«Вот почему у тебя нет друзей!»
«Ты вообще не умеешь рассчитывать время!»
«Только ты можешь ухитриться опоздать в такое место!»
и т.д.
Заметьте, что все эти обвинения, очевидно, ставят меня в позицию превосходства в нашем диалоге. Это своего рода «презумпция превосходства», которая не должна иметь места в подлинном диалоге. Вы имеете полное право на собственные эмоции типа смущения или фрустрации. Но когда я решаю, что правота на моей стороне, и занимаю привилегированную и высокомерную позицию, то очевидно, что скорее следует заняться моими эмоциями, а не вашими. Обвинение — смерть для подлинного диалога. Более того, обвинения, которые мы выдвигаем в таких случаях, обычно включают в себя косвенную разрушительную критику, которая убивает само-принятие, само-уважение и само-празднование. И когда такие обвинения вторгаются в отношения, любовь, уходит.
5.6 Как говорить в диалоге
Расположение к диалогу кратко может быть сформулировано так: Я хочу, чтобы ты узнал меня. Я вступаю в диалог в поисках тесного взаимопонимания, а совсем не для того, чтобы достичь какой-то победы. Я хочу разделить с вами самое ценное, что у меня есть, — самого себя. Предупреждающие флажки эмоций развешены повсюду, предупреждая о рискованности задуманного. Но я иду на этот риск ради вас и хочу предпринять этот акт любви. Я знаю, что не может быть дара любви без принесения в дар самого себя.
Я знаю также, что являюсь просящим через это мое самораскрытие. Я прошу прежде всего вашего внимания и принятия меня. Я приглашаю вас к тому же, что делаю я, то есть разделить ваше «я» со мною. Вы также инстинктивно чувствуете, что здесь есть определенный риск. Возможно, сам факт того, что я иду на этот риск, ободрит вас также пойти на этот риск ради меня. Как только вы будете готовы пойти на этот риск, я всегда буду рад встретить вас. Вам нет необходимости чувствовать, что вы должны ответить мне в тех же словах, что и я, и в то же самое время, что и я. Любовь свободна, так что моя любовь к вам должна оставлять вас свободным для того, чтобы вы могли ответить мне своим собственным способом, и в то время, которое является для вас наилучшим.
Сущность риска состоит в следующем — у меня есть некоторая нужда, и когда я открываю вам мои чувства, вы узнаете об этом. Я говорю вам о моем одиночестве, моей обескураженности, саможалении, моих страхах перед лицом жизни. Тем самым взрывается миф о моей самодостаточности. У меня больше нет моих старых фасадов — бесстрастия или бравады, за которыми я прятался. Претензия на мою самодостаточность была одновременно и самоподдержкой и самозащитой. Но это удерживало вас от возможности по-настоящему узнать меня. И вот теперь я собираюсь этим пожертвовать, потому что я хочу, чтобы вы знали меня по-настоящему. Теперь, когда я оставил все мои старые игры, мою защиту с помощью притворства или тех или иных претензий, когда я остаюсь перед вами как бы совершенно обнаженным, останетесь ли вы рядом со мной, покроете ли вы меня мягкими одеждами вашего понимания?
Довольно легко увидеть, почему этот риск необходим в отношениях любви. Любовь, как мы уже сказали, ставит вопрос: «Каким вам нужно, чтобы я был?» Если я не желаю признать мои нужды честно и открыто, тогда в моей жизни не остается места для вашей любви. Вы никогда не сможете почувствовать, что вы действительно важны для меня. И вы в конце концов оставите меня. В этом случае вы никогда не захотите быть еще одной парой рук, аплодирующих в аудитории, перед которой я выступаю.
Итак, я выхожу к вам в диалоге, желая, чтобы вы узнали меня, желая пойти на этот существенный риск ясности в откровении о моих чувствах. Поступая так, я должен помнить, что то, что я говорю вам, является исключительно моим, которое я вам предлагаю. Сущность моего откровения — это не мои мысли. Любой человек может знать все мои мысли, которые я когда-либо высказывал, но по-настоящему он не будет знать меня. Я должен разделить с вами мои глубочайшие чувства. Если кто-либо знает мои чувства, он знает меня. Когда я делюсь с вами чем-либо из хранилища моих мыслей, мнений или предпочтений, я так или иначе знаю, что я даю вам нечто от моего излишка. Когда же я делюсь с вами моими глубочайшими чувствами, то я отдаю самую мою сущность. Я отдаю вам то, что по-настоящему значимо во мне.
