Без такой внутренней проверки все попытки отрефлексировать то, что пытается передать клиент, становятся просто пустыми разговорами. Затем неизбежно начинается тупиковая дискуссия, хотя и начатая не столько психотерапевтом, сколько самим клиентом.
После того, что психотерапевт сказал или сделал, неизбежно наступает момент, когда становится действительно ясно, имеет ли все это реальный эффект на уровне переживаний. Я не имею в виду, что клиент должен соглашаться с утверждениями психотерапевта. Речь идет скорее в том, что сказанное психотерапевтом или клиентом связано с непосредственными переживаниями клиента. Если такой связи нет, то все сказанное можно считать неудачным.
Если же действительно существует связь, ощущаемая на внутреннем уровне, либо любая другая заметная физическая ответная реакция, необходимо обратить на нее внимание и оставаться сосредоточенным на ней, поскольку все дальнейшие шаги в процессе психотерапии будут исходить именно отсюда, из этой внутренней ответной реакции, даже если она будет представлять собой лишь едва заметное волнение. (Многие психотерапевты не знают, как искать такой эффект, не говоря уже о том, чтобы научить клиента находить его. Вместо этого они много говорят, часто даже не замечая этого эффекта!) Если такой эффект действительно возникает, необходимо немедленно прекратить все разговоры. Клиенту надо быть безмолвным и внимательным, пребывая в своих ощущениях и следуя их естественному течению.
Предположим, что психотерапевт и клиент “застряли” в какой-то точке процесса на некоторое время (измеряемое минутами, а может быть, и месяцами). Они произнесли много всяких слов, но ничего не изменилось. Психотерапевт что-то говорит и пытается что-либо сделать, но в переживаниях клиента не происходит никаких изменений. Допустим, существует многое, о чем психотерапевт мог бы рассказать клиенту. Предположим также, что хотя бы что-то из сказанного (наконец) привело к небольшому проявлению внутренних ощущений, связанных с проблемой. Что-то чуть сдвинулось там, где раньше был тупик. Нужно ли психотерапевту в такой ситуации снова возвращаться к разговорам, при которых малейший шанс на прогресс снова будет утрачен? Нет, необходимо оставаться там, где что-то сдвинулось; сосредоточить на этом внимание, почувствовать, позволить раскрыться, чтобы можно было пойти по новому пути.
Далее я подробно объясню, как психотерапевт предоставляет клиенту возможность “войти” туда, где могут происходить реальные изменения в переживаниях. Необходимость этого — казалось бы, столь очевидная — не осознается многими психотерапевтами. Они могут соглашаться, что все произнесенные слова должны иметь какой-то эффект на уровне реальных переживаний и что в этом состоит цель предпринимаемой работы. Но они не знают, как осуществить это на практике, а когда у клиента действительно происходит нечто подобное, психотерапевт не может вовремя заметить этого и последовать за переживаниями клиента.
Неудача в попытках следовать за реальными ощущениями клиента приводит нас ко второму типу неудачи всего процесса психотерапии, о чем я уже упоминал ранее.
Неудача: не изменяющиеся чувства
Во время психотерапии люди часто испытывают довольно сильные эмоции, ощущаемые на телесном уровне (“нутром”) и воспринимаемые как нечто очень конкретное. Хотя при этом клиент не просто ведет пустые разговоры или углубляется в интеллектуальные интерпретации, а погружен в реальные эмоциональные переживания, эти переживания не изменяются и человек снова и снова испытывает одни и те же чувства.
Основная тема этой книги как раз связана с тем, что можно было бы предпринять в случае не изменяющихся чувств: как сделать, чтобы на уровне переживаний произошел хотя бы небольшой сдвиг, который и характеризует эффективность психотерапии, — в том случае, если она, конечно, вообще “работает”.
Сегодня существует много психотерапевтических методов, позволяющих вызвать глубокие физические ощущения, связанные как с прошлым, так и с будущим. Такие методы часто приводят к тому, что пациент испытывает и выражает сильные эмоции, однако эти эмоции не изменяются на протяжении многих месяцев или даже лет. Использование других методов приводит к тому, что пациент погружается в свои эмоции, оставляя при этом то, что можно было бы назвать “Эго”, столь же ограниченным и хрупким, каким оно было до того. Иногда эти методы погружения сочетаются с “интегративными сессиями” — в большинстве случаев это все те же хорошо известные дискуссии. Однако реальные изменения происходят не во время этих обсуждений, не во время “погружения” и даже не от самого факта переживания интенсивных эмоций.
