Хёфльмейр недавно показал, что бутылочка с молоком и соска представляют большую опасность и для развития челюстей («Как я предохраняю своего ребенка от неправильного развития челюстей», J. F. Lehmann, Munchen, 1935). Сосание груди представляет собой, по Хёфльмейру, напряженную гимнастику для челюстей и является поэтому мощным раздражителем, способствующим росту, в то время как при сосании бутылочки напряжение невелико. Если насыщение с помощью груди невозможно, Хёфльмейр рекомендует «естественное сосание», которое побуждает младенца к интенсивному напряжению челюстных мышц. Благодаря же сосанию пальца или соски, согласно Хёфльмейру, ряд зубов нижней челюсти отжимается назад, ряд же зубов верхней смещается вовне или вовне и вверх. Таким образом ряды зубов на верхней и нижней челюстях как бы расходятся. Эти наблюдения еще раз убеждают в отрицательном воздействии соски.
Одновременно эти наблюдения показывают, насколько пластичен рот младенца и насколько он готов отвечать на внешние воздействия. Этим попытка оценить, в какой мере форма рта зависит от наследственности, а в какой — от воздействия окружения, еще более осложняется. Отделить один фактор от другого в отдельных случаях оказывается, как правило, невозможно. Даже сходство однояйцевых близнецов, если они воспитываются в одинаковых условиях, трудно доказать. И только если один близнец растет в благоприятных, а другой — в неблагоприятных условиях, и, несмотря на это, оба они демонстрируют одну и ту же форму рта, можно предполагать, что это сходство основано на влиянии наследственных факторов.
Рис. 196. Тонко очерченный рот младенца.
Рис. 197. Грубый рот младенца (2 месяца).
Рис. 198. Рот, сформированный соской.
Рис. 199. Всегда удовлетворенный младенец.
Рис. 200. Больной, одинокий младенец.
Рис. 201. Тот же ребенок, когда его жизнь стала более радостной.
Рис. 202. Вытянутые вниз уголки рта показывают, что положение серьезное.
Рис. 203. Плач начинается открыванием рта.
Рис. 204. Плач прогрессирует.
Рис. 196–204. Серьезные и веселые младенцы.
Рис. 205. Ревущий младенец.
Рис. 206. Трагический плач ребенка, более старшего возраста.
Рис. 207. Смех заявляет о себе.
Рис. 208. Смех становится отчетливее.
Рис. 209. Светлый смех маленького ребенка.
Рис. 210. Хорошо сохранившийся красивый детский рот в 8 лет.
Рис. 211. Маленький ротсуголками, вытянутыми вниз.
Рис. 212. Грубый роту десятилетней девочки.
Рис. 213.12-летняя девочка, у которой уголки рта вытянуты подобно остриям кинжала.
Рис. 205–213. Плач и смех.
Насколько трудно разграничение этих факторов в отдельном случае, я хочу показать на одном примере. Я уже говорил, что дети в яслях ортопедической клиники, хотя все они обладают какими-то физическими недугами (косолапость, вывих тазобедренного сустава, параличи и т. и.) очень веселы. Большинство из них дружелюбно улыбается посетителю, подходящему к их кровати, и чем больше вы беспокоитесь и заботитесь о ребенке, тем чаще у него уголки рта складываются в улыбку, смещаясь вовне и вверх, как показано на рис. 199. Само собой разумеется, что при такой смеховой гимнастике особенно развиваются risorius и zygomaticus (мышцы смеха), чем и объясняется, что у некоторой части младенцев и в покое уголки рта легко вытягиваются вверх. Наряду с ребенком, показанным на рис. 199, в наших яслях лежал еще один ребенок, который постоянно демонстрировал прямо противоположное выражение (рис. 200). Он страдал косолапием. Раньше лечение косолапия было очень мучительным. Лорд Байрон даже за несколько лет перед смертью проклинал своих врачей, которые в детстве хотели вылечить его от косолапия. Эти мучительные попытки были, как известно, безуспешны. Сегодня успешное лечение этого недуга сопряжено лишь с незначительными болями. Поэтому свидетельствующее о дурном настроении опускание уголков рта, раздосадовано прижатые друг к другу губы и выпяченная нижняя губа не могут быть следствием собственно болезни. Я заподозрил здесь влияние на ребенка отношений в семье. Они были печальны. Отец и мать ежедневно уходили на работу, братьев и сестер у ребенка не было, и он почти целый день был предоставлен сам себе. За исключением тети, которая периодически смотрела за ним, о ребенке никто не заботился. Всего этого вполне достаточно, чтобы понять ту печаль и боль, которые выражаются у ребенка в форме рта и в серьезном выражении глаз.
