f (x) (r) y
Где
x -человек, упомянутый в первом предложении
и
y – это топор и дерево.
Скрытое значение этого уравнения таково: если известны (из наблюдения или предположения) действия x (человека), то последствия для дерева и топора предсказуемы. Как указал Бейтсон, так же истинно, что если я знаю действия топора, то могу предсказать действия и поведение человека и дерева (по крайней мере, в очень ограниченном контексте, описанном в первом предложении). Другими словами, топор можно рассматривать как независимую переменную (x), а человека и дерево – как зависимые переменные (y).
И еще, в качестве тренировки эпистемологической гибкости: обратите внимание, что если после я выберу глубину зарубки на дереве за независимую переменную, то действия человека и топора, становятся одинаково предсказуемыми.
Нам нравится прекрасное определение Р. Д. Лаинга: вытеснить – значит забыть, что вы забыли. И такое же коварное, тайное качество присуще нашему вербальному коду. Обратите внимание, мы не говорим, что первое предложение неверно – мы только говорим, что синтаксис естественного языка устраняет некоторые важные возможности восприятия. В результате возникает то, что мы назвали эпистемологией галки, или занудной эпистемологией (система убеждений, основанная на единственной и неизменной позиции восприятия). Для нас очевидно, что если бы, принимая решения, мы могли просто и естественно занимать разные позиции восприятия (тройное описание, описанное далее), – то не смогли бы возникнуть, по крайней мере, некоторые подходы, вызвавшие локальные экологические кризисы. Очень важно понять, что структура кода, который мы постоянно используем для передачи опыта друг другу и взаимодействия с миром, имеет встроенные, глубоко эпистемологические решения, которых мы не осознаем. Эти искажения – часть самой структуры языка. И как предупреждал Бейтсон, если они не корректируются, мы, как вид, вполне можем скоро, как говорят в высшей лиге, выбыть.
Задним числом оглядываясь назад из ХХ века на классический XVIII, на позицию эмпириков, сравнительно легко понять их ошибку, как в логическом описании, так и в логическом уровне. Они перепутали законы физического мира с правилами, действующими в области репрезентаций этого мира. Правила, действующие в физическом мире, не обязательно приложимы к его репрезентациям.
Для нас центральная проблема в исследовании эпистемологий – как они объясняют самую обычную ситуацию, когда, получив одинаковый опыт в реальном мире, и честно сообщая о нем, два человека описывают его совершенно по-разному. То, как решается эта проблема, определяет ответы и на вопрос о личной ответственности, и на вопрос о так называемом разделении тела и разума. Мы хотим снова привлечь ваше внимание к словам Эйншейна:
«Понятия и предложения получают „значение“ и „содержание“, только благодаря их связи с ощущениями. Связь последних с первыми чисто интуитивная, сама по себе не логической природы. Научная „истина“ отличается от пустого фантазирования только степенью надежности, с которой можно провести эту связь или интуитивное сопоставление, и ничем иным».
Альберт Эйнштейн, Автобиографические заметки.
На самом деле Эйнштейн предупреждает, что до тех пор, пока эта «интуитивная связь» – связь понятий и чувственных впечатлений – не будет объяснена, мы, в широком смысле, не сможем отличить фантазию от факта. Наши эпистемологии очень шатки. Возможно, самый важный вклад Бейтсона здесь – его удивительно простое понятие трансформации. Нервная система человека получает сигналы от периферийных органов чувств и проводит эту информацию, поступившую из физического мира, через ряд преобразований. На каждом этапе эта информация теряется и искажается, пока не достигнет центральной нервной системы и не будет принята за реальность. Таким образом, эпистемология становится четкой задачей: выявить и нанести на карту определенные правила преобразований, которым подвергается информация на долгом пути из реального мира в сознание. И он надеялся, что это будет сделано – и предупреждал нас быть осторожными. Трансформации Бейтсона – которые когда-нибудь будут полностью изучены – станут той ниточкой, которая устранит разрыв между телом и разумом, присущий культуре Запада. Технология НЛП уже начала обнаруживать «интуитивные связи» Эйнштейна. Трансформации Бейтсона, инструменты работы с четырьмя каналами восприятия , репрезентативные системы, паттерны синестезии, Мета-модель языка – все это краеугольные камни в создании картографии территории, лежащей между чувственными впечатлениями и абстрактными понятиями. Но пока идет эта работа, решения, которые нам неизбежно приходится принимать для устранения различий, все еще продолжают смещаться в сторону насилия. Эта книга – первый шаг на пути к пониманию.
