Например, пациент, который обладал всеми характерными чертами подчиненного типа и мыслил себя подобным Христу, сказал мне как-то случайно, что на служебных заседаниях он часто расстреливает одного коллегу за другим легким щелчком большого пальца. Вполне возможно, что деструктивное влечение, породившее эти метафорические убийства, было в то время бессознательным; но проблема здесь состоит в том, что эта стрельба, которую он шутливо называл «игрой», нисколько не подрывала созданный им идеализированный образ самого себя.
Другой пациент, ученый, который верил, что он серьезно предан своей работе, и считал себя новатором в своей области, руководствовался при выборе тематики, подлежащей публикации, сугубо корыстными мотивами — представлять только те статьи, которые, по его предположению, могли принести ему наибольшее признание. С его стороны не было сделано ни одной попытки замаскироваться — то же самое блаженное неведение относительно действующего противоречия. Аналогично мужчина, который, согласно своему идеализированному образу, был сама доброта и честность, не осознавал никакого противоречия, когда брал деньги у одной девушки, чтобы потратить их на другую.
Очевидно, что в каждом из этих случаев функция слепоты состояла в том, чтобы не допустить осознания базисных конфликтов. То, что удивляет, так это степень, которой эта слепота проявилась, тем более что оба пациента были не только умны, но и были знакомы с психологией.
Сказать, что все мы стремимся повернуться спиной к тому, что не желаем видеть, без сомнения представляет недостаточное объяснение. Нам следует также добавить, что степень, с которой мы вычеркиваем из нашего сознания вещи, зависит от того, насколько мы заинтересованы в этом. В общем случае такая слепота демонстрирует, насколько велика наша неприязнь к осознанию конфликтов. Действительная проблема заключается здесь в том, как мы можем ухитряться не обращать внимания на противоречия, столь же явные, как и те, на которые мы только что ссылались. Дело в том, что существуют некие условия, при которых только и возможна «зона слепоты». Одно из них — чрезмерная скованность наших эмоциональных переживаний.
Другое, указанное еще Стрекером25, называется фрагментаризацией — жизнью, разделенной на не связанные друг с другом секции. Стрекер, который приводит также примеры зон слепоты, говорит о логически непроницаемых секциях и изоляции. Имеется секция для друзей и секция для врагов, секция для членов семьи и секция для посторонних, секция для служебной и секция для личной жизни, секция для тех, кто занимает с невротиком равное социальное положение, и секция для занимающих более низкое положение. Поэтому то, что происходит в одной секции, не кажется невротику противоречащим тому, что происходит в другой. Невротик может жить такой жизнью только тогда, когда из-за своих конфликтов он потерял смысл своего единства.
Разделение на секции представляет, таким образом, в такой же степени результат разделения личности невротика под воздействием своих конфликтов, как и защиту против их признания. Этот процесс похож на описанный выше при анализе одной из разновидностей идеализированного образа: противоречия остаются, а конфликты таинственно исчезают.
Трудно сказать, ответствен ли этот тип идеализированного образа за разделение на секции или что-нибудь подобное. Тем не менее кажется более вероятным, что фрагментаризация представляет более фундаментальный процесс и что именно она объясняет разновидность созданного невротиком идеализированного образа.
Чтобы оценить этот феномен, необходимо принять во внимание культурные факторы. Человек в такой степени стал простым винтиком сложной социальной системы, что отчуждение от своего «Я» стало почти всеобщим, а человеческие ценности девальвировались. В результате бесчисленных хорошо известных противоречий нашей цивилизации развилось общее онемение морального восприятия.
Моральные требования считаются настолько необязательными, что никто не удивляется, когда видит, например, что какой-либо человек в один день — набожный христианин или преданный отец, а на следующий — гангстер26. Вокруг нас очень немного искренних и цельных личностей, составляющих контраст нашей разбросанности.
