Другими словами, человек не может делать добро и воздержаться от причинения зла другому, не зная, что по-настоящему хорошо для того человека. Единственные блага, на которые у каждого есть естественное право, — это действительные, а не кажущиеся блага. Мы обладаем естественным правом не на то, что хотим, а только на то, что нам нужно.
Заповедь «Каждому по желаниям» совсем не похожа на максиму справедливости и абсолютно лишена практического смысла; будучи воплощенной в жизнь, она может привести к такому состоянию, которое Томас Гоббс когда-то, в далеком прошлом, назвал «войной всех против всех» и описал как дело «мерзкое, жестокое и недолгое»[59].
Если, как считает профессор Росс, право имеет преимущество над благом, то мы должны быть готовы определить, что правильно и справедливо по отношению к другим, ничего не зная о том, что для них по-настоящему хорошо. Но это невозможно.
Второе заблуждение, столь же серьезное, появилось в 1971 году в широко обсуждаемой и переоцененной книге A Theory of Justice («Теория справедливости»), написанной Джоном Ролзом в отождествлении справедливости и честности в отношениях людей между собой[60]. Ошибка состоит также и в действиях, предпринимаемых обществом относительно своих граждан. Честность, как мы видели, состоит в одинаковом обращении с равными, а с неравными — пропорционально их различиям. Это только один из принципов справедливости — и не думайте, что не самый важный.
По мнению профессора Ролза, если справедливость целиком состояла бы из честности, то убийство, массовый террор, нарушение обещания, необоснованное заключение под стражу, обращение в рабство — все это не было бы несправедливым, поскольку во всех действиях не наблюдается нечестности. Это нарушение прав, а не заповеди о том, что с равными нужно обращаться одинаково.
Только в том случае, когда факты человеческого равенства и неравенства в частном смысле и в функциях, выполняемых личностью, дают основание для определения того, что справедливо, а что нет, — справедливость и несправедливость могут быть связаны с честностью и нечестностью.
Напротив, когда определение того, что справедливо, а что нет, соотносится с потребностями и правами, свойственными человеческой природе, тогда справедливость и несправедливость основываются на том, что по-настоящему хорошо и плохо для людей, а не на их равенстве или неравенстве.
Тот факт, что все люди, равные по природе, также одинаково наделены естественными правами, не может быть основой для справедливого обращения. Если существовали бы только два человека, то один мог быть несправедливым по отношению к другому, вероломно обманув его или незаконно лишив свободы. Это неправедное действие может считаться несправедливым без всякой отсылки к равенству или неравенству, а просто потому, что нарушает права.
Убийство, избиение, изнасилование, похищение, клевета, нарушение обещания, порабощение, кража — эти и многие другие нарушения писаных и неписаных законов несправедливы, но не являются при этом нечестными. Это нарушения естественных или законных прав. В этом, а не в нечестности состоит несправедливость.
Убийство лишает человека его права на жизнь. Избиение, пытка, разбой неправомерно вредят здоровью человека, действительному благу, на которое он имеет естественное право. Незаконное лишение свободы, порабощение нарушают права человека на свободу. Клевета, обман, кража отбирают у человека то, что принадлежит ему: доброе имя, правду, собственность. Намеренное разорение кого-либо, оставление его без средств к существованию лишает человека экономических благ, на которые он имеет естественное право.
Во всех этих проявлениях несправедливости, которые состоят в нарушении прав, главный ущерб от несправедливого обращения заключается в помехе человеческому стремлению к счастью. Обстоятельства, в которых живут люди, и действия других по отношению к ним справедливы в том случае, когда они помогают в поиске счастья, и несправедливы, когда мешают и препятствуют этому.
Нечестность появляется, когда имеет место несправедливая дискриминация. Платить женщинам меньше мужчин за ту же работу, которую они выполняют не хуже их, — несправедливая дискриминация. Это неравное обращение с равными.
