А ему это должно быть известно. В 1991 году Энди побывал там, когда королева вручала ему медаль «За выдающиеся заслуги».
Медаль была только началом. В 1993 году в книге, которая была названа в честь патруля «Браво-Два-Ноль», Энди поведал историю об их миссии со всеми ужасными подробностями — и буквально за одну ночь создал жанр и форму современных военных мемуаров. Говоря словами командующего специальной воздушно-десантной службы Великобритании (SAS), история Браво-Два-Ноль «навсегда останется в полковой истории».
Он не шутил. На самом деле уже сейчас история патруля стала частью культурной истории. А Энди стал брендом.
Когда несколько лет назад как-то ночью я летел в Сидней, мы пролетали над Афганистаном. Далеко внизу, в глубокой и опасной тьме между отрогами Гиндукуша, сквозь облачный покров я заметил крошечные проблески света. Что это такое, ломал я голову. Костры странствующих пастухов? Секретные убежища одноглазых полевых командиров талибов?
Как нельзя более кстати, пилот включил интерком. «Я обращаюсь к тем, кто сидит в правой половине самолета, — сказал он. — Прямо сейчас вы можете увидеть портативные компьютеры бойцов SAS, которые бьются над созданием своих последних бестселлеров».
В интеркоме раздался треск. Все засмеялись. Энди тоже рассмеялся бы, будь он тут. Но я думаю, что в то время мы пролетали как раз над ним.
Одна из первых вещей, которые вы узнаете об Энди (и узнаете достаточно скоро): он вообще не переживает по поводу чего-либо. Для него нет ничего святого. И ничего такого, что волновало бы.
«Мне было всего пару дней от роду, когда меня нашли, — объяснял он, когда мы встретились первый раз у станции метро около Лондонского моста. — Как раз за углом, на ступеньках Больницы Гая. Я был завернут в пакет из магазина Harrods».
«Вы шутите! — воскликнул я. — Серьезно?»
«Да, абсолютно», — ответил Энди.
«Черт, — сказал я. — Невероятно. Я бы принял вас за человека, приобретенного в ТК Махх[38]».
«Ну ты и ублюдок! — расхохотался он. — Такие мне по вкусу».
Мы вместе работали на радиопередаче, которую я вел для ВВС. Она называлась «Чрезвычайная убедительность», и мне было интересно, могут ли некоторые психопатические характеристики пригодиться в SAS. Например, как ни смешно, способность ничему не придавать большого значения. Я не был разочарован. Если вы подумываете о том, чтобы вступить в SAS, я подскажу вам кое-что совершенно бесплатно. Если вас волнует ваше происхождение, вам лучше остаться дома.
«Одна из первых вещей, с которой вы сталкиваетесь в лагере, — это подтрунивание, — рассказал мне Энди. — Это происходит постоянно. Все друг друга оскорбляют. Издеваются друг над другом. И для этого есть причины, как и для большинства вещей в полку. Ты учишься быть “серой мышью” на случай, если попадешь в плен. Действовать незаметно. Чтобы произвести впечатление на тех, кто будет допрашивать тебя, что ты ни черта не знаешь. Что от тебя для них никакой пользы.
Если те, кто взял тебя в плен, хоть в чем-то разбираются, они начинают отыскивать твои слабые места. Отслеживают твои мельчайшие реакции — мимолетные выражения лица, мельчайшие движения глаз, которые могут выдать твое настоящее психологическое состояние. И если они найдут хоть что-то, они вытянут это из меня. Ничего не поделаешь, приятель. Игра закончена. Скажем так: если у тебя проблема с размером твоего члена, то помещение для допросов в Ираке — не лучшее место, чтобы выяснить это.
Поэтому все, что происходит в полку, — честная игра. Издевательства имеют чисто функциональный характер. Это эффективный способ выработки психологического иммунитета. Прививка против того дерьма, которое может навалиться на тебя, если попадешь в плен. Это правильная разновидность неправильных вещей — если ты понимаешь, о чем я говорю. А потом, знаешь ли, нет ничего лучше нервного возбуждения, не правда ли?»
Ну, я так не думаю. Но психологическая прочность является не единственной чертой, которая роднит солдат спецназа с психопатами.
Сюда же относится и бесстрашие.
Пару лет назад, прекрасным весенним утром, на высоте 12 тысяч футов над сиднейским пляжем Бонди-Бич я совершил свой первый затяжной прыжок. Накануне вечером в старом береговом баре я попросил у Энди последний совет.
