И допился «Понимашь!» Король до белой горячки и заявил, что хочет отдать корону и скипетр достойному преемнику.
«Рашенцы! – сказал „Понимашь!“ Король. – Оставляю вас, бараны! Повинуйтесь преемнику, которого я назначу!»
Пока усталый Король отпивался свиноткой, вызвал Дорогин к себе рашенского папу Алекса и говорит: «Слышь, ты, папа рашенский, я тебя для чего наверх поднял? Чтобы ты, как африканский рэпер, в золоте с ног до головы бегал? Для того чтобы ты склонностям своим предавался? Чтобы брюхо наедал еще большее, чем уже наел? Нееет, Алекс, я тебя для того продвинул, чтобы ты, должник мой, теперь мне помог. Король наш, как и все синяки, суеверный до жути. И тебя, пастор, слушает неизвестно почему. Ты давайка ему скажи, что священные книги требуют, чтобы преемником его был Я! И из книг своих священных цитатки подбери верные, ясно?»
«Власти хочешь, Дорогин?» – спросил папа Алекс, удивившись слегка. Впервые показалось ему, что слабость какую-то у Дорогина увидел.
«Да нет, – покачал головой Дорогин, – не только и не столько. Просто Король, в пьяном маразме, назначит преемником либо Уральского Бандита, либо Кудрявого Немца, либо Рыжего Лиса. А мне, полковнику, офицерская гордость претит подчиняться Уральской Банде, Нижегородской шпане, или заокеанским наемникам. И Гусю с Березой кланяться. Так что вперед, папа Алекс, ДЕЛАЙ МЕНЯ КОРОЛЕМ!»
«А мне Рыжий Лис уже денег заслал, – покачал головой рашенский главный папа. – А Кудрявый Немец храм обещал офигенный выстроить, и весь пол золотом устлать. А Гусь с Березой, хоть и иноверцы, пообещали весь народ рашенский обаранить и ко мне пригнать! А ты, Дорогин, чего мне посулишь?»
«А я тебе, папа членов, посулю жизнь спокойную, пока не помрешь, без позора и проблем и люлей от тех, кого ты сливал мне. Не забыл, а, папа? Или напомнить? А то давай позвоним, например, Кошмарину, чьи исповеди криминальные ты мне сливал, а? Он тебе ножом на спине слово “Стукач” вырежет! Тааак, где тут его телефончик…»
«Стойстойстой, Дорогин! – завопил папа рашенский. – Не вздумай! Ты же свою агентуру не сдаешь?!»
«А не поможешь мне, ты больше не моя агентура! Отдам на съеденье! Иди, работай!»
Пришел рашенский папа к «Понимашь!» Королю и говорит: «Король! Преемник твой должен быть из Мекленбурга!»
«С какого фаллоса? – поинтересовался Король. – Там одни занудные интеллигенты. И свинотку почти не хлебают, и не веселятся, как следует».
«Так говорят священные книги», – сообщил рашенский папа.
«Ааааа, ну тогда ладно! Кто у нас там из Мекленбурга? Рыжий Лис, Степа Зайчишин, – еще нескольких помянул Король, – и этот, как там его, Дорогин!»
Занервничал папа рашенский и говорит: «А явился мне во сне священный баран и сказал, что твой преемник должен быть из безопасности».
«Ну, тогда точно, Степа Зайчишин», – сказал Король.
«Неееееет! – закричал папа рашенский, понимая, какой трендец устроит ему Дорогин. – Мне тут привиделся священный праведный угодник козел, так он сказал, что должен преемник заниматься борьбой и на лыжах бегать».
«Вот задача… – удивился Король, – да у нас таких-то и нету…»
«Есть, Есть!!! – закричал папа. – ДОРОГИН!!!»
«Так и быть, – сказал Король, – пущай будет Дорогин. А ну, принесите свинотки!»
Так надел полковник запаса Дорогин на голову корону.
АХ, КАК МУДРО ВЕРБОВАТЬ СЛУЖИТЕЛЕЙ КУЛЬТА!
АХ, КАК ХОРОШО, КОГДА СРЕДИ ЗАВЕРБОВАННЫХ ВАМИ ЕСТЬ СЛУЖИТЕЛИ КУЛЬТА!
Завербовал между делом Дорогин Главного Горца.
Этого завербовал на гордости и горском патриотизме.
А когда убили враги Главного Горца, завербовал Сына Главного Горца. На чем завербовал – на гордости, на патриотизме горском, на амбициях, на тщеславии, история о том умалчивает. Только война с Горами, которую пять лет безуспешно вел «Понимашь!» Король, закончилась.
И народу Король положил кучу. И престиж Рашении подорвал. И с Горами рассорился.
А Дорогин просто вербанул Главного Горца, и война закончилась.
И из врагов стали горцы союзниками.
АХ, КАК МУДРО ВЕРБОВАТЬ ВОИНСТВЕННЫХ ГОРЦЕВ!
АХ, КАК ХОРОШО, КОГДА СРЕДИ ЗАВЕРБОВАННЫХ ВАМИ ЕСТЬ ВОИНСТВЕННЫЕ ГОРЦЫ!!
