Основное послание к ребенку в разводе должно быть следующим: «Мама и папа расстались. Ты никак не можешь на это повлиять. Но мы по-прежнему твои родители. Папа и мама по-прежнему остаются твоими папой и мамой. И мы по-прежнему будем заботиться о тебе оба». И, конечно, бывшим супругам важно организовать свое взаимодействие таким образом, чтобы это было правдой. Поскольку паре в эмоционально сложной ситуации расставания решить эти задачи бывает крайне сложно, в период принятия решения о разводе стоит обращаться за помощью к семейному психологу.
В случае расставания родителей вопрос не в том, кто виноват в разводе, а в том, как бывшим супругам договориться и распределить свои обязанности по отношению к ребенку.
Бывает, что кто-то из супругов категорически не приемлет этой обоюдной ответственности. И тогда выстраивание отношений с этим родителем целиком ложится на второго супруга. Скорее это исключение из правил, поскольку все же проблема, касающаяся семьи, носит системный характер, и вклад в нее вносят оба родителя своими действиями и реакциями по отношению друг к другу. Тем не менее бывает, что матери категорически отказываются общаться с отцом ребенка, исключают его. Но мы видели много примеров того, как настойчивость и внутренняя решимость отца оставаться в своей родительской позиции меняла эту ситуацию. И напротив, бывает, что отец отказывается быть отцом и вычеркивает бывшую супругу и ребенка из своей жизни. В этом случае матери важно признать за ним это право и сосредоточиться на том, чтобы этот факт был донесен до ребенка максимально корректно. А также чтобы ее травма, полученная в этих отношениях, не повлияла разрушительным образом на ее собственное восприятие ребенка, особенно в части его идентичности и индивидуальных особенностей, унаследованных от отца.
И все же партнеры манипулируют ребенком, когда другой в слабой позиции изначально внутренне сдался, согласился с тем, что ребенок больше ему не принадлежит. Когда партнер готов преодолевать препятствия, идти навстречу, другой может стать более адекватным. Тогда консультанту следует помочь в процессе психотерапии отработать ситуацию отстаивания своего места рядом с ребенком, своего права оставаться родителем.
Если развод проходил травматично для ребенка, он мог принять бессознательное решение, что папа ушел от него, из-за него, что он для папы нехорош и что партнеры ненадежны, они всегда будут бросать и предавать. Тогда в отношениях с партнером этот болезненный опыт и детские решения как бы «распаковываются», что проявляется в переживании ревности и покинутости, причем часто неадекватной, необоснованной. В результате поведение выстраивается таким образом, что партнер буквально подталкивается к реальному разрыву. Некоторые клиенты признавались нам, что так вымотаны скандалами, истериками и претензиями партнера, что уже и впрямь готовы расстаться.
И, безусловно, на отношения наших клиентов накладывает отпечаток появление в новой семье отца других детей.
Здесь к закономерной ревности старших детей к младшим добавляется переживание, что «папа ушел от меня к новым деткам».
Люди, у которых в жизненной истории было переживание, что они «не самые лучшие для папы (мамы)», вследствие сиблинговой ревности или развода родителей, а то и того и другого сразу, имеют некоторые общие черты. Например, они могут устраняться в ситуации реальной или воображаемой конкуренции за партнера, переживать, что они недостаточно хороши для отношений, чтобы их выбрали, «покупать» или заслуживать отношения хорошим поведением, идти на неприемлемые компромиссы, испытывают сложности с поддержанием границ пары, когда появляются третьи лица.
Например, жена на вечеринке подчеркнуто дистанцируется от мужа, ожидая, что он, если любит, пойдет за ней, уделит ей свое внимание. Обиженный муж вместо этого начинает общаться с другими участниками вечеринки, в том числе женщинами. Жена переживает ревность и высказывает партнеру претензии, муж в ответ выплескивает на нее гнев и обиду. Это подтверждает ее убеждение, что она «недостаточно хороша», чтобы ее выбирать, поскольку с другими женщинами муж ведет себя галантно, уделяет им внимание, а с ней только ругается. Муж, со своей стороны, чувствует себя уязвленным и думает, что другие женщины радуются ему гораздо больше, чем жена, и, может, она его уже разлюбила… так возникает цикл непонимания и отчуждения между супругами, возрастает уязвимость пары, риск возникновения любовного треугольника.