«Держи глаза открытыми. А задницу сожми покрепче», — последовал ответ.
Я выполнил этот совет. В точности. Но совершить такой же подвиг ночью, в зоне боевых действий, над бушующим океаном, с вдвое большей высоты и с двумястами фунтами оборудования — совершенно другое дело. А если всего этого недостаточно, есть еще раздражение, которое надо сдерживать. Даже на высоте 30 тысяч футов веселье продолжается.
«Мы привыкли веселиться, — вспоминает Энди. — Валять дурака. Знаете, мы выбрасывали оборудование прежде, чем прыгнуть самим, и смотрели, сумеем ли поймать его. Или, летя к земле, набрасывались друг на друга сзади, держали друг друга борцовским захватом и выясняли, кто первый струсит — вывернется и дернет за стропу. Это было настоящее веселье».
Да, конечно. Ну, если ты так считаешь, Энди.
Но убивать было не так весело. Я спросил Энди, испытывал ли он сожаление по поводу того, что ему приходилось делать. О тех жизнях, которые он отнял во время своих многочисленных секретных миссий во всех уголках земли.
«Нет, — прозаично ответил он, и в его ледяных голубых глазах (и просто на заметку — за черной полоской, которую вы видите на фотографиях, у Энди есть глаза) не отразилось ни капли эмоций. — Вы просто не вспоминаете об этом. Когда вокруг вас враги, ваша задача — успеть нажать на курок раньше, чем это сделает ваш противник. А после этого вы стреляете. Все просто. Какой смысл постоянно пережевывать то, что уже сделано? Если вы вступите на этот путь, то последнее, что придет вам в голову — это пуля из снайперской винтовки.
Девиз нашего полка: “Кто дерзает, тот побеждает”. Но иногда его сокращают до “Наплюй!”».
При существующем раскладе нетрудно предвидеть, насколько такая психопатическая уравновешенность, такое бессовестное хладнокровие могут оказаться кстати в определенных ситуациях — и насколько адаптивными их иногда можно назвать. Один из сослуживцев Энди, Колин Роджерс, бывший член прославленной атакующей группы SAS, который во время операции «Нимрод» в 1980 году вел прослушивание через окна иракского посольства, испытывает те же чувства, что и его старый приятель. Вытаскивание террориста из пыли, огня и осыпающихся камней, которые представляют собой обычное архитектурное наследие заминированного входа в укрытие, не является чем-то таким, над чем спецназовцы склонны долго раздумывать — особенно когда за спиной у вас висит такой шедевр, как автомат Heckler & Koch МР5, выпускающий 8900 пуль в минуту, а от ошибки вас отделяют всего несколько миллиметров. Стреляйте и делайте свое дело. Вы сосредоточены. Сохраняете спокойствие. И спокойно жмете на курок. Колебаниям тут не место.
Весь фокус в том, чтобы оставаться огнеупорным и тугоплавким. Уметь действовать не только в запале, но в любой момент. А тут самое главное — не горячиться.
«Вы на взводе. Конечно, вы на взводе, — рассказывает мне Колин в одной из пивных Ист-Энда, которая явно знавала лучшие времена. — Но именно этому вас обучали все эти годы. Шесть или семь часов в день. Это как вождение автомобиля. Все поездки отличаются друг от друга. Но вы можете достаточно хорошо справиться с любыми неожиданностями. Ваши реакции становятся автоматическими. Да, вы полагаетесь на свое суждение. Но даже оно является продуктом обучения. Это трудно описать, если не сталкивались с этим лично. У вас как будто обостряется осознание всего происходящего вокруг вас. Это состояние прямо противоположно опьянению. Но в то же самое время вы как будто находитесь в стороне от ситуации, вне ее. Как будто вы смотрите фильм».
Он прав. И не в том, что происходит при штурме посольства. Помните слова нейрохирурга из предыдущей главы? «Отравление, которое обостряет, а не притупляет ваши чувства», — вот как он описал свое умонастроение, в которое входит перед тем, как приступить к сложной операции. По сути дела, во время любого кризиса самыми эффективными оказываются индивиды, сохраняющие спокойствие, которые способны реагировать на неожиданности момента и одновременно поддерживать необходимую степень отрешенности.
Давайте рассмотрим, например, отрывок из интервью, которое я взял у инструктора американского спецназа. Он рассказал о качествах солдата, которые, в конце концов, после самых ужасных в мире процедур физического и психологического отбора превращают его в одного из «морских котиков» (бойцов спецназа военно-морского флота США). В одного из тех парней, которые взяли Бен Ладена.
