Я сделаю заключение, указав общий способ, с помощью которого ответственность может быть перенесена на других без приписывания им своих трудностей. Многие пациенты, как только начинают отдавать отчет о своих проблемах, немедленно впадают в детство и используют в своих объяснениях детские впечатления. Они утверждают, что чувствительны к принуждению, потому что у них была властная мать. Их легко унизить, потому что в детстве они подвергались унижениям; они мстительны из-за нанесенных им в детстве обид; они одиноки, потому что никто не понимал их, когда они были молодыми; они сексуально закрепощены из-за своего пуританского воспитания и т. д.
Здесь я имею в виду не беседы, в которых как аналитик, так и пациент самым серьезным образом стараются понять значение ранних впечатлений, а сверхстрастное желание невротика использовать детство в своих интересах, которое ведет лишь к бесконечным повторениям и сопровождается столь же сильным отсутствием интереса к исследованию сил, управляющих пациентом в настоящее время.
Поскольку существование этого аттитюда поддержано усиленным подчеркиванием Фрейдом роли генезиса, позвольте внимательно исследовать, в какой мере он соответствует истине, а в какой нет.
Верно, что невротическое развитие пациента начинается в детстве и что все данные, которые он может сообщить, уместны для понимания конкретного вида невроза. Также верно, что невротик не может нести ответственность за свой невроз. Воздействие обстоятельств было таким, что он не смог способствовать своему развитию так, как ему хотелось. По причинам, которые будут обсуждаться вскоре, аналитик должен представлять эту сторону дела особенно ясно.
Ошибка кроется в утверждении об отсутствии интереса пациента ко всем силам, которые возникли в нем в период его детства. Эти силы тем не менее действуют в нем и в настоящее время и лежат в основе его нынешних трудностей. Наблюдение в детстве окружающего его лицемерия сыграло, возможно, какую-то роль в превращении невротика, скажем, в циника. Но если он связывает свой цинизм только со своими ранними переживаниями, он игнорирует свою действующую в данный момент потребность быть циником — потребность, которая вырастает из его раскола между дивергентными идеалами и, таким образом, вынуждает его игнорировать любые ценности при попытке разрешить данный конфликт.
Кроме того, он стремится признавать ответственность, которую не способен взять на себя, и игнорирует ответственность, которую он обязан взять на себя.
Он продолжает ссылаться на ранние переживания, чтобы убедить себя, что он действительно не может помочь себе исправить недостатки и одновременно чувствует, что должен выйти невредимым из трудностей, возникших в детстве, — наподобие белой лилии, всплывающей незапятнанной посреди грязного болота.
С этой целью его идеализированный образ частично подвергается обвинению, поскольку он не позволяет невротику принять себя с недостатками или конфликтами прошлого или настоящего. Более важно то, что его постоянные ссылки на детство представляют разновидность увертки его «Я», которая позволяет ему поддерживать иллюзию страстного желания самоанализа. Из-за экстернализации сил, которые действуют в нем, он не осознает их; и он не может мыслить себя активным орудием своей собственной жизни. Перестав быть своим собственным двигателем, он представляет себя в качестве шара, который, будучи брошенным однажды вниз, должен продолжать катиться сам, или наподобие морской свинки, с раз и навсегда определенными рефлексами.
Одностороннее подчеркивание пациентом своего детства является настолько определенным выражением экстернализации его влечения, что всякий раз, когда я сталкиваюсь с этим аттитюдом, я ожидаю обнаружить невротика, который в значительной степени отчужден от самого себя, и процесс отчуждения все еще продолжается. И я еще ни разу не ошиблась в этом предположении.
Тенденция к экстернализации проявляется также и в снах. Если аналитик появляется в снах пациента в виде тюремщика, если муж захлопывает двери, через которые во сне должна пройти жена, если происходят несчастные случаи или какие-то препятствия мешают достигнуть очень важного пункта назначения — все эти сны представляют попытку отрицания внутреннего конфликта и приписывания его некоторому внешнему фактору.