Следует также помнить, что каждый человек чувствует и переживает эмоции, общие для всех людей, но каждый из нас их переживает своим особенным образом. Мои ощущения депрессии или душевной раны не похожи на ваши. Справедливо также и то, что каждый человек реагирует и в физическом отношении различным образом. У некоторых людей развивается очень сильная телесная чувствительность под влиянием определенных эмоций, в то время как другие реагируют на те же самые воздействия оцепенением или окоченением. Точно так же различны и социальные реакции людей. Одни люди, когда испытывают душевные раны, хотят лишь одного — побыть одни, в то время как другие инстинктивно ищут кого-то, кому они могли бы описать свои душевные травмы.
Итак, говорящий о своих внутренних переживаниях в диалоге, должен описывать свои чувства как исключительно свои собственные и с максимально возможной живостью и наглядностью. Я помню, когда Адлаи Стевенсон II потерпел поражение во время своего второго баллотирования в президенты, он сказал, что чувствует себя как маленький мальчик, который страшно переживает потерю своей любимой игрушки. «Это слишком больно для того, чтобы смеяться, и я слишком стар для того, чтобы плакать». Конечно, обладание тем же даром красноречия, что и у Стевенсона, является большой помощью, но каждый из нас должен работать с тем, что он имеет, даже если то, что он говорит, не становится немедленно заносимым на скрижали истории или цитируемым на страницах учебников. Я могу сказать, что чувствую себя как: «Если бы эти похороны все еще продолжались в моем сердце… Я чувствую себя как галька на берегу моря… Я чувствую себя как почтовый штемпель в огромном почтовом отделении жизни…» Для того, чтобы достичь качественного эмоционального описания, которое позволило бы моему слушателю пережить те же самые эмоции, что и я, мне необходимо прежде всего постараться вновь пережить те же эмоции настолько глубоко, насколько для меня это возможно. Большинство людей не уделяет достаточно времени тому, чтобы позволить своим эмоциям подняться на поверхность, и не прислушиваются к ним достаточно внимательным образом. Обычно мы поддаемся искушению уйти в какое-либо отвлечение или спешим уйти в интеллектуальный анализ наших чувств, но никогда по-настоящему сознательно не принимаем свои эмоции. Очевидно, что я могу сообщить вам только то, что я сам могу услышать в глубине моего сердца. Если я не буду слушать достаточно внимательно и полно поднимающиеся во мне эмоции, то и поднимающиеся во мне звуки будут весьма неясными, и мое описание будет также оставаться неясным. Неясные звуки и описания не приведут к глубокому разделению вами моих чувств, они не приведут к жизненному пику коммуникации, который изменяет и углубляет отношения любви. В диалоге я, как говорящий, должен выражаться столь живо и ярко, чтобы вы могли почувствовать и пережить мои мысли. Я не должен желать просто рассказать вам о моих эмоциях, я должен перенести их в вас. При этом я хочу, чтобы вы почувствовали вкус той горечи, которую я переживаю, того ощущения моей неудачи, которое я чувствую, или буквально почувствовали биение адреналина в моей крови в случае переживания мною успеха. В диалоге я не говорю вам обо мне некие «истины», но говорю лишь одну истину обо мне, истину, справедливую на данный момент моей жизни. Следует помнить, что именно мои чувства делают из меня индивидуальность, именно они делают меня отличным от всех остальных. И эти чувства, которые я испытываю сейчас, делают меня другим по сравнению с тем, каким я был раньше, или тем, каким я буду когда-нибудь позже. Я хочу разделить с вами этот неповторимый момент моей личной истории.
Наконец, необходимо помнить о том, что какая-то часть контекста, описывающая то, что происходило, является необходимой для передачи эмоционального содержания диалога. Полное сообщение может быть представлено как бы состоящим из трех частей. 1) Краткое описание себя в терминах физических или субъективных влияний, которые могли оказать свое воздействие на ваше эмоциональное состояние. Например, «Я был очень усталым… Я нахожусь на строгой диете..< Неделю назад я бросил курить», 2) Затем следует сказать о специфических событиях дня, которые стимулировали эмоции, о которых вы говорите: «Мне было отказано в повышении, о котором я просил… Я видел этот фильм и… Я провалился на экзамене по химии… Вы сказали, что вы слишком заняты и не сможете помочь мне…» 3) И, наконец, сами эмоции. Первые два пункта могут быть сообщены очень кратко, поскольку их функция — только передать некоторый контекст, создать некоторую перспективу для эмоций, которые составляют сущность диалога.
