Потрясающим контрастом с плагиатом Эйнштейна выглядит утверждение Лоренца в 1912 г.: «Заслуга Эйнштейна состоит в том, что он первый высказал принцип относительности в виде всеобщего строго и точно действующего закона».[40] Невероятно драматичная ситуация. Честный Лоренц прав, но только в том, что Эйнштейн, обладая незаурядным умом, смог придать «товарный вид», законченную форму теории Лоренца и Пуанкаре. Поразительный контраст подлинной научности и хищнического отношения к науке.
Гендрик Лоренц
(1853–1928)
Кстати, удивительно (или — нет?), что Лоренца и Пуанкаре даже не упомянули авторы знаменитой 10-томной «Теоретической физики». Как будто Лоренц и Пуанкаре не имели никакого отношения к созданию основ теории относительности. В главе «Принцип относительности» авторы пишут: «Объединение принципа относительности с конечностью скорости распространения взаимодействий называется принципом относительности Эйнштейна (он был сформулирован А. Эйнштейном в 1905 г.) в отличие от принципа относительности Галилея, исходящего из бесконечной скорости распространения взаимодействий».[41]
Анри Пуанкаре
(1854–1912)
Серьезным аргументом оппонентов «гения» Эйнштейна как «автора» теории относительности является факт длительного выжидания Нобелевского комитета (с 1905 по 1922 гг.), не спешившего присуждать ему высшую научную премию за эту саму теорию. И, как давно известно, нобелевскую премию Эйнштейн получил «за заслуги перед теоретической физикой и особенно за объяснение закона фотоэлектрического эффекта». Более того, секретарь Шведской Академии наук Кристофер Аурвиллиус писал Эйнштейну: «Как я уже сообщил Вам телеграммой, Королевская академия наук на своём вчерашнем заседании приняла решение присудить Вам премию по физике за прошедший (1921) год, отмечая тем самым Ваши работы по теоретической физике, в частности открытие закона фотоэлектрического эффекта, не учитывая при этом Ваши работы по теории относительности и теории гравитации, которые будут оценены после их подтверждения в будущем».[42]
Итог: вся совокупность объективных обстоятельств и субъективных факторов требует названия — «Теория относительности Лоренца-Пуанкаре-Эйнштейна». Что же касается сути вопроса, то время (пространство, истина) — одно: объективно, относительно и абсолютно. И это было известно задолго до Эйнштейна.
Кстати, склонность к плагиату у Эйнштейна отмечена и до публикаций по теории относительности. Известно, что до своей статьи по теории относительности Эйнштейн написал несколько статей по другим проблемам физики.[43] Так вот, в конце третьей статьи есть примечание редактора: «Результаты, описанные в статьях 3–5, получены Эйнштейном независимо от Дж. Гиббса, о работах которого он в то время не знал. (Ср. статью 28)».[44]
Сравниваю. В этой статье (заметке) Эйнштейн отвечает на критику П. Герца, возражавшего «против рассмотрения температурного равновесия в первой из упомянутых моих работ основаны на недоразумении, вызванном слишком сжатой и недостаточно тщательной формулировкой этого рассмотрения.
Но так как эта проблема в достаточной мере уже выяснена работами других авторов и обсуждение ее к тому же вряд ли представит особый интерес, я не буду останавливаться на этом вопросе. Замечу только, что, по-моему, следует предпочесть предложенный Гиббсом в его книге путь, исходным пунктом которого является канонический ансамбль. Если бы книга Гиббса была мне известна в то время, я вообще не стал бы публиковать упомянутые работы, а ограничился бы рассмотрением некоторых частных вопросов. Цюрих, октябрь 1910 г. Поступила 30 ноября 1910 г.».
Вроде бы все на месте. Один исследователь пишет, другой критикует. Обмен мнениями.
Но! В трех статьях, опубликованных за 2(!) года Эйнштейн ни словом не упомянул Дж. Гиббса. И только восемь лет спустя отдает приоритет подлинному автору результатов, соглашаясь «предпочесть предложенный Гиббсом в его книге путь». Дело, видите ли, в том, пишет Эйнштейн, что «если бы книга Гиббса была мне известна в то время, я вообще не стал бы публиковать упомянутые работы, а ограничился бы рассмотрением некоторых частных вопросов».
