Правда, есть у таких съедаемых любимыми дочерьми женщин надежда, что появится в их жизни мужчина, у которого хватит привязанности, любви и желания разорвать эту порочную связь, разделить эти потоки. Такие матери, поглощенные дочерьми, очень часто и не помышляют о том, что им положено тоже жить, что у них тоже может быть право на жизнь. У них чаще всего бывает только одна отдушина – работа, и дай бог, чтобы они долго работали, это единственная компенсация. Но они очень боятся своим таким дочерям даже рассказывать, что у них на работе или флирт, или вообще какие-нибудь свои радости, не имеющие к ним отношения.
Конечно, это крайности. Но основную тенденцию можно увидеть всегда. В этой борьбе идет в ход все. Любые возможности для управления и спекуляции: здоровье, деньги, общественное мнение в лице родственников и подруг…
Есть ли шанс, есть ли выход? По-моему, есть. Также как и в ситуации «мать – сын», ситуация «мать – дочь» может разрешиться только в случае полного отказа от конкуренции. Возможно ли это? Шанс есть. Но он появится лишь тогда, когда факт наличия этой конкуренции будет признан обеими сторонами. Частная жизнь – единственная часть нашей жизни, где мы можем быть свободны. Где каждая сторона может предъявить свои требования, ожидания и соответствия с полной уверенностью, что их примут, но ни одна не имеет права требовать от другой их выполнения.
Такая ситуация требует серьезного, осознанного усилия. Она требует, во-первых, очень аккуратного отношения матери к своей дочери, чтобы нагрузить ее на равных, но не более, чем может интеллектуально и психологически выдержать и адекватно принять эта маленькая женщина. Постепенно. Не надо делать из маленькой девочки поверенную своих женских тайн и проблем. Категорически. Хотя нельзя и прятать от ребенка проблемы и сложности жизни. Но объем, язык, степень откровенности, естественно, дозируются вниманием, чуткостью, пониманием, возрастом, обстоятельствами, ситуацией, знанием. И вот это постепенное увеличение градуса открытости и доверия действительно дает шанс вырасти в доме у одной женщины второй женщине, равной ей. Равной и независимой. Независимой – в смысле непривязанной, равной и свободной, с взаимоуважением, взаимопониманием и взаимодоверием.
И, естественно, только мать может быть достаточно внимательной в этом месте, потому что дочь, особенно у которой нет отца, для матери – это один из самых трудных уроков. Нужно остаться женщиной и не быть, что называется, бабой. Нужно знать себе цену, ценить в себе женщину и при этом ценить и уважать другую как женщину, с ее красотой, с ее миром, который она приносит, с ее правом на территорию, с вниманием к ее переживаниям.
Девочки гораздо более бурно все переживают, все, что кажется взрослому человеку незначительным, «пройдет». И никогда мудрая мать, если в ней действительно нет этого пошлого духа соревнования с другими женщинами, даже с собственной дочерью, не скажет на первую влюбленность дочери, даже если это происходит в первом классе: «Ой, есть о чем переживать, какая глупость!» Она понимает, что на том уровне бытия, на котором находится эта маленькая женщина, это для нее так же значимо, как все любовные переживания и перипетии взрослой женщины.
Жаль, очень жаль, что женщины, которые решают родить ребенка «для себя», заранее зная, что отца нет и, скорее всего, не будет, не хотят подумать, что они будут делать с этой проблемой неполноты ситуации, как они будут ее компенсировать. Становится понятно, что ритуально-киношная фраза: «А зачем нам папа, нам и так хорошо!» никаких проблем не решит. Девочка так и не получит ответ на вопрос: а зачем нам папа? Эта женщина в будущем не будет иметь моделей и стереотипов поведения в полной семье.
Когда-то, очень давно, попалась мне повесть, за давностью лет не помню ни автора, ни названия. Помню только ситуацию и ключевую фразу, решившую судьбу героини....
Самостоятельная молодая женщина, подающая большие надежды как архитектор, в утро своей свадьбы бродит по квартире, где суетятся мать и бабушка, доделывая последние предпраздничные дела. И все время торопят невесту, которой скоро в загс, а она еще не причесана, не одета, и вообще, что-то с ней не так. Наконец, мать срывается и кричит на дочь: «Ну что ты бродишь, такой день, мы с бабушкой уже и не надеялись, что это когда-нибудь случится, какая муха тебя укусила?!» Дочь-невеста останавливается в дверях своей комнаты и произносит: «Я все время думаю, куда он будет вешать свои брюки».
Все, что я еще помню, – свадьба так и не состоялась.
Такие семьи встречаются ой, как не редко: у бабушки мужа не было, у мамы не было, да и у дочери и внучки что-то не ладится. «Это у нас в семье проклятье, это у нее венец безбрачия». Как удобно: кого-то неведомого обвинила, на неизвестно кого ответственность свалила, и страдаю, с наслаждением и удовольствием.
