Если аналитик разрешает смертному переживанию доходить до пределов возможного, а душа по-прежнему настаивает на органической смерти через самоубийство, разве нельзя это явление тоже рассматривать как неизбежную необходимость, как призывы, исходящие от Бога?
Для того чтобы выйти за рамки непосредственно темы самоубийства, размышляя, почему некоторые должны войти в смерть таким способом, почему Бог призывает некоторых к самоубийству, следует задаться вопросами о Боге и о том, чего Он хочет от человека. Однако такие рассуждения могли бы вывести нас за границы психологии и этой книги — на территорию метафизики и теологии.
Часть вторая. Проблема анализа
«Я — не механизм, не собрание различных узлов. И не потому, что механизм работает плохо, Я болен.
Я болен из-за ран в моей душе, в глубине Эмоционального Эго.
А раны в душе заживают долго, очень долго. Лишь время может помочь, И терпение, и особо трудное раскаянье, Долгое, трудное раскаянье, понимание ошибки жизни, и Освобождение себя
От бесконечного повторения этой ошибки, Которую человечество в целом избрало для освящения».
Дэвид Герберт Лоуренс. Исцеление
«Вряд ли можно не придавать значения тому факту, что мы, психотерапевты, должны действительно быть философами или философствующими врачами или, вернее, что мы таковыми уже являемся…»
Карл Густав Юнг. Психотерапия и мировоззрение, 1942
«Психология признает важность метода, далеко превосходящую ту, которой он обладает в других дисциплинах. Ибо он является как средством становления, так и средством открытия… Следовательно, подтверждение обоснованности в психологии требует, чтобы каждый шаг вперед, каждая гипотеза, проверенная и подтвержденная, также удовлетворяли ценности души и потому сами были средствами, направленными к своей реализации. Таким образом, то, что психолог узнает о душе, квалифицирует его таким способом, каким научные знания не могут квалифицировать ученого. Для ученого всегда существует возможность, даже обязанность, отделять свою личность от того, что он знает, и от того, к чему это знание применяется: использование его метода не зависит от воздействия последнего на самого ученого, и его исследования проводятся скорее вопреки, чем с согласия его личности. Иначе обстоит дело с психологом, который одновременно с изучением своего мира создает его так же, как и творит самого себя».
Евангелос Христоу. Логос души, 1963
Глава 6. Медицина, анализ и душа
В ходе обсуждения проблемы самоубийства мы выяснили, как аналитик рассматривает свою работу. При столкновении с самой трудной из всех аналитических проблем наиболее отчетливо и явно проступают и сами притязания анализа. Они сконцентрированы в тех ответных реакциях, которые аналитик должен разработать, полагаaясь на свой собственный опыт, и неизбежно приводят к формулированию онтологии анализа. Тем самым подразумевается, что в психотерапии настало время для выявления архетипических корней этой дисциплины. Когда эта задача будет решена, термин «лэй-анализ» (анализ, проводимый специалистом без медицинского образования) утратит смысл, так как аналитик больше не будет рассматриваться другими или рассматривать себя сам с отстраненных позиций. Он больше не будет ни непрофессиональным священником, ни непрофессиональным врачом, ни непрофессиональным психологом. У него будет своя собственная территория, исследованная и нанесенная на карту, имеющая свои очертания.
Чтобы определить границы поля анализа, уже были предприняты определенные шаги. Экзистенциальная психиатрия пытается переработать психотерапию в новом ключе, дать ей новую форму. Исследования в области коммуникаций и семантики, в сфере психотерапевтического взаимодействия, изучение переноса и контрпереноса, равно как и постоянное взаимное обогащение идеями религии и психотерапии, — все это различные способы подхода к новым описаниям психотерапии и попытки отделения ее от соседних территорий.