Дальнейшие изыскания показали, что мать ребенка — тихая, серьезная женщина. Поэтому может оказаться, что при формировании выражения лица ребенка определенную роль сыграли и наследственные факторы. Ясность внесли дальнейшие наблюдения. Я заметил, что в клинике с интервалом в 5–6 недель ребенку накладывали новую повязку, тогда как дома этого не происходило. В течение последующего года я неизменно мог констатировать у ребенка печальное выражение лица при каждом посещении клиники. Когда вдруг — я не видел этого ребенка в течение нескольких недель — произошли поразительные изменения (рис. 201). Уголки рта больше не были вытянуты вниз, выпяченная нижняя губа почти исчезла, и ребенок впервые засмеялся при встрече со мной.
Даже медсестра никогда не видела этого ребенка смеющимся — первый смех за целый год! Я спросил старшую сестру, как она объясняет изменение выражения лица ребенка. И тут выяснилось, что одна молодая девушка, студентка, которая проходила лечение в клинике, стала ежедневно навещать его и часами играть с ним. Отсюда стало ясным, что то печальное окружение, которое составляло до этого мир ребенка и было существенной причиной его болезненного выражения лица.
Но во многих других случаях невозможно точно установить, почему у ребенка формируется то или иное выражение лица. Только если отец или мать демонстрируют точно такой же тип рта, отличающийся от обычного типа, можно с уверенностью говорить о влиянии наследственности. Такой случай имел место с одной очень своеобразным формой рта, показанной на рис. 73. Конечно, физиогномист всегда должен знать, что в лице испытуемого обусловлено влиянием наследственных факторов, но так далеко семейные исследования сегодня, к сожалению, не заходят.
В первые недели мышцы младенца включаются, кроме акта сосания и зевания, преимущественно во время крика. Наиболее значительные изменения в это время вызывают плач и рев.
Мимика плача требует несколько более подробного обсуждения. Обычно этот акт сопровождается уже описанным выпячиванием нижней губы (рис. 202), затем, если губы еще покоятся друг на друге, следует вытягивание вниз и наружу углов рта. Иногда это изменение уголков рта бывает не слишком заметно. Гораздо отчетливее настроение выражает тянущаяся вниз и наружу от уголков рта морщина — уже описанная выше морщина в уголках рта. Морщина эта формируется у младенцев очень рано и может приобретать устойчивые формы уже в первые годы жизни. Поэтому она играет большую роль при анализе детских настроений. Очень хорошо эта морщина показана на рис. 202. Если ребенок и далее отдается своей боли, то рот открывается, и возникает в большинстве случаев вторая морщина, назолабиальная или носогубная складка. Она протягивается от крыла носа по дугообразной линии до точки, удаленной примерно на ширину пальца латерально от угла рта. Форму и значение этой морщины я уже обсуждал (рис. 203 и 204). Если же боль усиливается, нижняя челюсть опускается так низко, как это только возможно, и рот буквально распахивается, что сопровождается мощным громким ревом. Рот на этой высшей стадии плача приближается по форме к прямоугольнику. Благодаря этому широкому открытию рта вся поверхность верхней и нижней губы приводится в пассивное напряжение (рис. 205) и мышцы, находящиеся около углов рта, уже не могут оказывать влияние на направление уголков рта. Благодаря этому рот теряет выражение, характерное для плача и может принимать почти ту же самую форму, что и при интенсивном смехе (рис. 66). Об этом я расскажу подробнее при обсуждении мимики смеха.
Одновременно с изменением формы рта у плачущих детей регулярно включаются мускулы глазницы. При легком плаче (рис. 203 и 204) глазница наполовину закрыта, мощный же крик приводит к полному закрытию глазницы. При этом брови опускаются вниз (orbicularis). Очень часто при этом вступают в действие мышцы, сморщивающие бровь, которые еще сильнее опускают вниз внутренние окончания бровей и приближают их к средней линии (рис. 205). Нередко можно видеть, что внутренние окончания бровей смещаются вверх. Тогда возникает трагическое выражение бровей Лаокоона, которое можно констатировать на рис. 206. Другое похожее выражение — кажущаяся бровь Лаокоона (рис. 204). Но устойчивых форм плач в первые годы жизни, как правило, не формирует. Поскольку нормальный ребенок компенсирует периодическое опущение уголков рта при плаче их подъемом при смехе. Но если ребенок смеется редко, то на его лице может появиться относительно устойчивое выражение разочарования, отказа и недовольства. Раньше всего может сформироваться выпяченная нижняя губа. Затем к этому могут добавиться опущенные уголки рта с морщинами в уголках. Ребенку на рис. 172, который обнаруживает эти изменения, всего лишь полтора года. Поэтому внимательные и заботливые матери должны как можно раньше принять все меры, чтобы предотвратить появление у ребенка подобных выражений, а если есть серьезные причины для изменения настроения, то воспитательные меры имеют мало успеха.
