Кстати, неудивительно, что такой ребеночек, становясь подростком, которому осточертели «утютюсеньки» аж весь дымится от негативизма. Все кругом ему обязаны, но никто не способен вести себя «правильно»! И тогда он начинает метаться от одной связи к другой, не находя нигде «качественных» отношений. Не умея признать свои отрицательные черты, инфантильное созданье само себя обрекает на одиночество и депрессию. Конечно, реакция может принять и другую форму: со временем дитятко смиряется, а потом даже удовольствие находит в чрезмерной опеке. К тому же можно подрабатывать шантажом и манипуляциями, направляя бестолковое окружение в «верное русло»… И, как писала Тэффи в «Банальной истории»: «Линочка подходила к нему мягкой кошечкой и шепелявила: «Папоцка! Дай Линоцке тлиста фланков на пьятице. Линоцка твой велный длуг!» И что-то было в ее глазах такое подлое, что папочка пугался и давал». С чего бы это?
Разумеется, верная воспитательная методика не у полюса находится, а посередине. Если «жесткий тренинг» научит ребенка «держать удар», наносимый жестокой действительностью, но при этом подчистую уничтожит его как личность — такую потерю не смогут компенсировать даже самые распрекрасные манеры. Но ребенок, остающийся до седых волос беспомощным, зависимым и склонным к шантажу существом, вряд ли станет полноценным человеком. Американский психоаналитик Абрахам Брилл верно подметил: «Слишком послушные сыновья никогда не достигают многого». О дочерях можно сказать то же. И о том, чего достигают «слишком послушные» отпрыски, читайте в следующем разделе.
Братская забота и сестринская любовь
В книге «Дао дэ цзин», созданной великим китайским философом Лао-цзы в IV веке до н. э., говорится: «Когда великий Путь утрачен — появляются «добро и долг». Вместе с остротой ума рождается и великое притворство. Когда шесть родичей (отец и дети, старшие и младшие братья, мужья и жены — Е.К.) не ладят — появляются «сыновняя почтительность» и «родительская любовь». Когда в государстве смута — возникают «верноподданные». К сожалению — или к счастью, это уж кому как — но словами, даже самыми убедительными, ничего не изменишь, не оправдаешь, не приукрасишь, не выправишь и не выстроишь. Даже манипулируя друг другом, люди пользуются не только демагогией. Им часто приходится принимать более действенные меры, чем сотрясение воздуха, дабы достичь своей цели — например, многие прибегают к слежке или к шантажу, а то и к еще более непрезентабельным средствам. И не только для того, чтобы занять более высокое социальное положение — стать президентом или партнером того-сего, получить должность, кресло, звание, награду. Есть же такая вещь, как семейный статус. Его тоже не всегда получают честным путем, и он не всегда соответствует личным заслугам.
Большинству из нас семья представляется сообществом людей, которые любят друг друга априорно. При этом личностные «нестыковки» и разница в мировоззрении в расчет не принимаются. Отдельные люди выглядят, словно неотъемлемые, но крошечные и покорные компоненты «фамильной мозаики». Как, скажите на милость, этот «мизерабль» осмелится становиться на пути у своих близких, мешать родне, препятствовать «клановым» решениям? Но если бы время от времени что-либо подобное не случалось в любой семье, дорасти от индивида до индивидуальности могли бы только некоторые сироты. Все, у кого есть родственники, приносили бы себя в жертву семейному Молоху.
Почему именно семейные конфликты переживаются сильнее всего? Потому, что подсознательно от близких ждешь только хорошего — помощи, ласки, поддержки. Эта иллюзия постепенно разрушается, доставляя человеку массу тяжелейших стрессов. А все из-за того, что семью принято идеализировать. При слове «семья» в мозгу рождается утопическая картина: множество людей, между которыми царят отношения из жизни голубей. И то не настоящих голубей, а символических — кротких, нежных, вечно целующихся птичек. Естественно, если вы не японец. На Дальнем Востоке голубь олицетворяет собой похотливость, изворотливость, предательство и еще много чего несимпатичного. Во всяком случае, прислушаемся к мнению проницательного писателя Сергея Довлатова — он писал, что «семья — не ячейка государства. Семья — это государство и есть. Борьба за власть, экономические, творческие и культурные проблемы. Эксплуатация, мечты о свободе, революционные настроения. И тому подобное. Все это и есть семья».
