Малкольм Гладуэлл - Переломный момент: как незначительные изменения приводят к глобальным переменам

Это, если задуматься, весьма необычное открытие. Большинство из нас полагают, что мы похожи на своих родителей благодаря генам и, что более важно, благодаря тому, что родители в значительной степени воспитывают нас по своему подобию. Но если это правда, если воспитание так много значит, тогда почему приемные дети вообще не похожи на своих приемных родителей? Исследование в Колорадо не утверждает, что гены объясняют все, а среда не имеет значения. Напротив, все выводы упорно указывают на то, что наше непосредственное окружение играет такую же большую (если не более важную) роль, как и наследственность, в формировании личности и умственных способностей. Исследование утверждает, что, каково бы ни было влияние среды, оно не имеет такого большого отношения к родителям. Это нечто другое. По утверждению Джудит Харрис, это — воздействие сверстников.

Почему, спрашивает Харрис, дети недавних иммигрантов никогда не сохраняют акцент своих родителей? Как получается, что дети глухих родителей умудряются научиться говорить так же хорошо и быстро, как и сверстники, чьи родители говорят с ними с самого их рождения? Ответ всегда был в том, что речь — это навык, которым овладевают во внешней среде. Эта ситуация означает следующее: то, что дети узнают от других детей, так же важно или даже важнее в обретении речевых навыков, как и то, что они узнают дома. Дж. Харрис утверждает, что в общих чертах верно то, что влияние среды, которое помогает детям стать такими, какие они есть (формирует их характер и личность), — это влияние сверстников.

Это утверждение, что понятно, вызвало горячую полемику в популярной прессе. Звучали законные аргументы о том, когда (и в какой степени) это может быть применимо. Но нет сомнений в том, что это имеет огромное отношение к вопросу о подростковом курении. У детей курильщиков более чем в два раза выше вероятность того, что они начнут курить, по сравнению с детьми некурящих родителей. Это хорошо известный факт. Но если следовать логике Харрис, то родители, курящие в присутствии детей, не дают им примера для подражания. Это всего лишь означает, что дети курильщиков наследуют от родителей гены, которые предрасполагают их к никотиновой зависимости. Исследования, проведенные с приемными детьми, показали, что дети, воспитывавшиеся в семье курильщиков, начинают курить не чаще, чем дети некурящих родителей.

"Иными словами, эффекты вариаций воспитания (например, родители, курящие дома или нет) сводились практически к нулю к тому времени, когда дети достигали подросткового возраста, — писал в 1994 году психолог Дэвид Роу в своей книге The Limits of Family Influence, где подвел итоги исследованиям по этому вопросу.[90] Родительская роль пассивна. Они обеспечивают набор генов, функционально относящихся к риску курения, но они социально не воздействуют на своего отпрыска".

Для Роу и Харрис процесс, в результате которого подростки заражаются привычкой к курению, протекает в кругу сверстников. Это не подражание поведению взрослых, — подростковое курение как раз возрастает, когда взрослые начинают меньше курить. Подростковое курение — это свойство поведения подростков, это участие в эмоциональном опыте, это выразительный язык и ритуал молодости, недоступные и непонятные для чужаков, так же, как ритуал подростковых самоубийств в Микронезии. Как в подобных обстоятельствах мы можем ожидать, что какое-либо вмешательство взрослых возымеет эффект?

"Рассказывать подросткам о вреде курения — это вас состарит! Это сделает вас бессильным! Это сделает вас безжизненным! Это бесполезно, — заключает Харрис. — Это пропаганда взрослых. Именно потому, что взрослые не одобряют курение (ибо в нем есть что-то вредное и неприличное), подростки тянутся к сигарете".

