Но даже если в окружении ребенка присутствуют мужчины, этого недостаточно для того, чтобы отцовские функции были насыщены. Каждый в семейной системе имеет свое особое место, и если кто-то становится функциональным отцом, то семейные связи и отношения меняются. Например, если таким замещающим человеком становится дедушка, то мама может восприниматься ребенком не столько как родитель, сколько как старшая сестра – дочка дедушки. Если старший брат, то он может невольно замещать в семейной системе место психологического мужа матери, в дальнейшем ему сложнее создать свою семью. Любые переплетения и ролевая путаница так или иначе влияют на картину мира ребенка, приводят к нарушению семейной иерархии, о чем мы говорили ранее.
Фигура отца в душе ребенка – особое место, куда еще необходимо попасть. Родной отец, присутствовавший в жизни ребенка в период беременности, разделивший заботу о нем с матерью в младенчестве, встретивший его первую улыбку, первые шаги, первые слова, запечатлен в сердце ребенка как значимая фигура из ближнего круга привязанностей. Если мать смотрит на отца с любовью, ребенок усваивает, что это безопасная привязанность, что отец вполне хорош. Если эта связь была нарушена, не стала для ребенка хорошей, безопасной, если родной отец покинул семью, а на его место приходит другой человек – например отчим, – ребенок может выбрать, как относиться к нему, и не факт, что его сердце сразу откроется навстречу новому человеку. И со стороны отчима или другого мужчины так же важно движение души, намерение признать ребенка «своим», взять ответственность за него, установить с ним связь.
Но даже если это намерение присутствует, если это движение навстречу друг другу у взрослого и ребенка обоюдно, в детской памяти остается, пусть на уровне смутных ощущений, образ родного отца. Если не проявлять его присутствие, не обозначать само существование того отца, который породил, ребенок ощущает рассогласование и пустоту этого образа. Ему сложнее соединиться с другим человеком в роли отца, поскольку он ощущает подмену, потерю, которую невозможно выразить или даже осознать. Это может проявляться в симптомах, немотивированных эмоциональных вспышках, нарушениях поведения. Ребенок как бы требует таким образом признания, что в его душе есть место для того, кто покинул, того, соединиться с кем порой не представляется возможным. И очень важно легализовать эти переживания, дать место реальному отцу. Важно помнить, что другие люди могут выступать компенсацией, но никогда не заменят его полностью. Поэтому ребенку важно знать как можно больше о своем реальном отце, чтобы иметь возможность получить эту компенсацию.
Все вышесказанное во всей мере относится и к приемным детям. Им крайне важно знать о своих биологических родителях, чтобы не запутаться в своих смутных бессознательных переживаниях и воспоминаниях, которые рассогласуются с реальностью приемной семьи. Эти рассогласования могут быть столь невыносимы, что приводят к психическим расстройствам, девиациям, нарушениям поведения и прочим сложностям – не столько в результате «дурной наследственности», сколько в результате неприятия и непризнания приемными родителями этого наследства.
Именно поэтому в нашей работе мы стремимся к ясному прослеживанию семейной истории клиента. Если в его жизни были значимые замещающие фигуры, которые выполняли функции отца, мы обязательно проявляем и признаем их важную роль. Но наряду с этим, безусловно, позитивным, влиянием нам необходимо признать и дать место фигуре реального отца, его влиянию и отношениям клиента с ним, какими бы они ни были: конфликтными, травматичными, дистантными или даже игнорирующими. Подробно об этом мы говорили в разделе о приглашении фигуры отца в пространство консультирования и других разделах.
В заключение хочется снова процитировать Л. Зойю:
«Чтобы быть отцом, недостаточно быть родителем, признавать естественное событие. Надо проявить акт, активно проявить желание стать отцом этого ребенка: как у нас усыновление – это волевой акт. Акт воли, показывающий намерение мужчины не только зачать ребенка, но и установить с ним стабильную связь».
«Путешествие к отцу, поиск его ребенком является необходимой частью идентичности обоих. Ребенок понимает, что отец – тот, кто его выбрал: отец всегда продукт культурный, поскольку природного отца недостаточно. Ребенок должен в любом случае „искать“ родителя и, даже если таким образом он вновь найдет своего биологического отца, выбрать его в свою очередь».
Заключение
Вот вы прочли, а мы написали почти 300 страниц о роли и функциях отца в психологической жизни человека. Если у вас появилось еще больше вопросов к этой теме, мы считаем свою задачу реализованной.
Фигура отца – это огромный континент на карте внутреннего мира любого из нас. Исследовать и познавать свои отношения с отцовской фигурой – это не только важный, но и благодатный труд. Родители продолжаются в нас, а мы, в свою очередь, сохраняем связь с ними на протяжении всего нашего жизненного пути.
Детский опыт контакта с папой, безусловно, формирует нашу сегодняшнюю реальность. И выходит за пределы личной истории, влияя на социальные, культурно-исторические и политические процессы в обществе.
У нас есть надежда, что этот текст поможет и мужчинам, и женщинам получить новый ресурс в отношениях с отцом, а также передать его своим детям из родительской роли. Каждая такая история о «хорошем папе» в жизни человека приближает для всех нас мир, в котором для каждого есть место. Где мы можем быть приняты разными. Где с одной стороны достаточно безопасности, и границы ясны, а с другой – есть простор для экспериментов и иного. Мир, наполненный смыслом и любовью.
Приложение 1
Работа с фигурой отца: отрывок сессии
Только в реальном терапевтическом процессе можно наблюдать все нюансы практической работы с фигурой отца. Тем более ценно, когда клиент разрешает использовать запись сессии для публикации.
Клиент В., 22 года, студент, приехал в Москву из другого города, учится и работает. Родительская семья благополучная, отношения в семье хорошие. Судя по специфике заявленных клиентом проблем, терапевт предполагает, что отношения с фигурой отца являются их причиной. Вопрос о папе вызывает очень живой эмоциональный отклик у клиента.
* * *
Клиент (К.): Как быть, если чувствуешь, что отец тобой гордится, но тебе как-то ровно? Если честно, меня это как-то пугает.
(Для клиента это явно важная тема, он оживленно включается в беседу.)
Терапевт (Т.): «Ровно» – оно ведь тоже бывает разное… Может быть ровно-спокойная уверенность. Например: «Я просто знаю, что это так». Ну и тогда что по этому поводу восторгаться? Есть – и хорошо. Может быть «ровно» с оттенком отвержения. Например, в какой-то момент принято было решение: «Мне от тебя ничего не надо. Ни плохого, ни хорошего». Почему такое решение было принято? У каждого свои причины…
(Информирование, нормализация переживаний клиента, выдвижение рабочей гипотезы.)
К.: Честно, я никогда не забуду того момента, когда я играл на чемпионате, и на трибуне сидела моя мама, в тот момент у меня был очень резкий подъем в спорте, до травмы. И я прямо чувствовал, как она мной гордилась в тот момент, и я до сих пор желаю вернуть этот момент, чтобы она мной опять так же гордилась. Папы тогда на той игре, увы, не было, как и на многих…
(Клиент рассказывает яркую, эмоционально окрашенную историю. В ней можно проследить типичную для нашей страны ситуацию – несмотря на то что семья полная и благополучная, мы видим дистанцирование отца, исключение им себя из отношений с сыном, объединение сына с матерью, что влечет за собой целый комплекс следствий, которые и проявились в заявленной проблематике клиента. Показательно также, что он выбирает терапевта-женщину, а не мужчину, охотно идет на контакт, ищет поддержки и одобрения, воспроизводя свой сценарий отношений с мамой.)
