Т: Это непросто, и Вам придется об этом хорошенько поразмыслить. Но чтобы легче было думать конкретно, а не вообще, я расскажу Вам еще одну историю. Двое влюбленных, Жермен и Альбертина, договорились о свидании на бале-маскараде. Там они укрылись в беседке и бросились друг другу в объятия. Когда же молодые люди, наконец, сняли маски, то Жермен обнаружил, что перед ним вовсе не Альбертина, а Альбертина увидела, что обнимает не Жермена, а какого-то незнакомца.
К: Интересная история.. Но как.. почему… Зачем Вы мне ее рассказали?
Т: А вот об этом, как и о смысле притчи, мы поговорим в следующий раз.
Комментарий. Этот эпизод был посвящен прояснению процессов бессознательной идентификации и формирования личностной идентичности клиентки. Идентичность конкретного человека, то, что он о себе думает и каким себя считает, зависит от множества "плавающих означающих", которые структурируются в единое поле внедрением некоторых узловых точек, "точек пристежки" – point de capiton. Эти точки заданы латентным идеологическим уровнем дискурса, некоторой бессознательной идеей (в данном случае – семантикой "грязного-плохого"), и все плавающие означающие, будучи прикреплены, "пристегнуты" к ней, приобретают точное и фиксированное значение. В качестве отдельных элементов воображаемой структуры Я они являются частью серии эквивалентностей ("я теряю контроль" = "мне изменяют" = "я грязная" = "я плохая" = "я этого заслуживаю"[38] и т.п.), и метафорическая избыточность, связывающая их воедино, ретроактивно определяет идентичность Ларисы. Она ощущает себя именно такой, как описывает. Происходит то, что Сол Аарон Крипке[39] называет "жесткой десигнацией", всегда выполняющимся равенством идентичности объекта и его описания.
Задача терапевта – найти альтернативу "жесткому десигнатору", этой точке прикрепления плавающего означающего, благодаря которой субъект остается в плену фиксированной идентичности даже в тех случаях, когда все его свойства изменяются. Такая антидескриптивистская позиция предполагает исследование ретроактивности значения. "Жесткий десигнатор" направлен к недостижимой бессознательной сущности Реального, к тому избытку, который возникает в операции означивания. Крайне важна связь между предельной произвольностью именования и логикой возникновения "жесткого десигнатора", задающего идентичность конкретного объекта. Такая произвольность предполагает сущностный разрыв между бессознательным и модусами его символизации; конкретная констелляция личностных черт может быть символизирована самыми различными способами, так что концепт личностной идентичности Ларисы, равно как и ее концептуализация отношений с мужем, не содержит в себе предзаданных модусов своей символизации. Они определены только "точками пристежки", моментами захвата означаемого "жестким десигнатором".
Терапевту было бы непросто объяснить Ларисе все эти механизмы, да этого и не требуется. В данном случае с помощью метафоры наглядно демонстрируется связь природы субъекта с его местом в социальной (символической) структуре. Раз символизация произвольна, то единственным способом постижения конкретной личностной сущности является объединение возможных мест инстанцией означающего. Вместо того, чтобы содействовать клиентке в обнаружении некоего действительного объекта, референта, поддерживающего единство и идентичность знания о себе, внутреннего опыта собственного Я, терапевт показывает, что любой конкретный выбор означающего и придает единство нашему самовосприятию, обеспечивает небессмысленность концепта собственного существования в пространстве социальных отношений.
Клиентка сумела понять, как изменяется ее представление о себе при смещении позиции наблюдающего, рефлексивного Я. Следующий этап – показать ей, что рефлексивное Я может быть субъектом "момента взгляда" на другого (в широком смысле – Символического Другого, в конкретном случае, в рамках предъявленной проблемы – на мужа и отношения с ним). Для этого терапевт рассказала историю Жермена и Альбертины. После обсуждения концепта "Другое Я" настал черед "Другого Другого".
К: Вы в прошлый раз сделали как в классическом детективе – "продолжение следует". Я думала над этой историей и много чего передумала. Как это могло произойти? Он – другой, она – совсем другая… О чем эта история? Я предполагаю, она имеет отношение к моему мужу, да?
Т: Я думаю, это история о браке вообще. Каждый из нас рано или поздно оказывается на месте Жермена или Альбертины.