Если старания помешать усилиям продавца (попытки внедриться в ближайшее внешнее окружение подростка) не выглядят особенно эффективной стратегией борьбы с курением, то как обстоят дела с прилипчивостью? Здесь тактика поиска переломных моментов совершенно другая. Мы подозреваем, как я уже писал ранее, что одна из причин, по которой одни экспериментирующие с никотином люди больше никогда не курят, а другие превращаются в пожизненных заядлых курильщиков, состоит в том, что разные люди обладают весьма различной врожденной переносимостью никотина. В идеальном мире мы бы дали заядлым курильщикам таблетку, которая понизила бы их переносимость до уровня, скажем, умеренного курильщика. Это был бы отличный способ лишить привычку курить ее прилипчивости. К сожалению, мы не знаем, как это сделать. У нас есть никотиновый пластырь, который медленно и регулярно выделяет дозу никотина, чтобы курильщики не хватались за вредоносные сигареты для ускорения. Это стратегия против прилипчивости, которая помогла миллионам курильщиков. Но ясно и то, что этот пластырь далеко не идеален. Наиболее привлекательный способ для наркоманов получить свою дозу осуществляется в «ударной» форме — большая доза вводится быстро и подавляет негативные ощущения. Потребители героина не ложатся под героиновую капельницу: они делают себе укол два или три раза в день, вводя сразу большие дозы. Курильщики поступают точно так же. Они делают глубокую затяжку, потом пауза, и еще одна глубокая затяжка. Пластырь, однако, дает постоянную дозу наркотика в течение всего дня, что довольно скучный способ употребления никотина. Пластырь кажется не более эффективным переломным моментом в борьбе против эпидемии курения, чем детские молочные смеси — переломным моментом в борьбе против избыточного веса. А есть ли лучшие варианты?

Думаю, есть два варианта. Первый можно увидеть в связи между курением и депрессией, связи, обнаруженной совсем недавно. В 1996 году обследование амбулаторных пациентов психиатрической клиники в Миннесоте показало, что половина из них курили, а это показатель выше средненационального. Два года спустя Александр Глассман, психолог из Колумбийского университета, обнаружил, что 60 % заядлых курильщиков, которых он изучал в рамках совершенно другого исследовательского проекта, страдали в прошлом глубокой депрессией.[91] Вслед за этим он провел широкомасштабное исследование с участием произвольно отобранных 3200 взрослых испытуемых, опубликовав результаты в Journal of the American Medical Association в 1990 году.[92] Из тех, кто когда-либо в жизни имел диагноз серьезного психического расстройства, 74 % в какой-то период курили, а 14 % бросили курить. Из тех, кто никогда не имел диагноза психического расстройства, 53 % какое-то время курили, а 31 % сумели отказаться от этой привычки. По мере нарастания психиатрических проблем соотношение курящих увеличивается. Примерно 80 % алкоголиков курят. Около 90 % шизофреников курят. В одном из шокирующих своими результатами исследований группа британских психиатров сравнила привычки к курению среди 12- и 15-летних подростков с эмоциональными и поведенческими проблемами и среди подростков того же возраста из обычных школ. Половина проблемных подростков выкуривала уже больше 21 сигареты в неделю, в то время как более благополучные выкуривали в неделю 10 сигарет. Иными словами, по мере сокращения общего уровня курения привычка усиливается среди наиболее неблагополучных и маргинальных членов общества.

Есть ряд теорий, объясняющих, почему курение так хорошо отражает эмоциональные проблемы. Первая состоит в том, что факторы, которые делают кого-то подверженным заразительному воздействию курения (скажем, низкая самооценка или нездоровая и несчастливая семейная жизнь), — те же самые, которые ведут к депрессии. Однако более привлекательной является основанная на некоторых предварительных результатах теория о том, что обе проблемы могут иметь аналогичную генетическую природу. Например, полагают, что депрессия — это, по крайней мере частично, результат проблемы в выработке организмом некоторых химических веществ, чрезвычайно важных для мозга, в частности нейротрансмиттеров, известных как серотонин, дофамин и норэпинефрин. Эти химические вещества регулируют настроение, помогают получить ощущение уверенности в себе, самообладания и удовольствия. Такие препараты, как Zoloft и Prozac, стимулируют мозг к производству большего количества серотонина: иными словами, они компенсируют дефицит серотонина, от которого страдают некоторые депрессивные люди. Никотин, похоже, действует точно так же в отношении двух других нейротрансмиттеров — дофамина и норэпинефрина. Короче говоря, депрессивные курильщики, по сути дела, используют табак в качестве дешевого средства лечения своей депрессии, повышая уровень производства химических веществ в мозгу для его нормальной работы. Этот эффект настолько силен, что когда курильщики с психическими проблемами отказываются от сигарет, они весьма рискуют снова погрузиться в депрессию. Вот вам мстительная прилипчивость: некоторые курильщики находят трудным бросить курить не только потому, что пристрастились к никотину, но еще и потому, что без никотина они подвержены риску получить изматывающее психическое заболевание.