Нет, разумеется, никакой гарантии, что подозрительный муж или стремящаяся к господству жена смогут преодолеть свои невротические тенденции и сменить их на любящее партнерство. Но мы предполагаем, что это не непобедимые невротические установки, а всего лишь тенденции, а тенденции можно усиливать или ослаблять. Можно позволить сорнякам захватить сад, а можно их выпалывать и выращивать цветы.
Все это далеко не так легко, как кажется. Дурные привычки обладают над нами большой властью. Одна из таких привычек — тирания желания, которое мы стремимся осуществить немедленно. Подумайте, например, о том, как важно правильно рассчитывать свое поведение во времени.
Обладая хотя бы небольшим жизненным опытом, мы понимаем, что один человек может сказать другому практически все, что захочет, если только правильно выберет время и манеру высказывания. Однако многие из нас, сознающие справедливость этого положения применительно к отношениям в обществе, совершенно игнорируют его в личных отношениях, в том числе и в самых важных — в отношениях любви. Почему?
Опять-таки перед нами невротический образец, пережиток во взрослом незрелого детского поведения. Ребенок сначала действует, а потом думает — если вообще думает; им руководят чувства, непосредственные желания и импульсы. Он не может отложить свое стремление до более подходящего момента, не может подобрать лучшую форму для своих слов и действий. Он не думает о том, что его поведение может затронуть других людей. Он не научился еще воспринимать чувства других людей или думать с чужой точки зрения. Он знает только свои желания и мысли.
Для ребенка это нормально, для нас — во многих случаях неудобно, неприятно или способно вызвать раздражение и замешательство. Это может причинить ребенку неприятности. Но мы понимаем, что это детское поведение, и если наказываем или браним ребенка, то лишь для того, чтобы научить его тому, чему он должен научиться.
Но у взрослого такое поведение не может быть оправдано, как у ребенка. Это проявление незрелости и, следовательно, неуместно. Это свидетельство неспособности человека принять на себя взрослую ответственность. Этот нереалистический способ осуществления желаний часто приводит к поражениям и бедам.
Алкоголик, и1рок, всякий человек, настойчиво добивающийся удовлетворения чего-то такого, что для него особенно важно, склонен вести себя таким образом. Такой человек думает прежде всего о себе, и такая сосредоточенность притупляет чувствительность к другим людям. Невозможно преследовать свои всепоглощающие желания и одновременно думать о других людях.
Даже временное согласие и раскаяние, обещания' вести себя по-другому, дорогие подарки и жесты любви — все это лишь попытки примириться. Это умиротворение любящего человека в стремлении смягчить неодобрение и, может быть, отдалить катастрофу. Но в любой момент, особенно если желания так и не удается удовлетворить, такой человек может гневно взорваться или впасть в состояние жалости к самому себе. Некоторые мужчины проявляют такую незрелую реакцию, когда усталая жена отвергает сексуальные поползновения. Некоторые женщины столь же незрело реагируют на несогласие мужа ради жены возложить на себя бремя дополнительных расходов. В обоих случаях реакция взрослого не лучше реакции ребенка. Собственные желания для таких людей становятся слишком сильными, и они не могут с ними справиться. Отказ, откладывание, компромисс — все это им чуждо.
Обычно такое поведение мы называем детским или эгоцентричным. Справедливо, что нужно освободиться самому, чтобы уделять внимание другим. Комфортные отношения требуют определенной свободы, возможности в чем- то отказываться от собственных интересов. Мы не можем быть влюблены и настроены на высоко чувствительные потребности и желания человека, которого любим, если в нас самих стоит постоянный шум статики, который мы не можем отключить.
Другим главным препятствием к свободе может послужить низкая самооценка, плохое представление о себе самом. В результате множества травматических переживаний, описанных выше, люди часто приближаются к зрелости, чувствуя себя недостойными, неуверенными в своих способностях, они постоянно оценивают себя. Эти раны роста бывают двух основных типов: либо они калечат нас, ограничивая способность функционировать, либо по-прежнему причиняют острую боль от прежних угрожающих и травматических переживаний.
