Кит Харинг был художником-провидцем. Его образы сформировали моментально узнаваемый визуальный язык XX в. В начале 1980-х гг. он учился в школе визуальных искусств в Нью-Йорке, где преподавали живопись, скульптуру и историю искусства. Он разработал уникальный линеарный стиль, активно использовал графические символы вроде сердец, рук и своего знаменитого «светящегося младенца», совмещая их с абстрактными закономерностями, в результате чего возникали насыщенные композиции.
Харинг искал ростки следующего важного арт-движения – они всегда зарождались в крошечных галереях перед тем, как стать популярным мейнстримом. Он работал на вспомогательных должностях в галерее Тони Шафрази, где собирал инсайдерскую информацию о новейших трендах. Крупные галереи уже начали выставлять работы художников, чьи навыки работы в стиле граффити оттачивались на улицах и в метро, однако их произведения – яркие разноцветные надписи – мало чем отличались друг от друга. Практически у всех граффитчиков один и тот же стиль. Харинг увидел свой шанс. И хотя он и присоединился к общему движению, но использование бескомпромиссной черной линии и символических образов отличало его от всех остальных. После персональной выставки в галерее Тони Шафрази он вошел в мировую историю искусства.
Провидцы не имеют виде́ний в буквальном смысле; они просто пытаются представить себе, каким путем пойдет развитие в той или иной области, а потом внедрить новшества быстрее, чем остальные. Большинство людей слишком заняты близоруким решением повседневных вопросов. Они не могут поднять голову и посмотреть за горизонт.
«Провидец – это человек, который может видеть будущее или думает, что может. Я доверяю своему взгляду, и он оказывается верным. И дело вовсе не в мечтаниях или снах, а в хорошем знании рынка, мира и людей… понимании того, где они окажутся уже завтра».
Леонард Лаудер
Да? Посмотрите в будущее.
Нет? Живите здесь и сейчас.
Из пункта А в пункт Б через Я
Лобстеры прячутся в укромных уголках и трещинах скал на морском дне. Иногда они застревают там и не могут двигаться. Однако они не умирают, поскольку подгоняют к себе еду с помощью потоков воды, которые создают своими клешнями. Они буквально врастают в скалу. Думаю, что каждому из нас имеет смысл время от времени задаваться вопросом, не случилось ли того же и с нами.
Я часто ставлю перед студентами, которым преподаю в Центральном колледже искусства и дизайна имени Св. Мартина, следующую задачу: найти карту какой-либо местности, нарисовать на ней окружность определенного диаметра, а затем пройти по ней в реальном мире. Студенты выходят с картой на улицы и точно следуют намеченному маршруту. Карта приводит их в районы, где они никогда не бывали. Они стучатся в двери домов и просят у обитателей разрешения пройти через их жилища и офисы. Иногда я усложняю задание и прошу студентов носить с собой кровать. Это меняет их видение города. Они встречают людей, с которыми не встретились бы в других обстоятельствах, видят изнутри здания, обычно закрытые для постороннего доступа. Я предлагаю им и другие упражнения, например прошу организовать футбольный матч с участием трех одновременно играющих команд или использовать карту Парижа при перемещении по Нью-Йорку.
У всех у нас вырабатываются определенные привычки. Мы идем по одному и тому же пути к метро, покупаем одну и ту же газету и в одно и то же время включаем компьютер – как роботы. Мы живем на автомате. Мы перестаем осознавать, что делаем. Однако осознание крайне необходимо, чтобы думать творчески. Оно означает, что в процессе любого занятия вы находитесь в движении и занимаетесь делом с полной осознанностью. Отсутствие осознания означает, что вы закрыты для возможностей и упускаете их.
Ги Дебор сформулировал новый метод восприятия мира и назвал его психогеографией. Цель этого метода – подтолкнуть людей к новому видению своего окружения, разбудить их сознание. Психогеографы создавали ситуации, нарушающие привычный порядок вещей, чтобы побудить нас отказаться от шаблонного образа мышления и действия. Психогеографы находят необычные способы путешествий и просят нас вести себя так, будто мы не знаем своего города, привычной дороги или знакомого здания. Нужно смотреть глубже свежим взглядом и действовать с более высокой степенью осознанности.