Психологу для работы с переживанием предательства, отвержения, покинутости и ревности, как реальных, так и неадекватных ситуации, необходимо выяснить, с какими событиями семейной истории клиента они созвучны. Когда мы видим роль родителей, их отношение к клиенту и другим детям, а также развод и появление детей в другой семье, мы должны учитывать роль не только материнской, но и отцовской фигуры в возникновении этих переживаний. Коррекция этих переживаний строится через возвращение уникальности клиента, его особого места в семейной системе, которое не могут занять другие дети. Психолог подчеркивает: вы равны как дети, разным может быть порядок появления в семье и отношение родителей. А главное различие заключается в том, что внутренний образ папы у каждого из детей свой. Клиенту необходимо найти и ощутить в полной мере свое место в системе рядом с отцом – в этом могут помогать практики расстановок, работа с образами родителей и других детей, реконструкция семейной истории, поиск свидетельства уникального отношения отца.
Клиенту с историей развода родителей также важно уяснить то, чего не получилось почувствовать в детстве: они расстались как супруги и остались в его жизни как родители. Здесь может быть уместна работа с перенятыми чувствами родителей друг к другу, чтобы клиент мог отделить чувства мамы и папы от своих. Ему необходимо принять, что не на все в своей жизни он может повлиять, тем более, будучи ребенком, он не мог влиять на решение родителей быть вместе.
Часто помогает клиенту возвращение в сложную ситуацию развода с родителями с использованием своих взрослых ресурсов. Консультант может вводить в образ трудной ситуации с разводом родителей клиента-взрослого, ресурсные фигуры в поддержку клиенту-ребенку. При этом образ ситуации для клиента меняется: не ребенок удерживает папу и маму вместе, как он привык считать (а это нарушение иерархии, патернализация ребенка, наделение его родительскими функциями по отношению к собственным родителям), а взрослая часть клиента, обладающая ресурсами, недоступными для детской части, «наводит порядок в голове», возвращая папу, маму и ребенка на положенные им места в семейной иерархии. Мы разными способами транслируем клиенту, что связь ребенка и родителя – это связь без выбора. Папа и мама не могут исчезнуть, что бы ни случилось. Папа – это на всю жизнь, а ребенок (клиент) – это его продолжение. В этом дар отца, даже при минимальном участии и прочих коллизиях судьбы.
Отдельно необходимо учить клиента поддерживать границы пары, адекватным способом получать внимание партнера, работать с убеждениями про отношения и детскими решениями, прорабатывать травму разрыва с отцом. Часто показана супружеская терапия, которая учит партнеров более близкому и адекватному взаимодействию, выражению чувств и построению близких доверительных отношений.
Отчим и другие: «два папы?»
Мамы, воспитывающие детей без участия отца, задаются вопросом: «Может ли другой мужчина – дед, дядя, друг, брат, учитель, отчим – заменить столь необходимого в становлении ребенка человека? А если достойных мужчин нет в окружении, могут ли женщины – бабушка, тетушка или сама мать – восполнить необходимые отцовские функции?» Здесь нет однозначных ответов.
С одной стороны, в тех условиях, в которых живет семья без отца или с отсутствующим отцом, женщины вынужденно берут на себя мужские функции. С другой – Л. Зойя в своем труде «Отец. Исторический, психологический и культурный анализ» пишет так: «Материально отцы все меньше присутствуют. Символически их ритуальные функции – поднятие к небу, благословение, инициация ребенка – больше не исполняются. Матери могут заполнить материальную пустоту, но символическую – вряд ли». То есть женщины могут взять на себя вышеперечисленные функции (идентичности, границ и т. д.). Но без фигуры отца, пусть явленной на символическом уровне – как образ, как портрет на стене, в словах «твой отец был бы доволен», «ты весь в отца», сказанных с гордостью, а не с осуждением, – эту пустоту не заполнить. Некому стать тем значимым третьим в природном симбиозе матери и ребенка, чтобы развернуть его лицом к миру, дать силу и уверенность сделать шаг от матери к самостоятельной жизни.