В обоих случаях мы психологически находимся в таком состоянии, что постоянно запинаемся за собственные ноги. Мы не можем оторваться от сомнений в себе, чтобы сфокусировать внимание на ком-то другом и выработать привязанность. Если трус когда-либо и завоевывал красавицу, то мог сохранить ее лишь в качестве няньки или матери. Любовь питается тем, что мы даем объекту любви. Люди низкого о себе мнения готовы стать объектом благотворительности и чаще, чем сами подозревают, развивают односторонние отношения зависимости.
Тонкие невротические тенденции, пронизывающие любовь и заражающие ее, трудно устранить не только потому, что они возникли давно, но и потому, что они отвечают подсознательным потребностям. По определению, мы не можем распознать их в себе.
Любовь задолго до того, как перерастет в брак, часто и заметно обесцвечивается постоянным проявлением вредных образцов поведения со стороны одного или обоих любящих. До определенного момента они стараются игнорировать подобные инциденты, растворять их в более здоровых элементах своих отношений. Однако вскоре их рациональное поведение начинает уступать перед настойчивыми, хотя и поражающими их подсознательными следами неврозов. «Что с нами происходит? — встревожено спрашивают они друг у друга. — Почему мы причиняем друг другу боль? Мы ведь по-прежнему любим друг друга, но больше не испытываем радости». Перевод: у нас есть потребности, о которых мы не подозреваем, которые несопоставимы с нашей любовью и вредны ей, и эти потребности часто проскальзывают в наши добрые намерения и заставляют совершать поступки, о которых мы впоследствии сожалеем.
Мы вырастаем с неудовлетворенной подсознательной потребностью испытать принятие и любовь со стороны других людей. Нам как будто по-прежнему шесть лет и мы не знаем, чего нам хочется больше: любви или самоутверждения. Желания шестилетнего ребенка по-прежнему обладают неодолимой силой и часто приводят его к конфликтам и неприятностям. В один момент он просит любви, в следующий — демонстрирует свое самоутверждение каким- нибудь актом неповиновения. А выговор или наказание заставляют его усомниться в любви, которую он получает в другие моменты. Некоторые из нас никогда не перерастают такое состояние и продолжают сомневаться в искренности получаемой любви. И если эта потребность в нас сильна, мы удовлетворяем ее далеко не самым разумным путем. Мы невольно испытываем возлюбленную поступком на грани приемлемости, а потом, чтобы понять ее чувства, подвергаем ее допросу третьей степени, словно она преступник.
Иногда господствующая подсознательная потребность прямо не связана с любовью, какой мы обычно ее знаем, однако она может оказывать длительное пагубное влияние на любовь. В результате ядовитого впечатления ранних лишений человек невольно уходит в жизнь под одним лозунгом: обладание безопасней любви. Он оставляет себе слишком мало времени, чтобы выработать те сложные чувства, которые делают отношения с лицом противоположного пола стоящими. Крепость материального богатства, которую такой человек возводит для себя, чтобы защититься от мира, защищает его и от женщин. Он не понимает, что любовь не нуждается в обороне. И в результате любовь, как и все остальное в его окружении, становится ограниченной, пристрастной и часто напряженной.
Все эти искалеченные виды любви обладают одним и тем же трагическим свойством. Радостные ожидания сменяются спорами, разочарованиями и сознанием неоеу- ществленности. Люди, попадающие в такую ситуацию, не злодеи; они просто невинные жертвы собственных сил, которые не могут ни разглядеть в себе, ни контролировать. Возможно, это образцовые граждане со значительными достижениями. Людям нравится быть с ними. И от этого становится еще непонятней, как можно совместить выдающийся успех в обществе и неудачи в личной жизни и глубочайших привязанностях?
Ответ, конечно, дать легко. Мы усваиваем правила и живем согласно им. Общество редко требует от нас больше, чем мы сами. Что еще важнее, социальные требования четко очерчены, в то время как мы совсем не уверены в том, чего хотим в самых близких отношениях. Не успеем мы удовлетворить желание, как начинаем испытывать дискомфорт и чувство вины. Чисто социальные отношения обычно не связаны с подобными внутренними сложностями. Ритм общества прост и четок; значительно трудней идти в такт с гораздо более побудительным и менее понятным темпом наших внутренних потребностей.