Действительно, если мужчины в доме нет, непросто помочь дочери увидеть и усвоить модели поведения, необходимые для совместной жизни мужчины и женщины. Трудно признать перед дочерью свое поражение или эгоизм, когда она рано или поздно задаст вопрос: почему у нее нет отца и где он? Вот такой час икс наступает, и от того, что она может, хочет и готова сказать в ответ, во многом будет зависеть судьба ее дочери.
Вот так непросто быть матерью дочки – маленькой женщины, но и дочкой рядом с матерью – взрослой женщиной быть тоже непросто.
А ведь и это еще не все. Надо же ее, эту маленькую, от природы мудрую, а для жизни еще совершенно не готовую, вооружать, учить, готовить быть женщиной в мире, который мужчины построили для себя. И если на мальчишку этот мир сразу смотрит, как на своего, то женщине предстоит узнать, какие роли ей отведены и согласится она на них или нет. А уж если не согласится, то право свое ей придется отвоевывать и способность свою доказывать. Добро пожаловать в мужской мир.
Это мое дитя, это моя мать
Источник силы: шанс на безусловную любовь.
Родителей, как и времена, не выбирают. Ребенок является в мир, где уже известно, что вот эти люди, только эти люди – его родители, и какие бы они ни были социально, интеллектуально, психологически, физически, ничего другого не будет. Даже если от ребенка отказались или родители рано ушли из жизни. Правда, и приемных родителей дети не выбирают, приемные дети могут стать родными, приемные родители могут стать родными, но ведь могут и не стать. Родители рождают детей, но ведь именно дети рождают родителей. Они не существуют друг без друга. Родители, так или иначе, учат вновь рожденного маленького человека быть ребенком, тем, из кого со временем вырастет взрослый, полноправный человек, но ведь и дети – это учителя для мужчины и женщины, их породивших, они учат их быть родителями. И никому неизвестно, кто из них и как усвоит эти уроки.
Нет такой культуры на планете человечества, где одной из главных ценностей не было бы уважение, почитание, забота и любовь к родителям. И прежде всего почитание матери – существа, дарующего жизнь. Все дальше и дальше забираются археологи и антропологи в прошлое человечества, их изыскания делают известную нам историю человечества все длиннее и длиннее, и лишь одно не меняется: во всех эпохах они находят подтверждения поклонения и почитания материнского начала.
Это одна из базовых, фундаментальных ценностей человечества, как бы это ни менялось, ни трансформировалось современным европейским типом семьи, американским типом семьи, совершенно для нас загадочным китайским или японским типом семьи, на каких-нибудь островах, формы проявления этой любви, почитания матери определяются местом, временем, нюансами культуры, социальными правилами, требованиями и ожиданиями, но по сути это – основа, на которой держится человечество, это цепь передачи культуры, это фундамент выживания, это гарантия непрерывной связи времен.
И с одной стороны, данный факт как бы облегчает ситуацию, дает невероятный опыт, очень важный опыт принятия, особенно в сенситивный период, пока дети не могут еще ничего сравнивать и не видят разницы, это огромный шанс для обоих: матери и ребенка. То есть в определенном смысле это опыт безусловной любви и для детей. Мир так устроен, в его глубине, в само собой разумеющихся культурных нормах человечества живет ожидание, что и ребенок тоже безусловно любит свою мать, это такая же идеальная мечта и мотивирующая иллюзия, как и то, что мать безусловно любит своего ребенка.
Я посчитала возможным рассуждать о существовании безусловной любви и как о мечте, и как о возможности таких взаимоотношений между матерью и ребенком в реальной жизни, потому что когда-то сама, вдохновленная этой красивой и сказочной идеей, прошла непростой для себя путь от использования собственного ребенка, как средства самовыражения, до этого счастливого состояния приятия его как равного, уважаемого и всегда интересного мне человека, которому я нужна, как друг и советчик, иногда учитель, а иногда просто как мама, с которой можно говорить, а можно просто молчать, к полному обоюдному удовольствию. И чем глубже мы входили в эти отношения, тем с большим уважением относились к выборам и решениям друг друга, принимая право каждого следовать своей судьбе, но никогда не теряя друг друга.
Только не подумайте, что это произошло в одночасье. Это была длинная история. Я долго искала причины, с чего это я решила, что у меня нет никакой другой возможности творчески предъявить себя, кроме как мучить своими творческими инновациями любимого сына. Мне пришлось объясняться с ним в надежде, что он меня поймет, услышит и извинит за незнание и неумение. Ему пришлось тоже многое менять и в его представлении обо мне, и, что самое трудное, в его представлении о себе. Думаете, так просто поверить и привыкнуть к тому, что уже «можно», можно дышать, можно хотеть, можно выбирать, можно действовать.
