Фокус этой книги
В этой книге я говорю о психотерапии как о предприятии, направленном на снижение тревоги и боли и одновременно стремящемся пойти дальше этой важной функции и пробудить потенциал, скрытый в каждом из нас. Я в основном обойду вниманием дефицитные уровни описанного мной диапазона. Теории и процедурам такой работы посвящено много превосходных работ1, к которым могут обратиться заинтересованные читатели.
Другие сравнительные особенности терапий
Терапии действия и внутреннего исследования
Другой способ отличить и сделать более понятной ту терапию, которую я описываю в этой книге, — это сравнить её с другими подходами. Можно провести сравнение между терапиями, в которых главное место отводится разного рода действиям, и терапиями, которые направлены скорее на субъективное исследование. Разумеется, почти все терапии уделяют внимание и тому и другому, так что здесь я говорю об относительном акценте. Это сравнение часто понимают неверно, и я хочу попытаться не допустить здесь подобной запутанности.
Терапии действия, такие как гештальт, биоэнергетика, первичная терапия, формирование поведения и некоторые виды работы в транзактном анализе, можно сравнить с терапиями внутреннего исследования, такими как психоанализ, юнгианская аналитическая терапия, а также рассматриваемый здесь экзистенциально-гуманистический подход. В терапиях действия фокус внимания направлен на то, что делает терапевт вместе с клиентом и по отношению к клиенту. Терапевт предлагает физические действия, ролевые игры и имитируемые клиентом диалоги с самим собой или другими значительными фигурами в собственной жизни. В отличие от таких видов терапии, терапии внутреннего поиска уделяют больше внимания тому, что клиент обнаруживает в собственном потоке осознавания, в который терапевт вторгается (или который он загрязняет) настолько мало, насколько это возможно.
Терапии действия в основном содержат убеждение, что терапевтическое или способствующее росту воздействие — это корректирующее эмоциональное переживание, способствующее выгрузке клиентом старых, прежде ограничиваемых, эмоций и свободному выражению чувств. Терапевт старается обеспечить такую стимуляцию, которая вызовет эмоции, часто стремясь к любому высвобождению эмоций и предполагая, что, как только клиент начнёт испытывать катарсис, важный материал спонтанно поднимется на поверхность. В отличие от терапий действия, подходы внутреннего поиска, не отрицая ценности вклада катарсиса в высвобождение заблокированных чувств и другого субъективного материала, содержат убеждение, что такая проработка является наиболее ценной и конструктивной, когда возникает из проработки сопротивлений самим клиентом, допуская таким образом высвобождение сдерживаемых чувств и мыслей. Подходы, направленные внутрь, безусловно, признают ценность корректирующих эмоциональных переживаний, однако настаивают, что путь возникновения таких переживаний критически важен с точки зрения того, будут ли они играть корректирующую роль (исцелять или поддерживать рост). Именно здесь часто возникает непонимание, о котором говорилось выше. Это можно лучше понять на примере:
Билл приходит в терапию с жалобами на беспокойность и раздражительность, потерю интереса к работе и чувство отсутствия связи с семьёй. Посвятив время развитию хороших рабочих отношений, терапевт в подходе действия может предложить Биллу побить подушку и гневно покричать на неё, например: «Нет! Нет! Нет!» — призывая Билла отпускать любые выплёскивающиеся эмоции. В благоприятном случае, делая это, Билл потеряет ощущение искусственности и окажется охвачен давно подавляемой яростью, вызванной, например, тем, что мать предпочитала его сиблинга. Затем терапевт действия может предложить Биллу поговорить с пустым стулом так, словно на нём сидит его мать, и рассказать матери о своих гневе и боли. Затем Билла могут попросить пересесть на «стул матери» и ответить Биллу. Работа будет продолжаться таким образом, и её целью будет помочь Биллу полностью выпустить старую обиду, обрести новый, более взрослый, взгляд на неё, а затем ощутить освобождение от ограничений, которые он давно носил в себе и которые могли быть одной из причин его жалоб.
