Очерки по теории сексуальности - Зигмунд Фрейд

Ганс: «Я не знаю, надо спросить профессора».

Я: «Думаешь, он догадается? Но почему тебе хочется перебраться в окошко?»

Ганс: «Я еще никогда там не был, а мне хочется туда попасть. Сказать, почему? Я хочу грузить и разгружать всякие мешки и лазать по ним. Мне не терпится там полазать. А знаешь, от кого я научился лазать? Я видел, как другие мальчики лазают, и мне тоже захотелось».

Его желание не осуществилось: когда Ганс снова решился выйти за дверь, всего несколько шагов через улицы вызвали в нем слишком большое сопротивление, поскольку повозки проезжали вдоль ограды непрерывным потоком».

Профессору – то есть мне – было известно, что эта умственная игра Ганса с гружеными повозками должна иметь символическое, замещающее отношение к другому желанию, которое еще пока не высказано. Но это желание можно было бы вообразить уже сейчас, сколь бы смелым ни показался такой шаг.

«После обеда мы опять пошли на улицу, а по возвращении я спросил Ганса: «Каких лошадей ты, собственно, больше всего боишься?»

(Это обстоятельство позднее подтвердила моя жена.)

(Моя жена подтвердила все это, а также согласилась, что беспокойство у Ганса появилось как раз после этого случая.)

Так как он явно устал, я прекратил расспросы. Он только добавил, что сначала боялся лошадей, впряженных в конку, а позже стал бояться всех прочих, и лишь недавно – лошадей, впряженных в мебельные фургоны.

На обратном пути из Лайнца мы еще поговорили:

Разыскания отца мальчика могут во многих пунктах показаться безуспешными, но будет полезно ближе познакомиться с подобной фобией (которой, к слову, стоит дать название по ее новым объектам). Тем самым мы выясним, насколько, собственно говоря, эта фобия распространена. Она направлена на лошадей и на экипажи с повозками, на то, что лошади падают и кусаются, на лошадей с особенными признаками, на груженые повозки. Сразу укажу здесь, что все эти характеристики восходят к тому обстоятельству, что беспокойство мальчика исходно никак не было связано с лошадьми. Оно перенеслось (транспонировалось) на них позднее и теперь начало проявляться в тех признаках «лошадиного» комплекса, которые оказывались подходящими для такого переноса. Мы должны особенно высоко оценить существенный факт, добытый отцом мальчика: он сумел установить фактический повод, спровоцировавший возникновение фобии. Это случай, когда мальчик видел, как упала большая ломовая лошадь; одно из толкований этого впечатления, как подчеркивает отец мальчика, указывает на то, что Ганс тогда ощущал желание, чтобы его отец тоже упал – умер. Серьезное выражение лица ребенка в ходе рассказа также соответствует этому невысказанному желанию. Не скрывается ли за этим и другая мысль? И что же означает шум, который лошадь якобы производила ногами?

* * *

«Некоторое время Ганс играл в лошадок у себя в комнате – бегал, падал, дрыгал ногами и ржал. Как-то раз он подвязал себе под нос мешочек, как бы мешок для корма. А еще подбегал ко мне и норовил укусить».

Так мальчик подтверждал приведенное выше толкование – более решительно и наглядно, чем мог бы выразить в словах. Но, разумеется, при этом наблюдалась смена ролей, поскольку эта игра служит фантазии, вызванной подспудным желанием. Следовательно, он был лошадью, он кусал отца, а в остальном отождествлял себя с отцом.

«В последние два дня я заметил, что Ганс самым непосредственным образом выступает против меня, хотя и без дерзости, скорее шаловливо. Не оттого ли, что он больше не боится меня –