Блеск. В 1902 г. физику Эйнштейну «не была известна» книга американского физика Дж. Гиббса, который родился в 1839 г. и первую свою работу в области термодинамики представил Коннектикутской академии наук в 1872. Да, историки физики говорят, что работы Гиббса по термодинамике были почти неизвестны в Европе до 1892 г. Одним из первых оценил значение его графических методов Дж. Максвелл, который построил несколько моделей термодинамических поверхностей для воды. Но ведь на Максвелла Эйнштейн часто ссылается. Вместе с тем, известность и признание научным сообществом Гиббса налицо: он был избран членом Американской академии искусств и наук в Бостоне, членом Лондонского королевского общества, награжден медалью Копли, медалью Румфорда. В 1903 г. Гиббс умер.
Утверждать, что книга ученого такого уровня не была известна Эйнштейну и повторять его результаты в своих статьях… По-моему, это за гранью здравого смысла и научной добросовестности. Но это четко согласуется с последующим плагиатом у Лоренца и Пуанкаре. Круг замкнулся.
Я обнаружил и другие интересные моменты (феномены идеальной лжи) в научной биографии Эйнштейна, которые подтверждают мое сомнение в его научной добросовестности и обоснованности его стартовых успехов, как «гениального» ученого. Однако жанр и объем данной книги не позволяют мне более подробно написать об этом.
Конечно, Эйнштейн — человек незаурядного ума, но не менее умным, по-своему, был и военный преступник Наполеон, сколотивший хорошо организованную вооруженную банду, напавшую в 1812 г. на мою Родину, чтобы калечить и убивать моих предков. Об этом я уже писал раньше.
Срока давности по этим преступлениям нет!
Как нет срока давности и по фактам научной недобросовестности Эйнштейна. Откуда же такая известность и непререкаемая «авторитетность» этого физика?
Бешеную популярность Эйнштейна, которую ему «с пол-оборота» создали СМИ начала ХХ века и в последующем, некоторые авторы объясняют мощной поддержкой тогдашней финансово-политической элиты в связи с его национальной принадлежностью. Хотя в отношении большинства других ученых подобная аргументация не применяется. Однако и групповую сплоченность на основе национальной идентичности никто отрицать не станет. Как в начале ХХ века, так и сейчас.
Например, в репортаже российских «Вестей» 19 июля 2012 г. о теракте в Болгарии против израильских туристов есть фрагмент с комментарием министра обороны Израиля Эхуда Барака.
За спиной израильского министра четко виден государственный флаг и рядом с ним на книжной полке демонстративно поставлена книга с фотографией Эйнштейна и его фамилией. Разумеется, это его дело. Личное?
Источник: http://player.rutv.ru/index/iframe/video_cid/35219/acc_video_id/434076/isPlay/true/time_play/1/#_34717644
Очень сложный, острый вопрос. Потому что никто из нормальных и ответственных психологов не будет специально подчеркивать национальность З. Фрейда, Ф. Перлза, Э. Берна и других ярких и оригинальных мыслителей. Однако многие люди, как видно на данном фотоснимке, просто и откровенно на это указывают.
Кстати, чтó я писал о З. Фрейде, можете посмотреть еще раз в третьей части этой книги и в моей книге «Психология лжи в бизнесе: Дурная бесконечность». Искренне, эмоционально и с большим уважением.
С уважением отношусь к вкладу Эйнштейна в теоретическую физику. Невозможно отрицать его признание научным сообществом. В конце концов, только специалистам-физикам оценивать его реальные достижения.
Здесь я пишу о тех его намерениях и действиях в конкретный исторический период, которые стали системообразующим фактором формирования его образа, как «единственного» создателя теории относительности, «самого гениального человека» в истории человечества. Не могу согласиться с этими утверждениями, так же, как и многие другие исследователи.
В заключение еще одна информация к противоречивому (неоднозначному) образу Эйнштейна.
Так, вроде бы поверхностное наблюдение. Однако, восприятие этой фотографии, ее оценка Эйнштейном, другими людьми на протяжении многих лет придают всей истории с фото определенный смысл.
Речь идет о знаменитой фотографии Эйнштейна, которая для многих ассоциируется с человечностью, простотой и неизбывным чувством юмора, самоиронии этого человека. Фотография эта настолько известна, что, казалось бы, ничего нового по ее поводу сказать нельзя. Однако, вот, что я обнаружил, исследуя проблему Эйнштейна.