Терапевт, делающий акцент на внутреннем поиске, работая с Биллом, предлагает ему рассказать историю его беспокойности и плохих отношений так, как ему захочется. Когда Билл делает это, терапевт бдительно подчёркивает те моменты, когда Билл начинает чего-то избегать в своём рассказе или становится неискренним (например, так: «Билл, я замечаю, что вы редко упоминаете свою мать — разве что полушутя. У меня возникает вопрос: вам сложно прямо говорить об отношениях с ней?»). Со временем Билл обнаруживает, что испытывал сложности или нежелательные чувства, пытаясь искренне описать свои отношения с матерью. Столкнувшись с этим, он может быть склонен раздражаться от повторяющихся замечаний терапевта о его проблеме: сложности искренне говорить об отношениях с матерью («Вы уже достали меня, постоянно придавая такую важность тому, как я говорю о маме. Может, оставите эту тему в покое?»). Теперь терапевт осознаёт, что та раздражительность, на которую Билл жаловался ранее, частично проявляется прямо на сессии и это предположительно указывает на важность данной области («Билл, мне кажется, вы бы скорее предпочли ввязаться со мной в спор, чем посмотреть в лицо тому, насколько вам сложно прикасаться к чувствам, связанных с вашими отношениями с матерью».).
Таким образом, многократно включая в рассмотрение другие области связанных чувств и сложностей, терапевт поможет Биллу обнаружить подавленные и вселяющие ужас чувства и мысли, действие которых мешает его жизни («Вы, наверное, думаете, что я тупой по сравнению с другими вашими пациентами. Так вот — мне плевать. Я устал соответствовать вашим ожиданиям и ожиданиям всех остальных. Я сыт по горло, вы понимаете? Вы, мой босс, моя мама и весь остальной мир могут катиться к чертям — и мою жену не забудьте прихватить!»).
Теперь с Биллом происходят катарсис и корректирующее эмоциональное переживание, которые с большей вероятностью будут иметь место в контексте взаимозависимых чувств и идей, более полно представляющих жизненную ситуацию Билла, то, как он себя видит, а также его возможности освобождения от старых паттернов.
Будучи психотерапевтом, который ценит внутренний поиск, я чувствую, что второй путь ведёт к более всеобъемлющим и устойчивым результатам. Я убеждён, что, когда клиент приходит к своим эмоциональным блокам в результате собственного внутреннего поиска (где психотерапевт сосредоточен скорее на процессе, чем на содержании работы пациента), происходит нечто большее, чем корректирующее переживание, каким бы ценным оно ни было. Клиент обретает подлинное внутреннее видение, знание себя, не являющееся лишь вербальным или логическим, — это переживание, действительно охватывающее весь организм, всё существо клиента. Клиент расширяет внутреннее осознавание и осознавание жизни в целом, и это расширенное осознавание остаётся устойчивой частью человека, во многом обогащая его дальнейшую жизнь.
Разумеется, оба эти примера крайне упрощённые. Однако я надеюсь, что не слишком исказил подход терапевта действия. Он во многом заслуживает похвалы, и я сам время от времени дополняю свою работу методами действия.
Ещё одно возможное отличие между подходами в том, что обычно в них различаются представления об идеальном участии клиента в течение терапевтического часа. Терапии действия стремятся к максимально интенсивной эмоциональной вовлечённости клиента, удерживая акцент на эмоциональных переживаниях. В работе внутреннего поиска идеальное состояние клиента — это интенсивное «присутствие», то есть его подлинное и почти полное пребывание в моменте и в происходящем. (Концепция присутствия обсуждается далее в главе 3.) По-настоящему присутствующий клиент полностью увлечён погружением в субъективное. Важный и часто остающийся незамеченным момент заключается в том, что это погружение не означает «думание о» собственном эго или его «разбор». Скорее это открытость внутреннему исследованию, больше похожая на медитацию или чтение совершенно захватывающего романа, чем на решение арифметических задач.
