время для встреч: мешают физическое расстояние и наши графики с детьми, поэтому мы обходимся быстрыми визитами среди недели, которые захватывают своей быстротой и неожиданностью. Скотт пишет, когда у него выдается свободный час на обед, и он проезжает на велосипеде несколько миль от места, где проходят его уроки в центре, чтобы застать меня в разных степенях раздетости, поджидающую его, или присылает сообщения, когда едет в город, а на работу ему только к десяти, тогда я подвожу Джорджию в школу и, свернув к своему дому, нахожу его на ступеньках соседнего здания, где он дожидается меня.
Секс у нас постоянно быстрый, интенсивный, и я всегда кончаю. Однажды в душный день он приходит ко мне весь вспотевший: он добирался на велосипеде до центра города. Я приглашаю его в душ, где он поднимает меня и держит, пока я обхватываю ногами его поясницу; в стеклянной кабинке среди пара и льющейся на нас воды он прижимает меня к мраморной стене, и я думаю: ага, так вот что значит быть оттраханной. Мы едва успеваем обсохнуть, как влажная, потная одежда снова на нем, и он крутит педали, чтобы успеть в центр на свои занятия.
Я продолжаю знакомиться с мужчинами в приложениях и встречаться с ними на кофе или коктейль. Перестаю пользоваться тиндером: он кажется замусоренным и бестолковым. Уж слишком там много мужчин без рубашек, но в татуировках, на кровати, с устремленным в камеру взглядом. Качество мужчин в приложении «Хиндж» немного выше (ключевое слово — «немного»). Там пользователей заставляют писать достаточно много, чтобы я могла определить, грамотные ли они, веселые или слишком настойчиво ищут постоянных отношений.
Однажды вечером, когда жарю куриные котлеты, № 5 звонит по дороге домой, чтобы узнать, как дела, и сообщить, что его больше не устраивают мои свидания с другими мужчинами.
— С чего бы это? — спрашиваю я. — Когда мы начали встречаться несколько недель назад, я напрямую сказала тебе о своей потребности в открытости, а ты лишь посмеялся: мол, конечно, так и будет.
— Знаю, знаю, но ты очень мне нравишься. Мы видимся достаточно часто, чтобы я перестал понимать, зачем тебе нужны другие мужчины. Тебе должно хватать наших встреч. Если это не так, не стоит и продолжать.
Не знаю, что ответить: с одной стороны, мне льстит, что я нравлюсь ему настолько, что он хочет меня полностью и целиком только для себя одного, но, с другой стороны, раздражает этот ультиматум. Быстро кладу трубку, сказав, что мне нужно закончить ужин и требуется время, чтобы подумать, и тут же пишу Лорен с просьбой о неотложной помощи. Она отвечает, что сейчас на школьном собрании и не может говорить.
«Я в панике, — пишу. — № 5 говорит, что не хочет меня больше видеть, пока не перейду на эксклюзивные для него отношения! В пятницу у меня свидание, отменять его не хочу: я не готова быть моногамной и не хочу, чтобы кто-то другой распоряжался мной».
«Тогда скажи, что тебе это не подходит, и забудь о нем», — пишет она.
«Но он мне нравится. И секс у нас потрясающий».
Она напоминает мне, что это не предложение руки и сердца и ни к чему не обязывает. Но все же в данный момент все настолько серьезно, что и правда смахивает на предложение.
«Тогда скажи, что не можешь состоять в эксклюзивных отношениях».
«Не скажу», — дерзко пишу в ответ.
«Ну, тогда попробуй согласиться. Помни, ты ничего ему не должна. Понравится — отлично, не понравится — уйдешь. Мне пора, учитель уже на меня косится».
После того как дети засыпают, набираю № 5 и принимаю его «предложение руки и сердца» — то есть ультиматум об эксклюзивности. На рациональном уровне понимаю, насколько это абсурдно, что его просьба вызывает у меня неподдельную панику. Такая обычная вещь, как начать встречаться с кем-то, не должна вызывать ощущение, будто вступаю в длительное и напряженное состояние обязательств. Но я так поглощена стараниями сохранить контроль над своими свиданиями, что одна только мысль, что могу позволить кому-то другому повлиять на мое решение, которое не приняла бы самостоятельно, повергает меня в сильное замешательство. Все дело в том, что, хотя я и убеждаю № 5, что отменила свидание с другим мужчиной, которого некстати тоже зовут Скотт, на самом деле этого не делаю. Очень нервничаю из-за того, что вру, сердце бешено колотится и не дает мне заснуть на протяжении почти всей ночи, но не могу заставить себя ни отменить свидание, ни признаться в этом № 5. Я скорее солгу, чем позволю кому-то возводить вокруг меня заборы. Возможно, это самый большой акт неповиновения в моей жизни, потому что в остальном я шла по уже начерченным пунктирным линиям. Когда Скотт «Второй» в последнюю минуту отменяет свидание в пятницу днем, я не назначаю новое. С одной стороны, радуюсь, что не придется врать, с другой — испытываю облегчение, оттого что не позволила другому решать за меня.
Глава 24. Каждые пять минут
Несколько месяцев по субботам, когда Джорджия ночует у Майкла, подруги занимают меня вечерами, приглашая погорланить песни в караоке-барах, погламурить в шикарных гостиничных лобби Верхнего Ист-Сайда или петь попсу под пианино в безвкусных кабаках. Хотя я скидываюсь, когда приносят счет, подруги всегда кладут деньги обратно в мой кошелек со словами: «Позволь нам расплатиться. Это самое малое, что мы можем для тебя сделать». Им пора возвращаться к своим собственным жизням и мужьям, а мне — планировать субботние вечера самостоятельно. Не хочу врать Хадсону о том, куда собираюсь, поэтому готовлюсь признаться ему, что хожу на свидания.
В субботу заглядываю в его комнату: он лежит с зашторенными окнами и смотрит фильм на ноутбуке.
— Какие планы на вечер? Будешь тусить в городе с подругами? — спрашивает он.
— Нет, все заняты. Вообще-то… — глубоко вздыхаю и делаю слишком долгую паузу. Сын отрывается от экрана, чтобы посмотреть на меня. — Вообще-то, мне нужно с тобой поговорить. — Забираюсь по лестнице на его кровать-чердак и сажусь на край.
— У меня неприятности? — спрашивает он.
— Нет, нет, ничего подобного. Просто… О боже, как неловко. Я хожу на свидания. И хочу, чтобы ты об этом знал. У меня сегодня свидание. Он живет на Лонг-Айленде. Поэтому я поеду туда. На поезде. На свидание, — лепечу.
— Ладно, мама-медведица, у тебя своя жизнь, — говорит он, возвращаясь взглядом к экрану. Прошу его посмотреть на меня, он подчиняется, и встречаю взгляд его выразительных серых глаз.
— Мне пора вернуться к жизни. Это совсем