Основательность и полнота предпринимаемых усилий, направленных на построение истинной онтологии психотерапии, будут зависеть от науки о душе. Такая наука позволила бы определить границы психической реальности как таковой, отличной от умственных содержаний, поведенческих актов, установок и т. п. Она могла бы заняться проблемами метода и проверки обоснованности и неоправданности гипотез. В ней могли бы выработаться критерии для распознавания психической реальности, позволяющие установить, что она подразумевает под психологической истиной, а что — под психологическими фактами. Кроме того, наука о душе позволила бы прояснить фундаментальные категории анализа: инсайт, значение, регрессию, перенос, невроз, да и само «переживание». Наконец, работа в данной области привела бы к онтологии «внутреннего», которое до сих пор неадекватно представляется как внутреннее содержание тела или головы вследствие заимствований языка и взглядов из других отраслей знания.
Это большая программа, выходящая далеко за пределы намерений этой книги. Она требует радикально нового мышления, готового оставить основания физической науки, теологии, академической психологии, медицины, иными словами, всех областей знания, кроме своей собственной. Эту задачу можно начать с отделения того, что само по себе является психическим, от разнообразных областей, в которых оно проявляется. Поскольку все человеческое так или иначе отражает какую-то сторону психического, то отделение души путем выявления ее структуры, содержаний и функций предстает задачей, которую можно выполнить только после того, как исследователь откажется от инструментов и «пробирок», заимствованных из других областей знания. Этот отказ — вынужденная необходимость, что и показало исследование проблемы самоубийства. Все другие области рассматривают проблемы души под иными, внешними углами. Только анализ начинает исследование с отдельной личности. Следовательно, именно он является основным инструментом, который необходимо использовать для построения науки о душе.
Онтологию анализа нельзя утверждать, приравнивая анализ к существованию и заимствуя при этом чуждые языки систему критериев экзистенциальной философии. Онтология анализа, при всем ее сходстве с философией, является аналитической психологией. Это психологический анализ, анализ психического, а не феноменологическое или экзистенциальное философствование. Аналитическая психология — в первую очередь наука о бессознательных процессах. Образно говоря, эти процессы, подобно ручейкам и водным потокам, образуют сеть главной «речной системы» — процесса индивидуации, который в разной степени осуществляется в каждом человеке, преобразуя его бытие в него самого «на пути в направлении моря». Различные бессознательные процессы можно рассматривать также как мифологемы или мифические фрагменты, проявляющиеся в поведении и сновидениях и создающие совместно центральный миф индивидуального процесса каждой личности.
Анализ стремится поддерживать этот поток и соединять символические фрагменты в мифический паттерн. При изучении этих процессов мы обнаруживаем систему, закон, порядок и связность. Это не просто вежливое принятие того, что существует, как в daseinanalyse.(анализ бытия) — течение в экзистенциализме. Его сторонник, швейцарский психиатр Людвиг Бинсвангер, вдохновленный мыслью Хайдеггера, в известном труде «О полете идей» (1933) рассматривал происхождение душевного заболевания как неудачу при использовании экзистенциальных возможностей, из которых состоит человеческое существование (Dasein). {Примечание переводчика.) Dasein индивидуальности не имеет ни паттерна, ни планов на будущее. Из-за того, что критерии для достоверного существования не могут быть созданы только на основе сознания индивида, происходит все что угодно. Субъективность не уравновешена объективной психикой. Вместо благоговения перед фундаментальными бессознательными процессами, которые выступают в качестве общечеловеческого начала и одновременно являются основой для индивидуации, мысль Бинсвангера приводит к поклонению перед индивидуальностью в ее экзистенциальном одиночестве.
Для этой науки о бессознательных процессах требуется огромный объем знаний, которые можно было бы описывать, объективно передавать и использовать для клинического прогнозирования. Такое исследование этих процессов требует поиска материалов, касающихся тех или иных научных установок. Следовательно, онтология должна вырабатываться в связи с эмпирическими фактами. Она не равнозначна экзистенциальной онтологии, уделяющей мало внимания эмпирическим фактам, научному исследованию, бессознательному, описанию психологических процессов и даже самой психологии, которая воспринимается ею как не совсем отвечающая требованиям служанка экзистенциальной философии.