Один из моих любимых примеров психогеографии – непридуманный случай. В книге «Искусство смотреть со стороны» (The Art of Looking Sideways) Алан Флетчер рассказывает об американском путешественнике, умершем на Северном полюсе. Родственники щедро заплатили одному эскимосу, чтобы тот доставил тело в Штаты. Этот эскимос никогда прежде не покидал Арктики, поэтому, выполнив поручение, решил потратить деньги на путешествие по Соединенным Штатам. При этом он не говорил по-английски. Покупая билеты на железнодорожных станциях, он просто повторял то, что говорил стоявший перед ним в очереди человек. Так эскимос случайно пересек США вдоль и поперек. К тому моменту, когда у него закончились деньги, он оказался в небольшом городке в штате Огайо, где и прожил до конца своих дней.
Если вы всегда ходите одним и тем же путем, то будете знать, где окажетесь, однако при этом потеряете себя. Делая одни и те же вещи одинаково, вы получите те же самые результаты. В рамках рабочей среды очень просто попасть в ловушку, воспроизводя уже известное и приходя к одинаковым результатам. Перемены хороши, пусть даже они ограничиваются перестановкой столов или перемещением копировального аппарата в другой угол. Рост бывает болезненным, как и перемены, но самое болезненное на свете – постоянное пребывание не на том месте. Чем чаще вы совершаете одно и то же одним и тем же способом, тем сложнее даже допустить мысль, что можно поступить иначе. Бывают моменты, когда нужно пройти короткий путь от А до Б – но по дороге заехать на Юпитер.
«Творчество – это победа оригинальности над привычкой».
Артур Кестлер
Узнайте, что говорил о повторении Джордж Элиот.
Приходилось ли вам когда-нибудь решать многомерную головоломку, включающую человеческий и технический фактор, в быстро меняющейся среде и при этом не утрачивая творческого видения? Это вполне возможно, если выбрать правильный подход.
Мне доводилось стоять рядом с режиссером фильма на съемочной площадке. Не могу представить себе более напряженной работы. То и дело подскакивают разные люди и спрашивают: «Как выставить освещение?», «Как мне произносить эту реплику?», «Какой план выбрать – ближний или общий?». И режиссер отвечал на вопросы актеров, гримеров, операторов, осветителей и монтажеров… постоянно лавируя, чтобы оставаться в рамках бюджета. Работа начиналась в семь утра и продолжалась по 20 часов в атмосфере какого-то безумия. При этом всех терзало опасение: если фильм окажется неудачным, группа может навсегда остаться без работы. А еще иногда режиссеры сами пишут сценарии, занимаются монтажом или снимаются в небольших ролях.
Режиссер Питер Богданович мог ответить на множество вопросов, поскольку он обладал энциклопедическими знаниями о кинематографе. Он использовал специальные карточки для записи важных фактов и собственной оценки каждого увиденного фильма; в возрасте от 12 до 30 лет он собрал 5316 таких карточек. Он смотрел по шесть-восемь фильмов в неделю. Самые любимые фильмы (наподобие «Гражданина Кейна», вдохновившего Богдановича на то, чтобы стать режиссером) он пересматривал много раз. Поначалу он снимал фильмы для Музея современного искусства, затем писал о кинематографе для журнала Esquire. Когда он брал интервью у режиссеров, те часто поражались глубине его знаний об их работах. Богданович мог назвать поименно членов съемочного коллектива, вспомнить каждый кадр и каждое движение камеры. Он нравился собеседникам и смог установить дружеские отношения с самыми знаменитыми режиссерами того времени. Он привык ходить на Таймс-сквер и смотреть по пять фильмов в день, затем шел домой, где предстояли ночные телепоказы… Одна голливудская знаменитость, впечатленная его статьями для Esquire, предложила ему должность помощника режиссера на начавшихся съемках. Все пошло хорошо, и Богданович решил заняться режиссурой собственных произведений. Поэтому, какая бы проблема ни возникала на площадке, он полагался на формальные и технические знания, собранные за многие годы.
Удивительный фильм Богдановича «Последний киносеанс» был номинирован на восемь премий «Оскар» в 1972 г. Работа казалась одновременно новой и старой, потому что Богданович снимал черно-белое кино, когда стандартом считалось цветное. Он использовал долгие планы вместо того, чтобы разбивать важные сцены на фрагменты. Это было сделано в результате многочасового изучения фильма «Гражданин Кейн». «Последний киносеанс» взял новые высоты благодаря особому использованию саундтрека. Песни в самом кинофильме лились из радиоприемников, исполнялись музыкальными автоматами и проигрывались на граммофонах. Подобные вещи делались и раньше, однако никогда прежде с такой тонкостью.
