на весь берег:
— Ивашка-а-а!
И побрёл прямиком в сторону, куда Иван давеча пошёл. И понятное дело — случилось встретиться ему лицом к лицу с принцем Тамасом, когда тот аккурат с корабля к своей карете спустился. Федот-то его впервые в жизни видел, а вот принц Тамас — встал как вкопанный, на Федота уставился, потом зубами заскрипел и спрашивает:
— Не меня ли ты ищешь, Фердинанд?!
— Чего? — не понял Федот.
— Выслеживаешь? Никак ты за принцессой приехал? А?!
А Агнессу уже под белы рученьки два амбала в карету тащат. Агнесса сначала сопротивлялась шибко, даже кричала яростно, а как Федота увидала — уставилась на него круглыми глазами и замолчала почему-то.
— Я вас не понимаю, — сказал Федот испуганно, — я брата ищу, мне до вас и дела нет, ничего не вижу, ничего не слышу!
И развернулся обратно.
А Тамас уже пальцами щёлкнул и четыре молодца вдруг к Федоту подскочили, руки заломили и на корабль потащили.
— Ваня-я! — шепчет в отчаянии Федот пересохшими от страха губами, — Ваня-я-я, ты где?!
А Иван в своём укрытии так же шёпотом отвечает:
— Потерпи, братец, потерпи малость!
Недолго Иван макушку чесал, побежал скоренько до своего коня, вскочил в седло и за каретой принца Тамаса вслед.
Скачут уже по просёлкам, скачут по выселкам, в чисто поле выехали — Иван всё не отстаёт. Впереди огни показались, Иван видит — впереди замок, знамо дело чёрный весь из себя, готического стиля, с крышами остроконечными.
Ворота распахнулись — карета внутрь въехала. Иван постоял, поглазел, подумал малость, и домой поскакал. Да прямиком не во дворец, где батюшка приём готовил, а в новые хоромы Султанши Медины.
К утру уже на месте был. Стражников сонных растолкал, в палаты Султанши заскочил, а там батюшка с Мединой сидят, воркуют, чаи гоняют, видно, что и всю ночь так сидели.
— Батюшка, Медина, не гневайтесь, что я без стука! — виновато улыбается Иван, — но у нас неприятность — Федота в полон захватили! Выручать надо!
— Кто?! Кто этот самоубийца, который моего сына посмел воли лишить?! — вскочил Пантелеймон, — коня мне! Где мои люди?!
Выбежал Пантелеймон во двор, на коня своего сиганул, дружину к себе подзывает.
— В порту корабль чёрный, с парусами чёрными — там, в трюме Федот, вражиной пленённый, — объясняет Иван.
— А ты разве не со мной?! Брата выручать не поможешь? — удивляется Пантелеймон.
— Нет, батюшка, прости, но у меня другие дела! — отвечает Иван.
Пантелеймон, поморщился, головой укоризненно покачал:
— Э-эх, Ивашка, разные вы с Федотом, не герой ты! Опасности боишься, осторожничаешь… Ну, да ладно, я тебя всё равно люблю, Бог с тобою!
Ударил Пантелеймон коня своего шпорами и умчался с дружиной в сторону моря.
Иван стоит, вслед ему смотрит и улыбается. Рядом Медина. Пантелеймону рукой машет, вздыхает тревожно. Потом на Ивана взглянула и молвит:
— Кажется мне, что ты не договариваешь чего-то, или я ошибаюсь?
— Так и есть, — вздыхает Иван, — прав был Федотка — вру я постоянно!
— В чём же сейчас ложь твоя? Уж не зря ли поскакал отец твой к морю?!
— Нет, не зря, Федот в плену, в трюме чёрного корабля. Но я не сказал папеньке, что с Федотом в трюме сидит ещё один человек, увидя которого, батюшка очень удивится! А тот человек удивится ещё больше!
— Загадками говоришь, но коли имя того человека не называешь, значит и спрашивать ничего не буду. А остался ты неспроста, Ваня, говори — чем помочь могу тебе?
— О, Медина, можно воспользоваться плодами из твоего сада?
Смелость — в умении выбрать наименьшее зло, каким бы ужасным оно ни было.
Стендаль
А вот и снова черный замок. Подъехал Иван к воротам, да постучал легонько — тишина в ответ. Снова постучал, уже настойчивее. Заскрежетали замки, заскрипели петли — приоткрылась ворота, два грозных стражника в латах вышли и спрашивают:
— Что тебе надо, незнакомец?!
— Во дворец мне надо, к принцу Тамасу! — отвечает Иван, — своё забрать!
Переглянулись стражники.
— А ждёт ли тебя Его высочество?
— Вряд ли! — весело говорит Иван.
— Ну, тогда езжай отсюда, пока живой!
Иван с коня слез, к стражникам подошёл, посмотрел на них нежно, вздохнул и говорит:
— Эх, люблю я вас, братцы, ничего я против вас не имею, но вы уж простите меня!
Схватил он левой рукой одного, правой рукой — другого, столкнул их легонько лбами — те и упали без чувств.
Прошёл Иван в ворота, а там ещё стражники, только количеством-то поболе будет.
Ничуть не расстроился Иван, взял их в охапку играючи и повалил на землю. По головам кулаком постучал, чтоб не вставали зря и улыбается:
— Вы уж простите, братцы! Мне во дворец надо!
К замку подошёл, дубовую дверь как пушинку с петель снял и вошёл внутрь…
В огромном зале из чёрного камня, освещённого факелами, горел очаг. У огня стоял принц Тамас и задумчиво шевелил длинной кочергой поленья в очаге. Увидев Ивана, он удивлённо вскинул брови и грозно рыкнул:
— Что ты здесь делаешь, холоп? Как ты прошёл сюда и зачем?!
— Пока ничего я здесь не делаю, Ваше высочество, — прямо отвечает Иван, — прошёл я через двери, как и положено, а пришёл я за принцессой Агнессой!
— Что за вздор?! Стража!!!
— Ваша стража отдыхает, Ваше высочество, шибко устали.
Принц Тамас сжал в руках металлический прут кочерги и бросился вперёд. Раскалённый конец железа мелькнул у Ивана перед носом, но он тот час отпрянул в сторону, вырвал кочергу из рук принца, легко, как бечёвку, завязал её в два узла и небрежно бросил в угол.
— Кто ты такой, чёрт тебя побери?!
— Я — Иван, царя Пантелеймона сын, и хочу забрать принцессу Агнессу, которая находится у тебя!
— О чём ты?! Нет у меня никого!
— Ваше высочество, не вынуждайте меня крушить ваши апартаменты, ломать двери и рушить стены. Скажите, где она? Не гоже силой брать то, что не может быть вашим.
— Но я люблю её! — в отчаянии воскликнул Тамас.
— Любовь — это не страсть, не вожделение, не стремление быть с кем-то рядом, — вздохнув, сказал Иван, — любовь — это даже не чувство, а состояние нашей души! Только тот, кто живёт с любовью в сердце — в состоянии любить всех. Вы, Ваше высочество, испуганный обозлённый мальчишка, который не любит себя и оттого ненавидит весь мир. Как вы можете сделать счастливым другого человека, если вы сами несчастны?!
— Не учи меня жить, выскочка! Принцессу получишь только через мой