В аналитической практике отказ Фрейда от моральных ценностей — следствие его взгляда на психологию как на естественную науку — способствовал превращению аналитика в такой же мере в слепого, каким является пациент в отношении своих противоречий. Аналитик полагает «ненаучным» иметь свои собственные моральные ценности или проявлять интерес к моральным ценностям пациента. Фактически же во многих теоретических формулировках принятие противоречий не ограничено одной лишь моральной областью.
Рационализацию можно определить как самообман посредством рассуждения. Распространенный взгляд, что рационализация используется в основном для самооправдания или для согласования мотивов и действий принятой системой взглядов, верен лишь до некоторой степени; если с ним согласиться полностью, то следовало бы, что все люди, принадлежащие одной и той цивилизации, рационализируют, одним и тем же способом, тогда как на самом деле существует большой разброс индивидуальных различий как в отношении того, что рационализируется, так и в используемых методах. То, что именно так и должно быть, кажется естественным, если мы посмотрим на рационализацию как на один из способов поддержки невротических попыток создать искусственную гармонию личности. Как этот процесс действует, можно видеть в каждой доске защитных лесов, возведенных вокруг базисного конфликта. Господствующий аттитюд усиливается соответствующим рассуждением, и факторы, которые могли бы сделать конфликт видимым, минимизируются или реконструируются таким образом, чтобы стать совместимыми с этим аттитюдом.
Каким именно образом это рассуждение, используемое в целях самообмана, рационализирует личность, становится ясным при противопоставлении подчиненного и агрессивного типов невротика.
Первый из них приписывает желание быть полезным воем своим позитивным чувствам, даже если обладает сильной склонностью к доминированию; и если эта склонность слишком выделяется, то он рационализирует ее под заботливость. Второй тип, когда оказывает помощь, твердо отрицает любое проявление симпатии и обосновывает свое действие исключительно принципом целесообразности.
Идеализированный образ для своей поддержки всегда требует значительной доли рационализации: должно быть доказано, что никаких расхождений между реальным «Я» и идеализированным образом не существует. При экстернализации идеализированный образ используется для доказательства релевантности внешних обстоятельств или для демонстрации, что черты характера, не принимаемые самим невротиком, представляют только «естественную» реакцию на поведение других.
Тенденция к избыточному самоконтролю может быть настолько сильной, что я одно время причисляла ее к исходным невротическим влечениям27. Ее функция состоит в том, чтобы выполнять роль плотины от переполняющих невротика противоречащих друг другу эмоций. Хотя в самом начале невроза избыточный самоконтроль часто проявляется в виде сознательного волевого акта, со временем он становится более или менее автоматическим.
Невротики, осуществляющие подобный контроль, не позволяют себе увлечься под воздействием энтузиазма, или сексуального возбуждения, или жалости к самому себе, или ярости. В процессе анализа они испытывают величайшие трудности при свободном ассоциировании; они не допускают принятия алкоголя для поднятия настроения и нередко предпочитают терпеть боль, а не подвергаться анестезии. Короче, они стремятся ограничить всякую спонтанность.
Эта черта характера наиболее сильно развита у тех невротиков, чьи конфликты проявляются достаточно свободно; у тех, кто не сделал ни одного из тех шагов, которые обычно помогают потопить конфликты; у кого ни одно из конфликтующих множеств аттитюдов не получило явного доминирования, так же как и у тех, у кого обособление не получило достаточного развития, чтобы прекратить действие конфликтов.
Такие личности представляют нечто единое просто благодаря своему идеализированному образу; и очевидно, что его объединяющей силы недостаточно без дополнительных попыток достигнуть внутреннего единства. Идеализированный образ особенно неадекватен, когда он складывается из противоречащих друг другу элементов. В этом случае проявление силы воли, осознанное или бессознательное, необходимо, чтобы удержать контроль над конфликтующими импульсами.
Поскольку самыми разрушительными импульсами являются вызванные яростью импульсы насилия — самая значительная часть энергии расходуется на контроль над яростью. Тем самым создается порочный круг; ярость, подавленная с помощью рассуждения, достигает взрывной силы, которая, в свою очередь, требует от невротика еще большего самоконтроля для подавления данного влечения.
