На какую причудливую мораль и какие странные представления об «истинном» и «ложном», «верности» и «предательстве» опирается Тристан, когда «делает заключение», что должен приговорить себя к вечным страданиям и одиночеству? Почему он считает своим долгом отвергнуть женщину, с которой живет, и умереть от неутоленной страсти к идеалу, богине, занимающей все его мысли, которой он не может обладать в реальной жизни?
С точки зрения обычного человека абсолютно неважно иметь полное представление о том, как именно такая установка приводит к разрушению нормальной жизни: фактически она низводит жизнь Тристана до «живой смерти». Вместе с тем для романтической части нашей личности установка Тристана имеет огромный смысл. Внутренний голос любого мужчины нетерпеливо и настойчиво повторяет, что постоянный поиск совершенной, идеальной фемининности является достойным и прекрасным делом, которое не ограничивается выбором земной женщины из плоти и крови, служащей надежной опорой в реальной жизни.
Как правило, у любого психолога есть пациенты, повторяющие вопрос Тристана: «Неужели я не найду никого, кто излечил бы мое горе?» Это самый актуальный вопрос в нашем обществе. Большинство мужчин ведут себя, подобно Тристану. Когда в жизни мужчины появляется реальная женщина, преданная и испытывающая к нему любовь, он в конце концов отвергает ее, ибо она по своим критериям не соответствует идеальному образу – Прекрасной Изольде, которая может существовать лишь в его воображении.
Вторая серьезная загадка, всплывающая в последней части легенды, такова: что же представляет собой любовь между Тристаном и Прекрасной Изольдой? Находясь рядом с ними в течение всего повествования, мы, западные романтики, слишком доверяем происходящему. Но в конце концов и мы начинаем поражаться вопиющему эгоцентризму и капризам, которые наши герои демонстрируют друг другу, называя их «любовью».
Тристан обижен на Изольду, так как «Марк ее почитает и служит ей, а она дарит ему наслаждение». Но если Тристан так ее любит, почему он не хочет, чтобы она была счастлива с мужем? Этот вопрос может показаться наивным, но, так как Тристан считает, что им движет «любовь», мы имеем право на такой вопрос. Позже он скажет: «Я знаю, что могу умереть, но пусть это случится так, чтобы королева поняла, что это произошло из-за любви к ней. Если бы только я мог быть уверен в том, что она тоскует по мне так, как я тоскую по ней!»
Что же это за «любовь», если Тристан желает несчастья и страданий возлюбленной? Если он поверил, что Изольда перечеркнула прошлое и обрела счастье с королем Марком, зачем ему возвращаться, понимая, что его появление лишь подольет масло в огонь ее страсти? Зачем он стремится оживить и усугубить страдание, отравив ей жизнь с королем Марком?
Теперь об Изольде. Что это за «любовь», которая заставляет ее презирать Тристана за то, что он женился на другой? Изольда замужем за королем Марком и живет с ним. Что за странные правила, по которым Тристан не может жениться на другой женщине, не может ее любить и, более того, не может быть счастлив? Совершив нормальный человеческий поступок, он предаст Прекрасную Изольду! Что это за любовь, которая заставляет Прекрасную Изольду желать одиночества Тристана и делать все для того, чтобы у него не было ни жены, ни дома, ни детей?
Это не любовь. Любовь – это чувство, направленное на другого человека, а вовсе не собственная страсть. Любящий желает добра и счастья тому, кого любит. Даже несколько странно, что Тристан и Изольда называют «любовью» происходящее между ними.
По человеческим меркам все должно быть иначе. Тристан и Изольда «любят» друг друга, а при этом один заставляет другого страдать и делает его несчастным. Они говорят о «предательстве», но их путь к взаимной «верности» проходит через предательство Изольдой мужа, а Тристаном – жены. Они отказались от своего дома и земной, человеческой жизни, и при этом один не позволяет другому наладить нормальную жизнь с кем-то еще.
В этом для нас нет ничего нового. Мы часто бывали свидетелями подобного поведения «влюбленных». Многие из нас сами пережили сходные противоречивые порывы. Иногда мы пытаемся контролировать их, но этот парадокс выражен в мифе очень явно, так как возникает из бессознательного в своем первозданном виде.
