в целом требует много-много часов работы, но они распадаются на довольно небольшие промежутки времени. Если я прихожу в кабинет в 08:30, то могу закончить писать к 11:00. Пары часов достаточно. Всего пара паршивых страниц в день, как гласит одно старое писательское правило. Писательская дисциплина заключается в том, чтобы быть на месте.
Времена года сменяли друг друга. Как обычно, бушевали мировые события. Возможности, отвлекающие факторы, соблазны — все они тоже делали свое дело: появлялись, сигналили, действовали на нервы, соблазняли. Я день за днем продолжал работать. Справа от монитора, между двумя снимками сыновей, висит фотография, подаренная мне спортивным психологом Джонатаном Фейдером. Знаменитый врач Оливер Сакс в своем кабинете, а позади него — большая табличка, на которой написано: «Нет!»
Говоря «нет» собеседованиям, встречам, фразам «Можно я отвлеку вас на минутку?», я говорил «да» тому, что имеет значение: моей семье, моей работе, моему здравомыслию.
Работа — не только писать. Всегда есть дела, которые нужно сделать, и проблемы, которые надо решить. На вторую половину дня я планирую телефонные звонки и беседы. Редактирую, читаю, записываю подкасты для Daily Stoic и Daily Dad. Работаю над проектами для книжного магазина и занимаюсь другими делами.
И каким бы насыщенным ни был день, я каждый вечер прихожу домой к ужину — в идеале так, чтобы еще успеть поиграть с детьми. Вечером мы снова идем на прогулку, а затем я укладываю сыновей спать.
Ничто так не укрепило мою дисциплину, как появление детей. Я стараюсь думать о том, как трудно быть маленьким, особенно в нынешнее неопределенное время. Стараюсь помнить, что спешка при укладывании спать или по дороге в школу означает сокращение времени, которое мы проводим вместе и которого у нас больше никогда не будет.
Я одергиваю себя, когда огорчаюсь или раздражаюсь: дети просто устали. Они голодны. Они не умеют общаться. Когда мы вместе лежим на кровати, я говорю себе: «Это замечательно. Нет ничего лучше».
Когда в 2021 году я впервые за 18 месяцев садился в самолет, меня вдруг поразила мысль: оказывается, я провел дома 500 ночей подряд. Неудивительно, что я был так продуктивен. Неудивительно, что я был так счастлив, как бы трудно это ни было.
Ради себя и своих детей я стараюсь придерживаться дисциплины во всех сферах жизни. Питаюсь здоровой пищей, при этом обычно не ем в течение примерно шестнадцати часов в день. Осознавая склонность к непреодолимым влечениям, я не пью, не курю и не прикасаюсь ни к каким психоактивным веществам.
Избегаю настойчивого барабанного боя все более негативных новостей, стараюсь оставаться позитивным и продолжать борьбу за добро в сломанном мире. Держу в узде свое эго и (по мере возможности) свой нрав. Делаю все возможное, чтобы быть хорошим мужем, готовым прийти на помощь супруге. Высыпаюсь. Держу в порядке и чистоте рабочий стол. Игнорирую второстепенные задачи и перепоручаю те, которые может решить кто-нибудь другой.
Во время написания этой книги я обедал с аргентинским баскетболистом Ману Джинобили — четырехкратным чемпионом NBA, участником Матча всех звезд и обладателем золотой олимпийской медали. Так уж случилось, что он был одним из тех игроков, которым Грегг Попович дал отдохнуть в том матче 2012 года.
Спортсмены уровня Майкла Джордана и Тайгера Вудса, бесспорно, великие, но меня гораздо больше впечатляют игроки мирового класса со сбалансированной и достойной личной жизнью. Когда мы сидели на заднем крыльце, я рассказал Ману о некоторых своих трудностях, а он поведал мне историю из финальной серии 2013 года.
До конца шестой игры оставалось пять секунд, San Antonio Spurs выигрывали у клуба Miami Heat с преимуществом в три очка, и Ману пошел на подбор, который должен был завершить серию. Однако его опередил гораздо более высокий Крис Бош. Он передал мяч Рэю Аллену, и тот трехочковым броском перевел игру в овертайм. В конце овертайма, когда «Шпоры» уступали одно очко, мяч снова оказался в руках Ману, и он бросился к кольцу. Это был его момент. Его бросок.
Но он не стал бросать. Рэй Аллен отобрал мяч, и Heat победила. Пришлось играть решающий седьмой матч, который выиграли баскетболисты из Майами.
Джинобили сказал мне, что и до этого всегда тяжело воспринимал поражения. Но после того случая в его доме царило похоронное настроение. Дом наполнился горем, злостью, болью и отчаянием. Сам Ману походил на Флойда Паттерсона после потери чемпионского пояса. Не мог ни есть, ни думать. Был жалок.
Отсюда можно выбираться несколькими путями. Горевать. Сожалеть. Уйти из спорта. Можно усерднее тренироваться, стать целеустремленнее, относиться к победам еще серьезнее. Однако вместо этого во время хандры его посетила мысль: «Я же только что играл в финале NBA, почему я не радуюсь?»
На следующий год «Шпоры» вернулись. После обидного поражения в седьмом матче прошлого сезона Ману и «Шпоры» вернулись и в пяти матчах победили в финале тех же Miami Heat. Джинобили выиграл свой четвертый чемпионат NBA, а клуб стал победителем в пятый раз.
Однако самым значительным стало то, что баскетболист изменил свое отношение к игре, к победам и поражениям. Им двигала не злость или месть. Он действительно сам получал удовольствие.
Стал более уравновешенным, лучше контролировал свои эмоции. Его присутствие было ощутимее. Игрок получал больше радости. И в результате стал лучше — как отец, как муж и как игрок команды. После той душераздирающей потери Ману отыграл еще пять сезонов в лиге (всего у него шестнадцать сезонов) и закончил играть в ранге абсолютного лидера San Antonio по количеству трехочковых попаданий и перехватов.
Кроме того, он стал третьим по количеству сыгранных матчей, четвертым по передачам и пятым по количеству очков. В 2019 году «Шпоры» вывели из обращения номер 20, под которым играл аргентинец. Сейчас Ману Джинобили введен в Зал славы баскетбола.
В этом тоже проявляется умеренность. Когда мы говорим, что самодисциплина нас спасает, то частично она спасает нас от самих себя. Иногда — от нашей лени или слабости. Но нередко — от нездоровых амбиций, от излишеств, от стремления быть слишком строгими к другим и к себе. Это делает нас не просто хорошими в том, что мы делаем, а лучшими — в полном смысле слова.
Аристотель, который много писал на эту тему, напоминает: смысл добродетели не во власти, славе, деньгах или успехе. Он в процветании человека.
Что может быть важнее этого?
Когда я пытался писать эту книгу, то изо всех сил старался улучшить еще одну сферу своей жизни и проследить, как моя работа и самодисциплина проявляются дома. Несколько лет назад, после продажи одного проекта, мой редактор позвонила моей жене,