Половая принадлежность в данном случае совершенно не относится к делу, подобные слова мы говорим и при расовой или религиозной дискриминации. Так как эти различия не принимаются во внимание, то рассматриваемые люди в данном случае равны. Таким образом, они имеют право на одинаковую оплату работы. Обращаться с ними неодинаково — значит несправедливо дискриминировать их, а это нечестно.
Также нечестным и поэтому несправедливым является отсутствие дискриминации в тех случаях, когда она необходима в силу относящихся к делу соображений. Не платить больше тому, кто больше делает, нечестно. Дети раннего возраста весьма чувствительны к такой нечестности. Когда родители дают детям поручения по дому, а затем одинаково хвалят и того, кто все сделал, и того, кто выполнил меньше, ребенок, увидевший такую несправедливость, обязательно закричит: «Это нечестно!»
Нечестность появляется в любых отношениях между людьми, когда в обмен на какие-либо ценности один получает меньше того, что заслуживает, а другой — больше. Мясник, обвешивающий покупателя, устанавливает тем самым нечестную цену на мясо. Работодатель, выплачивающий сотруднику меньше, чем положено, пользуясь тем, что он находится в состоянии крайней нужды и готов взяться за любую работу, совершает несправедливость, которая состоит в нечестности. Работодатель платит сотруднику меньше денег, чем тот заслуживает. Честные зарплаты и цены являются самыми наглядными примерами справедливости в обменных отношениях.
Нечестность проявляется не только в обмене, но и в распределении. Два солдата, совершивших героические поступки, получают Золотую медаль Конгресса[61]; эти награды вручены честно; но когда один, совершивший столь же смелые деяния, что и другой, получает меньше почестей, распределение очевидно нечестно и несправедливо.
Это так же истинно и в тех случаях, когда люди, с которыми обращаются нечестно, несправедливо дискриминируются в силу своего пола, расы или религии. Такая нечестность, вытекающая из несправедливой дискриминации, случается при назначении на публичные должности, когда кандидаты одинаковых достоинств не получают равного рассмотрения из-за своих качеств, не имеющих отношения к способности выполнять обязанности, связанные с должностью. Недискриминационный характер справедливости символизирует повязка на глазах Фемиды[62].
Будем считать, что глагол заслуживать в обсуждении этой темы вводит понятие права в наше понимание честности. Женщина получает меньшую плату, чем заслуживает; солдат получает меньшие почести, чем заслуживает; обвешенный мясником покупатель получает меньше мяса, чем заслуживает. Разумеется, можно сказать, что человек заслуживает то, на что у него есть право. Но если это так, почему не каждая несправедливость, являющаяся нарушением прав, становится также и проявлением нечестности?
Ответ на этот вопрос зависит от одного: какое соображение стоит на первом месте при определении того, что справедливо или несправедливо.
Когда то, что заслуживает человек, основано на его естественном или законном праве, оно рассматривается как тот критерий, при нарушении которого действие считается несправедливым.
Когда то, что заслуживает человек, определяется в сравнении с заслугами другого и потенциала обоих, тогда равенство и неравенство их дел или их способностей становится тем критерием, относительно которого определяется справедливость или несправедливость действий. Честность и нечестность распределения благ среди людей всегда использует некое сравнение достоинств и недостатков рассматриваемых, которое всегда включает в себя соображения равенства и неравенства. Правомерность обмена между людьми всегда использует некое сравнение ценности обмениваемых вещей. Именно здесь лежит суть справедливости и несправедливости, отождествляемых с честностью и нечестностью.
Напротив, несправедливость, связанная с нарушением прав, не имеет никакого отношения к сравнению достоинств людей или ценности вещей. Также она никак не касается соображений равенства и неравенства. Само существование права делает нарушение прав несправедливым.
Может показаться, что определение, данное в начале Кодекса Юстиниана[63] и вечная воля: «Постоянная, воздающая каждому по заслугам», — охватывает оба смысла понятия справедливости — как защиты прав от нарушения, так и честного обращения. Тем не менее это лишь часть истины. Определение Юстиниана содержит оба значения, но не видит между ними разницы.
