5. Имейте собственные занятия, увлечения, общественные обязанности. Даже если на какое-то время вы решили стать классической домохозяйкой, помните: социальная жизнь, социальный статус – необходимый компонент полноценной жизни. Участвуйте в благотворительной деятельности, помогайте школе, где учатся ваши дети. Общественных организаций не счесть. Вам везде будут рады. Станьте востребованной. Это очень усилит ваши личностные позиции.
6. Помните: ревнивцы – трусы. Они легко впадают в панику из страха потерять вас. Не потакайте их слабостям, не отвечайте упреками на его упреки, проводите свою линию спокойно и неуклонно. Не обвиняйте ревнивца, это усугубит положение дел. Беседуйте с ним, объясняйте собственное состояние, вызванное его недоверием, исключительно с собственной позиции: «Я очень огорчена… Мне так обидно, что ты не доверяешь мне… Мне крайне тяжело испытывать ограничения свободы…» Говорите о своих потребностях, о том, чего вы не можете допустить.
7. Большинство ревнивцев искренне не осознают, сколь неприглядно их поведение по отношению к партнеру. Если вы ничего не предпримете для того, чтобы человек задумался над собственными поступками, не выработаете твердую, осознанную линию поведения, то, будьте уверены, трудности вас ожидают нешуточные, ибо пословица «время – лучший лекарь» никакого отношения к ревнивцам и ревности не имеет.
8. При этом не будьте самонадеянны и идеалистичны. Не надейтесь, что вы коренным образом сможете изменить своего партнера. Если вы выходите замуж за ревнивца и рассчитываете, что, уверившись в вашей добропорядочности, он целиком оставит свою подозрительность и перестанет вас ревновать, то вы будете жестоко разочарованы. Эта надежда не сбудется. Большее, на что можно рассчитывать, – сглаживание особо острых углов.
9. Не принимайте их правила игры! Не втягивайтесь в скандалы и выяснения отношений ни под каким предлогом.
10. Держитесь твердо, не уступайте в главном.
11. Каждый проживает свою жизнь как единственную и неповторимую. Совершает те же ошибки, что миллионы раз совершались до него. Но все же мы отличаемся от других живых существ, населяющих Землю, еще и способностью воспринимать чужой опыт и применять его на практике. Поэтому стоит посоветоваться со специалистами-психотерапевтами, если вы стали ощущать ревность партнера как проблему.
12. Ревнивцы подсознательно предстают перед любящим человеком в образе страдальца. Помните Отелло и Дездемону? Она его за муки полюбила… А он ее – за состраданье к ним… И чем дело кончилось? Она-то его пожалела. А он ее – нет. Увы! Старая история, но в жизни людской старых историй не бывает.
Незабываемый жизненный опыт.
Мне семнадцать. Новоиспеченная студентка. Жизнь – полная чаша: восхитительно интересные лекции, сидение допоздна в библиотеке среди умных книг, курсы испанского языка, серьезные занятия психологией в научном студенческом обществе. Мечты сбываются одна за другой. И тут, для полнейшего счастья, встреча с прекрасным – то есть с парнем моей мечты. Красивый, крепкий, мужественный, образованный, с чувством юмора, обширными интересами, нежный, ласковый, студент престижного вуза – ожившие девичьи грезы. Примерно месяц мы встречаемся ежедневно в ущерб лекциям, библиотеке, курсам – плевать. Он – главная часть моей жизни. Нам ни минуты не скучно вдвоем. Мы не перестаем удивляться друг другу. Каждая вновь открывшаяся черточка его характера, помнится, вызывала у меня восхищение: так не бывает. Он заботливый. Он бдительно следит, чтоб меня никто не обидел. Ласковый. Щедрый. Верный. Надежный. Он много испытал в жизни. Говорит, что растерял все иллюзии, никому не верит. Никому, кроме меня. (И правильно, уверена я. Я – надежная как скала. Дисциплинированная, цельная личность. На меня точно можно во всем положиться – проверено не раз! Так что за себя я спокойна – не подведу ни в коем случае.)
