Подрабатывал одновременно грузчиком и натурщиком.
Но начала ощущаться тревожащая пустота в черепной коробке...
Следующий десяток лет посвятил продвижению на интеллектуальном уровне, а на физическом, как безумный, транжирил добытое. Образ жизни сидячий и аритмичный, заброшенный спорт, антипитание (колбасы, консервы), бестолковое пьянство, психованная основная работа плюс ночная писательская, оголтелая курёжка, запутанная личная жизнь...
Месть забытой Природы, по счастью (именно так — по счастью), довольно рано приперла меня к стене. Проявилась плохая сосудистая наследственность.
Уже в 29 лет (после выхода моей первой книги) познал на себе, что такое грудная жаба — стенокардия. Сначала просто «сдыхал», когда случалось поиграть в бадминтон или в любимый футбол. Сдавливало грудь, заходилось дыхание... А потом вдруг обнаружил, что не могу пробежать и 30 метров, не ощутив холодный кол за грудиной; не мог быстро ходить, сердечные боли появлялись даже в покое, поползла вниз умственная работоспособность...
Таскал с собой валидол — по кардиограмме диагностировали ишемическую болезнь...
В то время книга Гилмора «Бег ради жизни» не была еще широко известна — стенокардию лечили химией и так называемым покоем — малоподвижностью.
Опять самовосстание: понял, вернее, какой-то глубиной вспомнил: спасет движение! — да, то самое, чего меня хочет лишить проклятая жаба... Долой табак! Да здравствует воздух! Даешь движение!..
И сразу же поражение. Мордой об стол.
Бросив курить, за год не сумел написать ни странички связного текста... Зависимость, захватившая умственные механизмы, курящие писатели сразу поймут, о чем речь, хотя знаю и некоторых, бросивших с превеликим плюсом. Пополз в депрессию, закурил опять, пуще прежнего, но хватило ума не запрезирать себя. Решил — постараюсь, насколько возможно, уравновесить вред табака, отберу свое на других фронтах...
Изменил питание. Подружился с водой. Стал фанатиком свежего воздуха. И — в моем случае главное — начал расхаживаться: ходить, ходить больше, ходить быстрее, еще быстрее, ходить очень быстро, ходить только быстро... Сперва, как и следовало ожидать, очень быстро появлялась загрудинная боль. Несколько раз останавливался в удушающем спазме, с туманом в глазах и ревом в затылке — ну все, приехал, привет инфаркту...
Рисковал с верой, и пришел, настал этот великий миг, который я навсегда запомнил и тут же назвал пробивом — когда болевой спазм сердечных сосудов начинает вдруг как бы оттаивать на ходу, растворяться в пламенеющем торжестве солнца, зажигающегося в груди...
В этот миг я, конечно, не думал о том, что происходит, не сознавал, что перехожу на другую генопрограмму, меняю свой «угол наклона», но тело знало.
Потом больше не останавливался. лишь сбавлял ненадолго скорость. Логично все: сердце ноги кормят.
И мозг кормят, и все остальное. Взнузданные сосуды повинуются быстроте; за час стремительно-упоенной ходьбы на открытом воздухе — ходьбы мощной, до пота, ходьбы до счастья — ходьбы пробивной — организм платит тремя-четырьмя, a то и шестью-восемью часами прекрасного тонуса.
Во время такой ходьбы — и такой же гимнастики (присоединил вскоре) — мой мозг, отдыхая, выполняет уйму работы. Найти ключ к решению, подход к сложному пациенту, найти слово, мелодию, замыслить проект, вообразить диалог, увидеть картину... Все это за столом лишь на 15—20 процентов, а остальное в движении. (Еще процентов десять — не по количеству, но по качеству самых главных — в глубоком расслаблении и во сне...)
Лучшими страницами, интереснейшими идеями, любимейшими стихами обязан я своим двум верным друзьям-докторам: свежему воздуху и собственным мускулам.
Когда пишу книгу или большое письмо — возвращаясь с прогулки, несу в голове несколько готовых страниц, которые остается лишь побыстрее перенести на бумагу. (Три прогулки в парке Сокольники произвели и это письмо.)
Это глупое мудрое тело от себя самого улетело...
Великий учитель здоровья Поль Брэгг сказал: «Тело глупо». И не согласиться нельзя: да, тело похоже на упрямейшего из ослов. Тело трусливо, тело коварно, тело идиотично. Но сказано это о теле, забывшем Природу...
Знаю не понаслышке: тело податливо. Тело восприимчиво и внушаемо, как ребенок. Тело мудро, как зверь, как растение, как Господь Бог.
Тело, вспомнившее Природу, тело одухотворенное — гениально, даже если уже сделало много глупых ошибок...