Научившись разбираться в символах, мы начинаем понимать, что сама по себе романтическая любовь оказывается величайшим парадоксом. Представляя собой систему установок, она порождает множество курьезных противоречий. Романтическая любовь – это греховная смесь двух воплощений святой любви. Одна из них – «божественная» любовь, о которой шла речь раньше: это естественное желание человека к постижению внутреннего мира, страстное устремление души к Богу или богам. Другая – «земная» любовь, которая свойственна людям – обычным человеческим созданиям из плоти и крови. Обе эти любви истинны, обе необходимы. Но в процессе эволюции человеческой психики культура сыграла над нами злую шутку, смешав две любви и превратив их в романтическое зелье, что привело к едва ли не полной потере каждой из них в отдельности.
В лучшем случае романтизм и романтическую любовь можно рассматривать как реальную попытку восстановить утерянное западное сознание. Романтизм стремится восстановить неземное, божественное ощущение жизни, ощущение внутреннего мира, силы воображения, мифа, сна, видения. Трагедия последней части повествования свидетельствует о том, что мы погубили идеал романтизма, не найдя места божественной любви и разрушив земные отношения. Мы называем «любовью» то, что любовью не является. Мы перевернули понятие «верность» и устремились в погоню за эфемерным, идеальным образом анимы, вместо того чтобы любить реального человека из плоти и крови.
Мы обязаны услышать это предостережение. Уяснив ужасный смысл трагедии, которой стала легенда «Тристан и Изольда», не следует забывать, что романтическая любовь – необходимый шаг в эволюции психики. Несмотря на все возражения и попытки прояснить свое отношение к ней, это был и остается наш, западный путь – путь развития двух видов любви, смешанных в любовное зелье. Романтическая любовь подобна «любовному тупику»: чтобы не заблудиться в темноте, чтобы разрешить парадокс, нам следует подойти к нему с другой стороны. Но житель Запада не видит другого пути, кроме прямого входа в туннель. Единственный доступный нам путь к живому чувству, путь, который ведет нас к двум видам великой любви, предполагает «распятие» «влюбленности» на парадоксе и ее познание.
В процессе нашего продвижения вперед, когда раскрываются иллюзии и проявляются противоречия, имеет смысл вспомнить, что главный вопрос заключается совсем не в том, чтобы восхвалять или осуждать романтическую любовь, сохранить ее или от нее отказаться. Наша задача в том, чтобы найти путь, ведущий к созиданию, честно отнестись к парадоксам, научиться принимать оба мира, сливающихся в романтической любви: божественный мир Прекрасной Изольды, в который стремится Тристан, и земной мир Белорукой Изольды, который он отвергает.
Тристан никогда не хотел обычных человеческих отношений с Прекрасной Изольдой. Он совсем не стремился к упорядоченной, стабильной, предсказуемой жизни, сохраняющей человеческое тепло и ощущение близости, в котором они так нуждались. Осознавая это, мы удивляемся и вспоминаем многочисленные драмы и приключения, которые они испытали. Влюбленные устраивают тайные свидания, подвергая себя огромному риску; их ведут на костер, они спасаются бегством; затем драма продолжается в лесу Моруа: они сражаются с природой и многочисленными противниками. И эта напряженная жизнь не способствует развитию простых человеческих отношений.
Один из величайших парадоксов романтической любви заключается в том, что она никак не связана с земными отношениями, – она сохраняет романтический экстаз. Она порождает драмы, рискованные приключения, мистерии, страстную любовь, ревность и предательство. Таким образом, человеку не удается войти в реальные отношения с обычными людьми из плоти и крови до тех пор, пока не закончится экстаз романтической любви, то есть пока не пройдет «влюбленность» и не наступит любовь.
Теперь нам становится более понятно, почему происходит именно так. Прекрасная Изольда – это анима. Она – та божественная любовь, которую ищет Тристан; бессознательно он стремится найти путь в свой внутренний мир. Тристан не может относиться к Прекрасной Изольде по-человечески, ибо она является анимой, которую следует переживать внутри, как символ. Когда, покидая Корнуэльс и оставляя Изольду с королем Марком, Тристан впадает в отчаяние, он считает, что покидает аниму, воплощенную в смертной женщине; так же поступают все «влюбленные». С их точки зрения, жизнь потеряет всякий смысл, ибо смысл жизни, как им кажется, можно найти только в Прекрасной Изольде.
