. В той степени, в которой чувство "я" этой пациентки зависело от её эго, она почувствовала бы себя никем, если бы отдалась любви. Если бы в то же время её чувство "я" было основано на телесных чувствах, снятие контроля усиливало бы её эго, и она почувствовала бы себя кем-то подлинным. Люди, которые отщепили от себя телесные чувства, защищаясь от боли, связанной с "разбитым сердцем", основывают свою идентичность на способности контроля чувств. Этот контроль дает им чувство силы, которое является суррогатом настоящего чувства "я". Сила создает иллюзию, что они являются кем-то. Это, как мы убедимся в данном разделе, способ, который выбирают люди, боящиеся любить.
Идея, что любовь основывается на соединении двух людей, справедлива только в симбиотической связи младенца и матери. Когда младенец вырастает и становится независимым, эта связь изменяется. Независимость означает, что ребёнок сам по себе является кем-то. В то время как полная независимость не возникает до достижения зрелости, чувство ребёнка, что он является кем-то, появляется достаточно рано п в достаточно большой степени развито уже на шестом году жизни. Этот процесс зависит от кормления, заботы и ласки родителей. Ребёнок нормально не развивается или его развитие блокируется, из-за недостатка или утраты любви. В этой ситуации он не развивается нормально или эмоционально фиксируется на раннем периоде развития, несмотря на то, что он вырастает и достигает половой зрелости. На глубоком уровне — то есть в сердце — такой человек остаётся ребёнком, который не отделился полностью от матери для того, чтобы стать кем-то, способным к самостоятельной жизни. Хотя он кажется достаточно взрослым и независимым, эти черты не укореняются в полноте существования и чувстве безопасности, которую даёт любовь. Игнорирование такой позиции таит в себе опасность регрессии до эмоционального состояния младенца, что является ужасной перспективой для того, кто вырос в состоянии бессилия, зависимости и кто не имеет укоренённого чувства "я".
Поскольку такой человек требует любви, но боится ей полностью открыться, он строит со своими партнёрами отношения, в которых они взаимно используют друг друга. Они могу и испытывать по отношению друг к другу сердечные чувства, но эти отношения маскируют страх самоотдачи. Они являются бессознательным повторением отношении, связывающих такого человека с матерью или отцом. Если такие отношения существуют долго, они притупляют страх отвержения, но и не приносят более глубокого удовлетворения, так как не могут заменить любви.
Достаточно заглянуть под поверхность большинства отношении для того, чтобы открыть такую связь. Чаще всего они принимают следующий вид: если ты будешь удовлетворять мои потребности — я буду удовлетворять твои. Один пациент так выразил это, описывая свой брак: "Я играю роль отца маленькой девочки в ней, а она — роль матери маленького мальчика во мне". Может казаться, что такие отношения имеют шанс функционировать, по в реальности этот пациент ощущал огромную враждебность по отношению к матери за то, что она относилась к нему как к маленькому мальчику, и эту враждебность он переносил на жену. Он не отдавал себе отчёт в том, что его брак сохранялся благодаря этим отношениям, пока фундамент не начал трещать фундамент в основании. Он не мог вынести того, что к нему относилась как к маленькому мальчику женщина, которая сама была эмоционально незрелой. Но он не мог бросить жену, так как осознание того, что она нуждается в нём, давало ему чувство безопасности. Вообще говоря, люди страхуются таким образом в своих связях, опасаясь страха отвержения. Только посредством конфронтации со скрытой паникой можно справиться с этой проблемой.
Поль, сорокалетний врач, смог в этом убедиться во время одной из терапевтических сессий. "В моей груди есть напряжение", — сказал он мне. "Что-то стремится оттуда наружу". — Неожиданно он осознал, что чувство, которое было у него в груди — это печаль. "Я боюсь своей печали, — признался он. — Я осознал, насколько я был одинок. Я боюсь открыть сердце". Когда чувство печали углубилось, он сказал: "Как ты можешь делать со мной что-то подобное? Ты разбиваешь моё сердце". Поль говорил в настоящем времени, так как вновь переживал ощущение "разбитого сердца". Когда мы говорили о чувствах в его сердце, он заметил: "Нет, там нет никаких чувств. Там пустота. Я не чувствую своего сердца". Я интерпретировал его утверждение следующим образом: он не ощущает любви в своём сердце. Для того чтобы достичь любви, которую он заблокировал в раннем возрасте в целях самообороны, Поль должен был регрессировать до этана младенца. Лёжа на кушетке, он деликатно вытянул губы, как младенец, который собирается сосать. Когда он это сделал, то ощутил подавленную ранее тоску по матери и начал плакать. "Я хочу тебя, — сказал он и добавил, — я боюсь".