Через месяц абсолютно безоблачного парения в небесах приходится приземлиться: занятия никто не отменял, семинары, доклады, зачеты «актуализировались» во всей своей непреклонной реальности. Он понимает, что придется видеться реже. Совсем чуть-чуть реже. Он понимает… Через несколько дней начинает происходить непонятное. В дни, когда у нас не запланирована встреча, он неожиданно появляется, заглядывает в аудитории, упрекает, что видел, как я во время лекции шепталась с сокурсником. Добивается, чтобы я призналась, что между нами было. Отрицания, объяснения, уговоры не помогают. Дальше – больше! Я целый вечер сижу дома, дописываю курсовую. Утром он караулит меня у подъезда: «Я всю ночь стоял под твоими окнами, у тебя был мужчина!» (Кто бы из моих старших членов семьи пустил ко мне ночью мужчину, интересно? Но даже этот резонный вопрос не является для него доказательством моей невиновности.) Ты не встречаешься со мной из-за того, что у тебя есть другой, а не из-за занятий, – вот его вывод.
Во-первых, я начинаю, совершенно иррационально и непонятно для самой себя, испытывать острое чувство вины. Может быть, я все-таки дала повод сомневаться в себе? Может быть, мое поведение действительно дает возможность думать обо мне как о человеке неверном, ненадежном, ветреном? Во-вторых, кроме чувства вины, появляется и еще совсем новое ощущение. Я явственно чувствую удушье. Мне не хватает воздуха. Я элементарно задыхаюсь в окружившей меня несвободе. И в-третьих! Мне действительно хочется начать общаться с кем-то другим. С нормальным, невлюбленным, равнодушным ко мне. Чтоб просто болтать, шутить, прикалываться. И никаких обязательств, никаких клятв в верности и совместного будущего.
И при этом я продолжаю быть влюбленной. Но – ростки нового прорастают стремительно. Из-за не менее стремительных действий моего возлюбленного.
Занятия окончились. Бежим с подружкой в раздевалку. Гардеробщица сообщает: «Тут сейчас твой был. Тебя ищет. Сердитый!»
– Кто мой? – не понимаю я.
– Ишь ты! «Кто мой?» – передразнивает гардеробщица. – Муж твой, вот кто.
– Нет у меня никакого мужа! – Нервы мои сдают.
Я сую любопытной тетке паспорт, чтоб та убедилась в отсутствии штампа.
– А сказал – муж, – задумывается она. – Говорил, что ты ему с другим тут изменяешь. Спрашивал меня, видела я, нет.
Опять удушье подступает к горлу. А гардеробщица вдруг принимается нервничать и отрывисто советует:
– Бегите к другому выходу! Скорей! Мало ли что! Быстро! Быстро!
Не рассуждая, не попадая руками в рукава, бежим мы к другому выходу, залезаем в первый попавшийся автобус, на следующей остановке выскакиваем, бежим к метро. Следы заметаем.
Подруга хохочет. Ей нравится. Мне – нет. Все! Я больше так не могу. Чувствовать себя виноватой, а теперь еще и бояться. Я же видела, как изменилась в лице эта чужая тетка. Она явно не просто так испугалась. Учуяла агрессию ревности.
Я поздно вернулась домой в тот вечер. Естественно, у подъезда меня ждал он. С упреками во лжи. Встречал меня с занятий, а меня не было! Я рассказываю про гардеробщицу, про «мужа», про то, что ушла через другой выход. Я спокойно предлагаю больше не встречаться. Потому что больше так не могу. Хватит!
Он просит прощения. Кается. Соглашается, что переборщил. Объясняет про любовь. Обещает, что такого больше не повторится. Но что делать, если все, конец? И нет доверия? Я прощаюсь, бегу домой. Весь вечер он звонит, настаивает на встрече. Я точно знаю, что должна сказать «нет».
Следующий день проходит спокойно. Впервые за долгое время я чувствую себя счастливой, вольной птицей, довольной своей жизнью. Оказывается, можно радоваться просто покою. И неподотчетности.
Зато назавтра… У моего дома меня поджидает его друг.
– Убийца! – говорит он мне с ненавистью. – Ты его довела!
Он сует мне в руки конверт, говорит, что из-за меня ушел из жизни прекрасный человек, которого я не была достойна, что пусть теперь я всю жизнь несу на себе этот грех, которому нет прощения!
Надо ли описывать, что со мной происходило? Как я вернулась домой, читала прощальные слова. В них не было ни слова упрека. Одна любовь. Такая чистая, такая настоящая. Океан любви. И я, убийца человека, посреди этого океана.
Мне предстояло решить, как жить дальше. Как нести груз своей вины. Я пообещала себе, что никогда больше ни с кем не буду встречаться, чтобы не подвергать опасности живое существо. Я не могла спать. И бодрствовать была не в силах. Но жизнь продолжалась, и надо было как-то функционировать, вытягиваться из свалившегося на меня ужаса.