Мы хотели бы дать читателю совет, как лучше всего использовать эту книгу. Подход, который мы использовали на этом семинаре, оказался эффективным для участников, и мы надеемся, что он будет полезен и читателю. Каждый день мы неоднократно и по-разному рассматривали одни и те же темы. Например, в один день обсуждали какую-то тему вербально, а на другой она возникала метафорически. Мы использовали множество метафор, из личного и культурного контекста. Если вы, читатель, столкнетесь с примером или метафорой, которые на первый взгляд кажутся не связанными с тем, о чем идет речь, читайте дальше и просто знайте, что эта тема появится еще не раз, явно или неявно. Просто продолжайте двигаться.
Читатель может заметить, что движение как форма интеграции было чрезвычайно важным аспектом этого семинара. Каждый день мы танцевали, играли на музыкальных инструментах и пели с TaTитосом Сомпой, TaМбембой, TaMaлонгой из Конго и Фредом Симпсоном из Калифорнии.
ПРЕДПОСЫЛКИ ЛИЧНОЙ ГЕНИАЛЬНОСТИ
Джон: Доброе утро, приветствую вас и добро пожаловать. И у меня есть одна просьба; она согласуется с тем определенным способом рассмотрения контекста, с той определенного рода мудростью, на которых мы сосредоточимся в течение следующих пяти дней. С самого начала я хочу запросить от вас полного внимания. И говоря о полном внимании, я имею в виду, как минимум, два типа внимания. Есть то, что мы обычно называем сознанием. Это – динамический процесс выбора, какие фрагменты мира мы собираемся внести в осознание. Кастанеда называет это первым вниманием. И есть вторая, менее доступная нам часть, и она содержит, по крайней мере, потенциально, определенную мудрость, которую я хочу выявить. Такая мудрость – часть того, что мы называем вторым вниманием.
Джуди: ...или бессознательным...
Джон: ...и в течение следующих пяти дней нам потребуется преданность обоих типов внимания. Этот семинар отличается от всех других семинаров, которые вы прошли с нами – он ориентирован не на техники.
Это как банкет. Мы все пришли на банкет. Мы с Джудит отвечаем за угощение, и, могу вас заверить – на столе есть все, что только можно себе представить (смех). Ваша задача – выбирать; не обязательно есть все подряд. Одни кушанья вы уже знаете, другие захотите отведать, потому что любите их. Есть и такие, которых вы никогда не пробовали. Можете попробовать кусочек и посмотреть, понравится ли вам. Так что ваша роль – роль гостей на банкете. Не нужно объедаться. Но, конечно же, я хочу, чтобы вы попробовали все.
В целом, цель этого семинара – провести внутри каждого из нас внутренние преобразования, как структурные, так и динамические. Эти преобразования – необходимая предпосылка расцвета личной гениальности.
Джуди: Мы собираемся заняться проблемой артистизма. Любой художественный акт требует некоторого уровня владения навыками. Если вы овладели навыками, техникой, то вы знаете правила. А если вы знаете правила, то можете гармонично их обходить. Это и есть артистизм. Итак, овладевая техникой, вы двигаетесь к искусству – двигаетесь к экологии. К более глубоким и многоуровневым репрезентациям. Вот что мы будем здесь делать.
Джон: Дети, особенно в период овладения языком, часто создают вербальные репрезентации, которые кажутся нам поэтичными. В синтаксической структуре предложения они соединяют то, чего мы бы никогда не соединили, по крайней мере, став взрослыми. Они приписывают миру одушевленность, которая, кажется, отсутствует в сознании взрослых. Это чувство полной вовлеченности, отождествления себя с миром напоминает нам о возможностях, которые мы, возможно, утратили, став взрослыми. Соединяя в синтаксических построениях последовательности слов, которые мы, взрослые, никогда не признали бы связанными, ребенок создает своеобразную поэзию. Часто причина его высказываний – различия в восприятии, и эти различия более глубокие, чем просто недостаток лингвистической компетентности, которую ребенок все еще приобретает. И иногда случайное сочетание слов запускает у взрослого слушателя репрезентации, недоступные ему в состоянии нормального восприятия.