Максим был младшим ребенком в семье. Детство у него было счастливым. Любовь родителей, покровительство и защита старшего брата. Максим чувствовал, что ему есть на кого опереться в этой жизни, у него есть «тылы». Да и сам был готов жизнь отдать за близких людей. И, соответственно, рассчитывал на такое же отношение к себе. Не то, чтобы Макс постоянно думал об этом — скорее, он просто жил с этим чувством и считал такое положение дел чем-то само собой разумеющимся. Как говорила птица Феникс: «Тихое сча-астье…»
Родители не скупились на образование для сыновей: и Максим уехал изучать финансовое дело в один из университетов США. Когда Макс вернулся на родину, то сразу оказался весьма привлекателен как специалист для многих учреждений. Максим получил хорошую работу, женился. Вместе с женой подумывал о ребенке, но тут его вызвали на семейный совет. Семья решила, что времена нынче неспокойные, значит, нужно наладить собственный бизнес в Европе. И потому отец Максима купил фешенебельный отель на небольшом европейском курорте. Поручить новое дело семья решила Максику. На первый взгляд, полный хэппи-энд. Но в реальности это значило бросить перспективную работу, друзей, отложить планы на обзаведение ребенком, а заодно сломать карьеру жене. И все для того, чтобы молодому семейству вместо осуществления собственных планов отправиться за границу и там управлять отелем. Хуже всего было чувство беспомощности: в гостиничном бизнесе ни Максим, ни его жена ничегошеньки не понимали. Но и это не остановило родителей Макса: они настойчиво требовали от сына безоговорочного подчинения и моментального согласия — и они его получили.
Три года, последовавших за «семейным ареопагом» и проведенные в благополучном европейском государстве, показались Максиму и его жене форменным адом. Пришлось учить не только новый язык, но еще и диалект, на котором говорили жители курортного местечка. А также пришлось вникать в законодательство незнакомой страны и заново налаживать работу гостиницы, которую, собственно, бывшие владельцы и продали только потому, что отель превратился в убыточное предприятие. День Макса и его супруги начинался в шесть утра, а заканчивался с уходом последнего посетителя из ресторанчика при отеле — то есть глубоко за полночь. Максим с женой едва сводили концы с концами, но сделать это заведение доходным было невозможно.
Через три года молодая семья с трудом продала отель и возвратилась в Россию. Все шишки посыпались на них: они-де ленивые, бездарные, безмозглые, не сумели оценить добра родительского и т. д. Никто из родных не вспомнил, что злополучный отель и куплен-то был не Максимом, а его родителями. Так же, как и «небольшую» деталь насчет карьеры, которой Максу и его жене пришлось пожертвовать ради прогарного дела. Максим не возражал родителям. Ему было больно и обидно, но он стерпел. Он подумал: ведь папа с мамой искренне хотели осчастливить молодоженов! Зачем же теперь им указывать на совершенные некогда промахи?
Следующий удар долго ждать себя не заставил. Старший брат нашел Максиму руководящее место в своей фирме — уже и то хорошо, что не метрдотелем, а по специальности. Макс был благодарен: работа ему была очень нужна. Вступив в должность, он обнаружил фирму с, мягко говоря, запущенными делами. Настоящие авгиевы конюшни, где царил устойчивый запах криминала. А наградой за работу в этом заведении была верная перспектива каторжного труда лет на пять-десять, но уже не в Европе, а в регионе с более прохладным климатом. Полученные знания Макса не подвели, и он, к счастью, вовремя отказался от братского подарка. Родня снова выразила острое недовольство поведением «плохого мальчика» Максима. Пришлось начинать с нуля. Макс пошел брокером на биржу. Постепенно его дела стали налаживаться. Помощи от родителей и брата он больше не принимал.
Прошло несколько лет, прежде чем Макс восстановил отношения с близкими. Ему многое пришлось пережить, чтобы понять: если ты маленький и слабый, то родные тебя будут не только защищать. Тебе дарят подарки, но тобою же и манипулируют. Тебя балуют по своей прихоти, но тебя по своей прихоти можно бросить грудью на амбразуру. Ты — младший, тобой привыкли управлять, а твою доверчивость расценивают как слабость. Макс снова стал общаться с родителями и братом только тогда, когда стал независим. Ему от них ничего не было нужно, и садиться себе на шею он больше не давал. Родителям Макса тоже пришлось поостыть и пересмотреть свои отношения с сыном. Вначале они пророчили: мол, этот засранец еще на коленях приползет и умолять будет. Но, увидев, что сын спокойно ходит на своих двоих и ползком передвигаться не собирается, призадумались. Им пришлось понять, что их Максим хоть и младший сын, но уже взрослый и самостоятельный человек. Родителям пришлось учиться уважать своего ребенка.