Пациент с общей тенденцией к экстернализации привносит свои специфические трудности в процесс анализа.
Он приходит на сеанс анализа так, как он обычно посещает зубного врача, предполагая, что аналитик сделает работу, которая в действительности его вовсе не касается.
Он интересуется неврозом своей жены, друга, брата, но не своим собственным. Он рассуждает о трудных обстоятельствах своей жизни и сопротивляется исследованию своей ответственности в их возникновении. Если бы его жена не была такой нервной или его работа не выводила из себя, он был бы почти счастлив. В течение значительного периода времени он не имеет никакого представления о тех эмоциональных силах, которые, возможно, действовали в нем; он боится привидений, ночных воров, гроз, мстительных личностей вокруг себя, политической ситуации, но никогда не боится себя. В лучшем случае он интересуется своими проблемами из-за того интеллектуального или художественного удовольствия, которое они могут ему доставить, но пока он, так сказать, не существует как психически полноценная личность, он не может проявить свою проницательность в решении своих жизненных проблем и поэтому вопреки большому знанию о самом себе может измениться лишь незначительно.
Таким образом, экстернализация представляет активный процесс самоисключения. Причина, по которой это вообще возможно, заключается в отчуждении от своего «Я», что так или иначе присуще любому невротическому процессу. Если «Я» исключено, то вполне естественно, что внутренние конфликты также должны быть исключены из сферы сознания.
Однако, превращая невротика в личность, которая упрекает, боится и враждебно настроена по отношению к другим гораздо сильнее, чем по отношению к самой себе, экстернализация тем самым замещает внутренние конфликты внешними. Более конкретно можно сказать, что она в значительной степени усугубляет тот конфликт, который с самого начала приводил в действие невротический процесс, — конфликт между личным и внешним миром.
Глава 8. Дополнительные способы достижения искусственной гармонии
Общеизвестно, что первая ложь обычно ведет ко второй, вторая требует для своей поддержки третьей и т. д., пока лжец окончательно не запутывается. Нечто похожее обязательно происходит в жизни члена аналитической группы тогда, когда отсутствует решимость добраться до сути проблемы. Латание дыр может принести некоторую пользу, но оно порождает новые проблемы, которые, свою очередь, требуют новых решений.
Подобное происходит с попытками невротика решить свой базисный конфликт; здесь, как и в других случаях, реальная помощь может состоять лишь в радикальном изменении условий, породивших исходную трудность. Вместо этого невротик нагромождает одно псевдорешение на другое и при этом не может остановить этот пагубный процесс. Он может попытаться, как мы видели, сделать одну сторону конфликта доминирующей.
Однако, как и прежде, он остается расколотым на части. Он может прибегнуть к радикальной мере — полностью отделить себя от других; и хотя конфликт перестает оказывать свое разрушительное воздействие, жизнь невротика в целом лишается твердой основы. Он создает идеализированное «Я», в котором выглядит победителем и целостной личностью, и одновременно порождает новый раскол личности. Он пытается устранить возникшую проблему, исключив свое внутреннее «Я» с поля битвы, но попадает в еще более затруднительное положение.
Такое нестабильное равновесие требует от невротика новых мер по его поддержке. С этой целью он обращается к любому из тех бессознательных приемов, которые условно можно назвать как «зона слепоты», «фрагментаризация», «рационализация», «избыточный самоконтроль», «ригидная справедливость», «уклончивость» и «цинизм». Мы не будем обсуждать эти приемы как таковые — это было бы слишком сложной задачей, — а только покажем, как они используются в качестве попыток решения конфликтов.
Расхождение между реальным поведением невротика и его идеализированным «Я» может быть настолько явным, что вызывает удивление, что же мешает ему самому увидеть это. Будучи неспособным увидеть подобное расхождение, невротик не может осознать совершенно явное противоречие, лежащее в его основе. Эта «зона слепоты», возникающая при рассмотрении самых очевидных противоречий, была тем первым обстоятельством, которое привлекло мое внимание к существованию и важности описанных мною конфликтов.
