И теперь они получают доступ к государственному здравоохранению и так далее. Когда диагноз вызывает болезнь, то взгляд на вещи в перспективе и здравый смысл могут восстановить здоровье.
Какое отношение всё это имеет к названию главы? Очень малое. Я хочу поговорить о важности случайных мимолётных замечаний, которые могут освобождать и излечивать. А это было лишь общее отступление.
Она настоящая леди. Аристократичная, и всё такое. Ей немного за семьдесят, она безукоризненно одета в наряд, привезённый прямиком из Парижа или Лондона. В дополнение — идеальный акцент высшего общества.
Господин ТенДам!
Она произносит моё имя мелодичным и изящным голосом. К сожалению, я не могу воздать ему должное в письменной форме.
Господин ТенДам! Вы, вероятно, думаете, что эта высокомерная аристократичная стерва вообще здесь делает, разговаривая с терапевтом прошлых жизней? Но я слышала о вас много хорошего от своего двоюродного брата. И я могу выглядеть высокомерной аристократичной стервой, и я разговариваю, как аристократичная стерва, и все мои подруги — настоящие аристократичные стервы, но вы должны мне поверить, что это не так, совсем не так.
И в чём моя проблема? Я, как бы это сказать, не в ладах с собой и со своей жизнью. Как будто я попала не в ту историю. Я часто спрашиваю себя, кто или что я на самом деле.
Мы проводим три сессии. На первой она в основном рассказывает историю своей жизни, вторая сессия посвящена её подготовке к жизни, а на третьей в основном проводится оценка.
Она выросла в 1920-х годах в богатой семье в Вассенаре, элитном курорте неподалёку от Гааги. Её отец владеет акциями. Занимается табаком, каучуком, чаем, маслом. Голландия избежала разрушений Первой мировой войны. Shell уже процветает. Это ещё до Великой депрессии. У них несколько десятков слуг. За ужином дети должны стоять за столом, пока их отец и мать едят. Когда родители заканчивают, дети проходят к своему столу, и там их обслуживают.
Передо мной мелькает образ периода расцвета богатого гаагского патрициата. Кареты, первые автомобили, воскресные прогулки в парке, покупка пирожных в местных кондитерских.
Она подготовила свою жизнь весьма основательно [4]. Она видит привлекательного молодого человека и хотела бы, чтобы он стал её будущим отцом! Она видит, как тот знакомится с её будущей мамой (разумеется, оба в сопровождении!), всё это очень приятно и очаровательно. Она с нетерпением ждёт возможности воплотиться у них в качестве их дочери.
У неё приятное детство. Она знакомится с прекрасным молодым человеком, перспективным инженером одного из лучших технических университетов, который, похоже, действительно сможет добиться успеха. Великая Депрессия всех отрезвляет, но они по-прежнему живут в достатке. Она ждёт ребёнка. Они образцовая пара.
Затем приходит Вторая мировая война. Её муж работает над новой технологией большого военного значения, и в мае 1940 года, когда Нидерланды вот-вот будут захвачены нацистами, через неделю после начала войны, его спешно переводят в Англию — работать на британцев, и чтобы его знания не попали в руки немцев.
Внезапно она остаётся одна с ребёнком. Банковский счёт быстро истощается, деньги на домашнюю прислугу вскоре заканчиваются, и она остаётся с новорождённым на руках. Она не научилась ничему практическому, например, как менять подгузник или пользоваться тряпкой. Её деньги истрачены или заблокированы за границей. Она в отчаянии.
Она учится кормить и заботиться о ребёнке, но есть риск стать бездомной. Что она умеет делать? Она хорошо образована, свободно говорит по-немецки, по-английски и по-французски, и в итоге устраивается в Транспортную службу немецкой армии на Фредерик-стрит в Гааге.
Помню, как я шестилетним мальчиком ходил через тот двор, и мне говорили, что там были «немцы». Где их только не было тогда в Гааге?
Она молода, приятна, хорошо выглядит и нуждается в защите. Немецкий офицер жалеет её, и через некоторое время они становятся любовниками.
Когда её муж в 1945 году возвращается из Англии и узнаёт, что она спала с врагом, то немедленно с ней разводится. Она обесчестила и его и свою собственную семью. Во второй раз она теряет всё и снова падает в чёрную дыру.
Господин ТенДам, ну почему всё это должно было со мной произойти?
Я вдруг выпаливаю:
— Из-за всего этого вам удалось не превратиться в высокомерную аристократичную стерву.
Её глаза расширяются от удивления и от внезапного понимания. Она выкрикивает, ещё более аристократичным голосом, чем раньше:
— Точно! Точно! Конечно, господин ТенДам, вы абсолютно правы! Точно!
У неё озарение. За несколько минут она впервые примиряется со своей жизнью. Она не может с этим справиться, и не может поверить, что это никогда не приходило ей в голову раньше. Благодарная и воодушевлённая, она уходит.
Когда она возвращается на третью и последнюю сессию, то озорно на меня смотрит.
Господин ТенДам! Я понимаю, что в вашей профессии не принято принимать подарки, но я надеюсь, вы сделаете небольшое исключение для пожилой дамы. Я принесла вам домашний торт. Нет ничего более буржуазного, не правда ли?
Я согласен, и я правда не могу отказаться от торта.
По окончании сессии ещё раз убеждаюсь, что удачное мимолётное замечание может оказать большее влияние, чем подобающая сессия.
История четвёртая
Тупой нимфоман
Как любая хорошо образованная женщина сразу поймёт из названия, эта история о мужчине. Она о сессии, проведённой в Нидерландах не так давно, поэтому я изменил некоторые детали, чтобы обеспечить анонимность. Любое сходство с кем-либо, кого вы знаете, совершенно случайно.
Итак, мужчина. У него была хорошая карьера, он начал вести собственный бизнес, но сейчас он сидит дома, без работы. Клиент приходит ко мне с тремя проблемами.
Первая проблема в том, что у него время от времени случаются приступы гнева без какой-либо видимой причины. Иногда на дороге, но в основном с женой.
Вторая проблема в том, что если есть такая возможность, он целый день смотрит порно в интернете. Жена об этом знает. Они решили, что на компьютер нужно установить пароль. Пароль знает только жена. Но иногда она забывает выключить компьютер, и тогда он снова весь день сидит перед экраном.
К тому времени, когда он обращается ко мне, у него за плечами более восьмидесяти сессий терапии: гипнотерапия, НЭИ (нейроэмоциональная интеграция) и прежде всего — более шестидесяти сессий регулярной психотерапии. Результат? Теперь ему легче говорить о своих проблемах. Так он мне и сообщает.
Я отвечаю, что могу сразу поставить один диагноз: он довольно туп. Кто станет посещать психолога больше