И когда напал на южную окраину Рашении психованный царек Самуил Макакашвили со своими макаками и заокеанскими корешами, позвал Дорогин Главного Горца и говорит ему: «Я тебе помог, Маклауд, теперь и ты мне помоги! Пусть твои горцы погонят макак Макакашвили до самого Библиси, чтобы красные их пятки сверкали. А чтоб горцы быстрее собирались – запись вот эту по всем горам пустим».
И пошла по горам запись, где одна из макак Макакашвили догоняет девушку в горском платке и стреляет ей в затылок.
Зашумели горы.
Горцы не рашены, дела свои побросали разом, и отправились воевать против Макакашвили.
А Макакашвили думал, что пойдут против него рашенские хренотворцы (их так называли за то, что всякую хрень творили). А вести их будут трусливые толстожопые рашенские генералы, которые за деньги всю Рашению продадут, не поморщившись. И офицеры, которые не о подвигах и чести пекутся, а только о личном гешефте, прогибе перед генералами и пенсиях. А хренотворцы пойдут в бой запуганными, зачморенными, потому что лучшие рашенские воины Мекленбург и Моссад охраняют.
Да перебросил Дорогин через горы гвардию на железных драконах, что по небу летают, как птицы небесные.
Как увидели воины Макакашвили голубые береты гвардии и бородатых горцев под зелеными знаменами, началась у них диарея.
И сам Макакашвили перед телекамерами публично обделался, чтоб от храброго войска не отставать.
А весь мир вопил о том, что страшный злой Король-Полковник напал на маленького Макакашвили, пока не показали завербованные Дорогиным СМИ, как воины Макакашвили из пушек разбили кладбище Неприкосновенных.
Приехали священники Неприкосновенных (их так называли, потому что к ним прикасаться нельзя и слова плохого говорить тоже). Приехали из-за океана и с Востока Близкого. Подтвердили: «Да, кладбище. Да, Неприкосновенных. Да, разрушено».
И весь мир разом прозрел!
Все наоборот, оказывается! Это маньякантишамит Макакашвили напал на благородного Дорогина.
А Дорогин от него весь мир спас!
АХ, КАК МУДРО ВЕРБОВАТЬ ВОИНСТВЕННЫХ ГОРЦЕВ!
АХ, КАК ХОРОШО, КОГДА СРЕДИ ЗАВЕРБОВАННЫХ ВАМИ ЕСТЬ ВОИНСТВЕННЫЕ ГОРЦЫ!!
Устал Дорогин таскать корону и скипетр. Дал их подержать своему верному другу Мишеюристу. А сам занялся делом небывалым.
Завербовал десять Умных людей, натренировал их вербовать. Они, в свою очередь, еще десять завербовали и подготовили еще десять. Те – еще десять.
И за четыре года, пока корону и скипетр другюрист носит, решил Дорогин превратить всю страну в свою агентурную сеть.
Огромна задача.
И неоднозначна.
А смог ли Дорогин сотворить такое?
В те давние давние времена.
АХ, КАК МУДРО ВЕРБОВАТЬ ВСЮ СТРАНУ РАЗОМ!
АХ, КАК ХОРОШО, КОГДА ВСЯ СТРАНА ЗАВЕРБОВАНА ВАМИ!!
Да, кстати!
Все действующие лица являются персонажами вымышленными, за случайные совпадения событий редакция ответственности не несет…
Стрекоза и Муравей. Современная версия
Один из единомышленников, друзей и последователей Вадима Шлахтера, прислал эту притчу.
Есть замечательная басня Крылова «Стрекоза и муравей». В ней описывается диалог между тружеником муравьем, кропотливо готовящимся к трудностям зимы, и изнеженной барышней – стрекозой, не желающей обременять себя исполнением насущных обязанностей, необходимых для продолжения жизни.
Муравью не свойственен куртуазный инфантилизм. Он – субъект действия. Он знает, что зима сурова, и готовится к ней, обеими руками стирая пот со лба. Стрекоза же напротив. Ее мышление мало чем отличается от мышления современных куртизанок или фотомоделей, или барышень, мечтающих таковыми стать. Она не думает о том, что когда-нибудь розовая пастораль ее жизни будет прервана ворвавшейся в ее сонный покой, снежной бурей.
Мне представляется, что в этой замечательной басне вполне явственно отражается суть отношения к жизни двух совершенно разных персонажей на сцене бытия. Муравей готовится к зиме, как проявлению будущей жизни. Он уверен в ее приходе больше, чем в наступлении следующего дня. Он, без буржуазных сантиментов, деловито и расчетливо готовит свой дом к мучительно долгой стуже.
Так же и верующий в Аллаха, уверенный в наступлении Судного дня, готовит свою душу к страшным испытаниям будущего. Ради довольства Господа он трудится, он учится, он растит детей, он с оружием в руках защищает свою веру и душу от иноверной оккупации. Он сострадателен к слабым. Он милостив к верующим и суров с врагами, попирающими запреты Аллаха. Он бережет свою душу и свою веру, избегает греха и творит благое. Он трудится, и его труд и есть то, что на языке последнего пророчества обозначено словом «джахд», или «джихад», переводимым на русский язык как усилие, преодоление.
