этим очень много лет. Особенность такой медитации состоит в том, что её предельная простота способствует успокоению ума, развитию прозрения и сострадания. Я вижу, что, если полюбить такую практику, можно прийти к глубокому спокойствию. Вы ощутите покой и радость. Те из вас, кто ещё в полной мере не вкусил эти состояния, испытают их. Вы имеете на них право. Они не предназначены для особых людей. Но когда эти состояния возникают, человек быстро привязывается к ним и начинает ценить их больше всего прочего. Во многих случаях медитация становится формой навязчивости и превращается в Практику с большой буквы. Такое легко может случиться, потому что чаще всего Будду в буддизме изображают как человека, который сидит собранно и безмятежно. Вы не найдёте изображений Будды, который пылесосит ковры или занимается любовью.
В самом начале моей практики, когда многие из нас проходили длительные ретриты, я замечал, что мы возвращались после трёхмесячной практики, остро осознавая её ценность и значение, – но потом все девять месяцев только и делали, что работали, чтобы вновь поехать на трёхмесячный ретрит. Каждый следующий ретрит был очередной «медалью за доблесть».
Наблюдалась такая закономерность: преданные йогины покидали особую, защищённую среду здесь или в Азии и возвращались в мир, где они не могли больше практиковать. В 1987 году я основал Кембриджский центр медитации прозрения, в частности, потому, что заметил эту закономерность. Я специально решил запретить проживание в этом центре, потому что хотел, чтобы люди приезжали в него, а затем возвращались домой в свои семьи, на учёбу или работу и проверяли полученные знания в пламени жизни.
Недавно я узнал, к своему удивлению, что многие высококлассные мастера боевых искусств часто не в состоянии применять свои навыки, если на них внезапно нападают на улице. Демонстрируя высшее мастерство в тренировочном зале, они теряют свои навыки вне специально организованной среды. Практикующие сталкиваются с такой же проблемой.
Стоит сказать и о другом явлении, которое часто происходит после ретритов. Скажем, вам удалось развить великолепное самадхи: вдох, выдох. Вы ощущаете умиротворение, любовь ко всему человечеству.
Потом вы едете домой, и с каждой милей ваше самадхи, с таким трудом развитое, ослабевает. Вы останавливаетесь, чтобы заправиться, и проверяете телефон. Вот неожиданное сообщение от врача вашей матери и гневное письмо от соседа. Самадхи исчезает, и вы испытываете разочарование из-за его отсутствия. Возможно, у вас возникают сомнения, вы начинаете бояться будущего – ведь предстоит многое закончить, вас ждёт много стрессов. Если вы продолжаете наблюдать эти состояния ума, вы твёрдо стоите на пути практики. Разве не все переживают разочарование? Однако, если такой внимательности нет, вы можете впасть в отчаяние – как в ретритном центре, так и в повседневной жизни.
Мой первый учитель медитации Джидду Кришнамурти с первого дня обучения подчёркивал, что жизнь и практика – одно и то же; он даже перестал употреблять слово практика. Поскольку я с первых дней усвоил такое понимание, мне никогда не приходилось соединять формальную практику с повседневной жизнью. Но, несмотря на то что в современной культуре медитации все на словах соглашаются, что практика и жизнь – одно и то же, зачастую им не удаётся осуществить эту идею на практике. И хотя сам я понимаю взаимосвязь этих аспектов, вскоре я стал осознавать, что как учитель я часто невольно содействую этому раздвоению. Если я подчёркивал, как важна повседневная жизнь, некоторые люди начинали говорить: «Моя практика – мой трёхлетний ребёнок; он мой живой мастер дзен».
И я отвечал: «Хорошо, но когда вы в последний раз медитировали?».
«Дайте-ка подумать. Не припомню, давно это было».
«Конечно, я забыл… вы ведь живёте с мастером дзен».
Иными словами, представление о том, что «повседневная жизнь – моя практика», может становиться ошибочным стереотипом. Я не смог сделать так, чтобы этого не происходило. Если я обращал больше внимания на медитацию, формальная практика начинала занимать в жизни учеников главное место, а повседневная жизнь оказывалась в стороне. Когда я вновь сосредоточивался на повседневной жизни, это плохо влияло на формальную медитацию. До сих пор в преподавании у меня сохраняется эта проблема – нужно подчёркивать необходимость повседневной практики, не умаляя значения медитации сидя, и превозносить глубокую пользу медитации, не противопоставляя ей активную жизнь. Как я понимаю, вывод прост: жизнь едина!
Конечно, у всех людей разный темперамент, и нужно проявлять уважение к этим различиям. Кому-то от природы больше нравится медитировать сидя, дома или в центрах медитации. Кто-то – скажем, более экстравертный человек – посвящает меньше времени медитации сидя, но больше сосредоточивается на повседневной жизни и других практиках. Кто-то больше опирается на дыхание, кто-то меньше. Здесь следует использовать прагматический критерий: помогает ли вам ваша практика отпускать и меньше страдать? Быть добрее и чувствительнее к другим? Если вы целиком пребываете в настоящем, это – практика, неважно, сидите вы в ванной или в хижине на вершине горы. Настоящий момент имеет огромное значение. Он бесконечно богат.
Когда люди приходят ко мне для личной беседы, я часто спрашиваю: «Как проходит ваша практика?». Обычно я слышу в ответ: «Ну, мне нечасто удаётся медитировать». Тогда я говорю: «Нет, я спрашиваю о вашей практике, а не о медитации сидя».
Друзья и исследователи Дхармы, не забывайте, что важно качество вашего ума, а не количество часов, посвящённых медитации. Развиваете ли вы навык понимания и отпускания? Учитесь ли вы избавляться от вредных состояний без отвращения и взращивать полезные состояния без привязанности? Становится ли ваша внимательность более постоянной – и при этом спокойной и бдительной? Если ваше внимание рассеивается, вы уже не так строги к себе, как прежде? Засыпайте… пробуждайтесь… засыпайте… пробуждайтесь. Вот и всё.
Вероятнее всего, в любую эпоху, в любой культуре склонность терять сосредоточение и отвлекаться от выбранной задачи или дела была источником человеческих страданий. Но в наше время, кажется, эта тенденция становится пагубной. В мире, где буквально всё отвлекает, вам, если вы хотя бы ненадолго заскучаете, хочется отвлечься от своей рассеянности. Примерно так я смотрю канал Си-эн-эн – я часто это делаю, хотя, вероятно, это очередная форма страдания. Когда показывают основной новостной сюжет, в правом верхнем углу что-то говорит генерал армии и я одновременно