В большинстве случаев тупиковые чувства возникают и остаются неизменными, потому что они кажутся очень ясными и завершенными. У этих чувств нет того неясного края, который можно было бы предложить исследовать клиенту. Клиент не может сказать: “Я испуган, но причина страха мне не известна. С этим связано нечто большее, но я еще не все знаю”. Вместо этого клиент обычно говорит: “Я боюсь того-то”, а психотерапевт предлагает: “Расскажите мне о своем чувстве. Погрузитесь в него. На что похоже ваше чувство страха?”. На это клиент говорит: “Я просто напуган, вот и все. Неужели вы не понимаете? Были ли вы когда-нибудь напуганы? Ну вот, это как раз то, что я сейчас чувствую”.
Ну и что дальше? Конечно, клиент может рассказать что-то о том, почему у него возникает страх, когда это происходит, вспомнить о других подобных случаях и т.п. Однако сам страх будет оставаться неизменным, как будто это целостное, законченное переживание без каких-либо внутренних компонентов.
Хотя каждый из психотерапевтических методов имеет свои средства для устранения тупиковых эмоций и временами эти методы действительно работают, часто они оказываются недостаточно эффективными. Несмотря на различия, все они имеют одну цель: психотерапевтический прогресс. При этом “психотерапевтический прогресс” описывается в терминах используемой теории личности. Однако в действительности живые люди состоят не из тех компонентов, которые предполагаются данными теориями. И сам психотерапевтический прогресс нередко происходит отнюдь не в тех грубых формах, в которых он обычно описывается, — он принимает гораздо более тонкие формы. Далее я покажу, как можно использовать все существующие сегодня методы, несмотря на их противоречия, а также объясню, как происходят малейшие изменения в переживаниях. Затем мы увидим, каким образом подобные изменения могут быть вызваны каждым из методов.
Изучение процесса изменения в переживаниях позволит по-новому взглянуть на природу самих переживаний. Всякое переживание уже содержит в себе потенциальную возможность дальнейшего продвижения. Этот опыт никогда не бывает завершен полностью, не является лишь тем, чем кажется с первого взгляда и не состоит из законченных неизменных элементов.
Один из наиболее уважаемых мною психоаналитиков однажды спросил меня: “После того как человек прошел курс психоанализа, он понимает природу всех вещей, всегда может войти с ними в соприкосновение и заново открыть их. Так что же вы имеете в виду, когда говорите, что есть нечто большее?”
Он задал этот вопрос, услышав мои слова о психотерапевтическом процессе, когда клиент достигает чего-то большего, чем познание своих эмоций и переживаний; большего, чем обретение возможности соприкасаться с ними снова и снова по своему желанию. Мое заявление, что существует нечто большее, привело аналитика в замешательство. Во время проводимого им анализа внутреннее содержание переживаний никак не изменялось — оно просто становилось известным, с ним можно было соприкоснуться и научиться входить в эти переживания снова и снова. Конечно, как говорил Фрейд, это тоже большое достижение. Когда мы на уровне непосредственных переживаний снова и снова соприкасаемся с чем-либо, это высвобождает энергию, раскрывает новые перспективы и новые формы поведения. Тем не менее Фрейд упустил возможность тех, пусть небольших, изменений, происходящих внутри того, с чем мы “соприкасаемся”, — то ли потому, что в его собственном анализе данный процесс не происходил, то ли из-за того, что он не настолько подробно его описывал.
Изменения, наблюдавшиеся Фрейдом, были ограничены лишь осознанием переживаний. Никакие изменения в содержании переживаний даже не предполагались. Само же содержание определялось либо инфантильными желаниями, либо событиями, происходившими в прошлом. Фрейд считал, что это содержание не изменяется, но по мере осознавания постепенно “утрачивает энергию”, и эту энергию приобретает Эго. В определенных случаях данное описание действительно можно считать точным, и по отношению к некоторым вещам оно вполне применимо. Однако если считать, что содержание переживаний никак не изменяется, то процесс психотерапии, личностных изменений и личностного роста не может быть полностью понят в одних лишь терминах утраты и обретения энергии.