Объявляется восстание против теловычитания
Вялость, энергии нет, гнетет какая-то полусонливость, полусуетливость, полугневливость-полуплаксивость — а надо жить, действовать, мыслить, а надо, а надо, а надо... А этому телу с его непонятной мудростью все до лампочки... Гасится мозг, приходят в бездействие самые нужные нервно-мускульные приборы — и...
Спать?.. Прямо вот так взять да и завалиться?.. Если бы это было возможно в любой момент... И если бы после сна всегда прибегала к нам ожесточенная бодрость и новоиспеченная свежесть. И если бы можно было во сне между делом исполнять наши многочисленные обязанности — о, тогда, пожалуй, и я бы не переставал спать...
Стимуляторы? Это всему конец.
Но у нас есть движение, у нас есть, всегда есть в запасе движение! То единственное, чем мы можем ответить на всю неизбывность мировой глупости, в нас поселенной!.. Гулять? Да, гулять! Если не в лес, то в парк, если не в парк, то на двор, на улицу! Ходить, бегать! Играть в мяч, в догонялки, во что угодно, лишь бы во что-то подвижное, бегать взапуски с ребятишками во дворе!
Э-э, не та комплекция, не тот возраст... Неудобно, да и не примут ребятишки, разбегутся, пожалуй... А потом вон погода какая... Хороший хозяин собаку не выгонит... Ладно, погода... И впрямь, кошмарная слякоть. Останемся в четырех стенах.
Чтобы вырос счастья стебель, уберите к черту мебель
Что сейчас надето на нас пижама, халат, брюки, куртка?.. Снимем, снимем это утомительное барахло. Останемся в трусиках либо в наилегчайшем, наисвободнейшем спортивном костюме. Откроем окно или форточку.
Отодвинем подальше стол, стулья, что там еще — к черту мебель, освободим площадь для здоровья, вздохнем свободно. Долой ужимчивые гримаски, прочь скованность и брюхосолидность. Все, приготовились?.. Начали!
...А что начали?.. Вот те раз. Оказывается, мы не знаем, с чего начиналась жизнь, забыли. Стоим, мнемся. Забыли, как можно двигаться. Ну чего там? Наклончики, приседанчики? Бег на месте?.. Притоп-прихлоп?..
Сидя у себя под крышей, учимся у незабывших
Посмотрим на любого младенца — он еще не забыл, он подскажет. Вот приседает, вот топает-хлопает, ползает, кувыркается, отжимается и подтягивается...
А посмотрите, сколько у него упражнений для брюшного пресса, для таза и спины; как вращает ногами в воздухе, подтягивает пятку ко рту — чем не йога?..
А вот и прыжки «в партере»: упершись руками в пол, отбрасывает ноги назад, и снова вперед, на корточки — прекраснейшее упражнение и разгонка крови...
Посмотрим на ребятишек, посмотрим и на спортсменов, посмотрим на балерин, на цирковых акробатов, посмотрим на обезьян в зоопарке или на своего собственного кота, когда он играет, — они еще не забыли, они помнят и дают вспомнить нам...
Все мы с детства врожденно умеем обезьянничать, подражать, копировать, брать пример. Ну так что же, возьмем подборку журналов с комплексами разных упражнений, перефотографируем, перерисуем, развешаем у себя перед носом?.. Нам подсказывают, демонстрируют, предлагают. Гантели, эспандеры, резиновые бинты, турник, кольца, трапеция, шведская стенка, всевозможные гимнастические станки, тренажеры, снаряды — натащим все это к себе в дом, во двор, что сможем! Насытим свою жизнь пособиями для движения!..
Но и безо всего этого — есть ли у нас наконец хоть капля воображения? Неужто нельзя представить, что мы ползем, прыгаем, прячемся, атакуем, прыгаем с ветки на ветку, катаемся по земле от счастья, тащим на себе что-то тяжелое и сопротивляющееся, боремся за добычу, за жизнь, кого-то очаровываем — неужели нельзя все это вспомнить?..
..И суставами скрипя, изнасиловать себя
Если мы не в агонии и не в бессознательном состоянии, если сердце худо-бедно гоняет кровь, если хоть как-то двигаются ноги, руки, шея и поясница, даже при тяжком радикулите (хуже все равно некуда!) — оседлаем-ка своего осла, не раздумывая, не куксясь, не ожидая прилива вдохновения — да, насильно! — заставим работать! Ну же, вот теперь-то и разозлимся! «Баран, медуза, моллюск, спасайся от неподвижности! Марш к здоровью!»
Ну вот, помахали руками, как птичка крылышками... почему же так вяло, невдохновеино?.. А чуточку поэнергичней?! Покрутить головой, пошевелить ушами, повращать шеей, чтобы потрещали, как хворост, заиндевевшие позвонки!.. А теперь задерем-ка повыше ногу — попробуем как-нибудь водрузить ее вот на это плечо. Это уже элементы творческой йоги. Не получается? Великолепно!..
