Во-вторых, сексуальное поведение не определяется только функциональными возможностями, оно также связано с вопросами морали и эмоциональной близости, не подлежащих компетенции медицины. Состоящие в неудачных браках люди ищут решения своих проблем, убеждая психиатра излечить его «импотенцию» или ее «фригидность», обычно, хотя и не всегда, обманывая сами себя. Если же они обращаются к психотерапевту, они должны быть готовы потратить столько же времени на то, чтобы отрефлексировать разнообразные обманы, обиды и разочарования, которые накопились за время их брака, сколько и на обсуждение их сексуальных проблем.
Прогноз
Если бы это была глава медицинского учебника, ее следовало бы заключить обсуждением проблемы прогноза, то есть устойчивости разных видов невроза и шансов на выздоровление в случае лечения и при отсутствии лечения. Поскольку, разные виды неврозов не являются взаимно исключающими феноменами, то конкретные пациенты могут проявлять симптомы более чем одного невроза одновременно, поэтому, не всегда возможно установить прямую и очевидную связь между неврозом и соответствующим типом личностных защит, что затрудняет установку психиатрического прогноза. Некоторые обобщения, однако, возможны. Во-первых, защитные паттерны поведения относительно стабильны. Переход, скажем, с преимущественно обсессивной к преимущественно истерической защитной адаптации наблюдается крайне редко, потому что защитные паттерны формируются в детстве, и, вероятно, при влиянии конституции и темперамента. С течением времени, однако, паттерны защиты могут становиться более или менее ригидными, и спустя годы у человека обсессивность или истеричность может проявляться сильнее или слабее. Во-вторых, защиты и симптомы, возникающие вследствие процесса интернализации и выполняющие функцию предупреждения восстановления вытесненных, неосознаваемых импульсов, при отсутствии лечения должны меньше изменяться по сравнению с теми, которые являются реакцией на внешний стресс. Такие сложные психопатологические образования, какими являются депрессивный, обсессивный, шизоидный и фобические симптомы, формирующиеся при участии процессов интернализации, проекции и символизации, не должны исчезать сами по себе, в отличие от тревожных состояний или конверсивных симптомов. Последние, по крайней мере частично, соответствуют наличным средовым воздействиям, и поэтому будут ослабляться при улучшении внешних условий жизни. Конверсивные симптомы – но не предрасположенность к ним, – вероятно, в наибольшей степени зависят от взаимоотношений, в которых участвует пациент. Если им придают высокую ценность и при этом оказывается, что они способствуют определенного рода инвалидизации, приносящей внимание и власть, они будут сохраняться бесконечно долго; но в случае, если они никого не впечатляют и на них не обращают внимание, они так же внезапно исчезнут, как и появились. Я неоднократно оставлял пациентов с парализованными ногами на моей кушетке в абсолютной уверенности, что когда через полчаса я вернусь, ни паралича, ни пациента уже не будет.
Хотя неврозы являются психогенным заболеванием, их причины следует искать в индивидуальной истории, эмоциональных связях, как в прошлом, так и в настоящем, учитывая физиологические особенности и их влияние. Как я подчеркивал ранее в этой работе, двумя самыми главными симптомами невроза действительно являются тревога и депрессия. Эти симптомы являются не просто психическими явлениями, но и психофизиологическими. Они являются проявлением всего нашего существования, где только вербальные условности вынуждают нас описывать эти явления, учитывая как психологию, так и физиологию. Все другие эмоции, как положительные, так и отрицательные имеют в этом сходство с тревогой и депрессией.
Следовательно, неврозы, или как минимум некоторые их проявления, могут изменяться под действием физиологических факторов. Тревожность и депрессию можно как увеличить, так и уменьшить физиологическими факторами. На практике, конечно, число случаев, когда кто-нибудь желает усилить депрессию или тревогу, почти не встречается. Однако, так как депрессия и тревога относятся к практически противоположным состояниям души и тела, передозировка успокоительных лекарств или гипноз, направленные на понижение тревожности, может привести к усилению депрессии, а передозировка транквилизаторов и антидепрессантов, возможно, увеличит тревогу.