К: Да, наверное.
Т: Парадокс, как Вы правильно заметили, состоит не в том, что каждый из них оказался совсем другим человеком. А в том, что они оказались вместе. Если бы Альбертина не считала, что это Жермен, и наоборот, противоречия бы не возникло.
К: Ну да.
Т: А из-за чего возникли противоречия, разрушающие Ваш брак?
К: Ну, Виктор…
Т: Жермен. (Долгая пауза)
К: Сейчас Вы опять расскажете ученую вещь о том, как мы неправильно друг друга видим и понимаем. Означиваем, вот!
Т: Нет уж, теперь Ваша очередь. Расскажите эту историю сами, и пусть она будет не очень ученой – неважно. Главное, пусть будет точной, хорошо?
К: Ну, тогда я попробую рассказать красиво, как Вы. С теми же именами.
Комментарий. Клиентка совершенно неожиданно для терапевта решила прибегнуть к известному в литературе приему "остранения", благодаря которому символическая природа рассказываемого содержания становится более отчетливой, явной. Перед нами классический случай инспирированной, но при этом спонтанной символической референции в психотерапии. Забегая вперед, отмечу, что это очевидное доказательство успеха терапии.
К: Итак, жили-были Альбертина и Жермен. Альбертина полюбила Жермена и вышла за него замуж, потому что верила, что он ее тоже любит. Как он и обещал. И у них родился сын Рауль. А потом Жермен Альбертину разлюбил и завел себе Жоржетту…
Т: А Жермен, бедняга, верил, что Альбертина вечно будет той Альбертиной, которую он полюбил. И поэтому, когда Альбертина однажды проснулась Гертрудой, причесалась как Маргарита и села на стул Модесты в платье Эмилии…
К: И, поскольку всего этого гарема ему было мало, то понадобились еще Колетта, Полетта, Пьеретта… как там Андрей Миронов поет в "Соломенной шляпке"?
Т: Ну, конечно, сам Жермен всегда оставался всего лишь Жерменом.
К: Нет, разумеется, он тоже менялся.
Т: Тогда назовем Жерменом только того, кто имел дело только с Альбертиной. А Альбертиной, соответственно, будем считать ту, которая любила Жермена. Странно, правда, почему она имеет претензии к Полю, который любит футбол, к Стефану, который любит Жоржетту, к Роберту, который любит только себя, и к Николасу, который вообще никого не любит. Может быть, им всем устраивает сцены другая женщина?
К: Другие женщины.
Комментарий. Потрясающе! Клиентка ощутила себя полиморфным субъектом – означаемым множества означающих. Этот идеологический анаморфоз противостоит своеволию "чистого означающего", указывающего и одновременно конституирующего идентичность клиентки вне зависимости от изменения набора ее признаков, свойств и характеристик. Остается поднять вопрос о природе неизменной сущности осуждаемого феномена (субстанциальное Я Ларисы как уникального субъекта). Этот бессознательный инсайт сразу же используется терапевтом.
Т: Интересная мысль. Но этот виртуальный гарем кого угодно собьет с толку. Многие люди, пытаясь разобраться, невольно его объективируют. Самое простое – раздать роли (в психологии их называют еще функциями и позициями субъекта) разным людям. И вот вместо множественного субъекта – множество субъектов.
К: А что, есть альтернативы?
Т: Конечно. Вспомните, что я рассказывала Вам на прошлой встрече о субъекте момента взгляда, и анекдот "Муж в командировке".
К: Пустое место?
Т: Свободное место. Субъект занимает его в зависимости от означающего.
К: Ну-ну. Конечно, теперь я понимаю, что использовать означающее "изменник" не стоит – хотя бы потому, что оно слеплено.. скрючено с моим ощущением, что меня предали… что я несчастна. Но ведь если я ему скажу "ты мой самый верный муж", он же таким не станет?
Т: Ну, во-первых, смотря как скажете. Хотела бы я услышать, что ответит Виктор на фразу "Ты мой самый верный и самый любимый, надежда и опора во всем". А во-вторых – Вас скрючивает не какая-то одна позиция, функция или роль, а ситуация, в которой она всего лишь одна-единственная. Всегда есть много свободных мест и точек "момента взгляда".