Следовательно, физические аспекты тревоги и депрессии поддаются лечению психотропными препаратами, которые, несомненно, являются наиболее распространенным средством лечения невротиков. Эти лекарства разнообразны и включают в себя нейролептики, транквилизаторы и антидепрессанты, подробное обсуждение которых будет неуместно в данной работе.
Однако их популярность еще не означает их полную или даже частичную эффективность. Возможно, популярность во многом обусловлена рядом дополнительных факторов, таких как отсутствие у большинства врачей времени и подготовки для применения любой формы психотерапии. Хотя многие, возможно, даже большинство невротиков, предпочтут избавление от текущего несчастья посредством детального изучения себя, а не лечением препаратами. Использование медикаментов часто действительно является защитой, ввиду того, что это позволяет пациентам отрицать масштаб и природу их заболеваний, а врачам держать пациентов на психологической дистанции. Опыт работы доктора М. Балинта (М. Balint) в Тавистокской клинике показывает, что терапевты скрывают количество запрашиваемых препаратов для лечения обычных физических симптомов из-за нежелания использовать психологическую помощь и вдаваться в подробности невроза. Однако внутреннее сопротивление, как терапевта, так и пациента, должно быть преодолено.
Еще один фактор, относящийся к столь широкому использованию препаратов при лечении неврозов, является эффект плацебо, это видно при применении «пустышек» – фармакологически неактивных препаратов. Они часто на какое-то время успокаивают тревогу. Многие невротики, которые используют защиту от фобии и истерии, крайне внушаемы и в сочетании с доверием к медицине и уважением к врачу, который предписывает лекарство, их применение часто производит обнадеживающий эффект.
И, как заметил Иан Освальд (I. Oswald) в его последней книге «Сон» («Sleep»), снотворное сегодня исполняет роль, которую раньше играло слабительное, и все богобоязненные граждане прошлого поколения принимали его ежедневно. В 1963 году терапевты Государственной Службы Здравоохранения (National Health Service) выписали пять миллиардов пилюль снотворного, что в пять раз больше, чем десять лет назад, хотя никто не заявляет, что количество бессонниц увеличилось вдвое, или что нация более отдохнувшая и энергичная, чем раньше.
Помимо сомнений в эффективности, лекарства, которые используют при лечении неврозов, имеют ряд особенностей.
Во-первых, все лекарства, уменьшающие тревогу, обязательно снижают бдительность. Они также снижают эффективность решения сложных и опасных задач пациентом в чрезвычайных ситуациях. В недавнем «Информационном бюллетене», выпускаемом Министерством Авиации, один пилот отметил, что «страх – это нормальное состояние, он сильно повышает бдительность. Транквилизаторы и антидепрессанты являются причинами фатальных авиакатастроф».
Хотя мало кто из нас летчики, действия на земле тоже бывают опасными, требуя быстрых и обдуманных реакций. А использование лекарств, снижающих бдительность, которые обычно выписываются, чтобы позволить пациентам нормально работать, несмотря на их неврозы, не исключают этих рисков.
Во-вторых, эти лекарства, даже когда они облегчают симптомы, на самом деле не воздействуют на причину заболевания. Даже если пациент идет на поправку после определенного периода принятия лекарства, остаточные явления невроза остаются. Поэтому есть вероятность попадания пациентов в аналогичное состояние снова. Если было бы больше людей, способных осуществлять психотерапевтическую помощь, то возник бы массовый протест против распространенного лечения невротиков лекарствами. Однако, так или иначе, использование лекарств продолжается, т. к. врачи и пациенты считают, что хоть какое-то лечение лучше, чем его отсутствие. И это право пациента и долг врача предпринимать что-то, даже когда последний понимает, что не может быть достигнуто действенного результата. Это последнее утверждение прозвучит цинично только для врачей, которые считают, что их роль ограничена только прописанными терапиями и что они должны избегать всех действий, требующих психологического воздействия.
Я полагаю, уже должно было стать очевидным, что психотерапия является альтернативной формой лечения неврозов. Но перед тем, как обсуждать этот вопрос, необходимо затронуть относительно новую форму лечения, которая известна как поведенческая терапия. Эта форма лечения стала известна, в основном благодаря тому, что она использовалась Х. Айзенком (H. Eysenck).
