Уолтер Липпман - Общественное мнение

В основных чертах этот принцип приложим и к правительствам штатов, городов и сельских округов. Работа по сравнению информации и обмену ею могла бы осуществляться федерациями окружных, городских комитетов и комитетов штатов. А в рамках этих федераций может быть организовано любое объединение организаций, в котором есть необходимость на местном уровне. Если бы системы учета данных были соизмеримыми, то можно было бы избежать дублирования работы. Особенно желательна координация на региональном уровне. Ведь административные границы часто не совпадают с природными. Однако административные границы укоренены в определенных традициях, нарушение которых чревато последствиями. Координируя свои информационные ресурсы, несколько территорий могли бы найти компромисс между независимостью решений и кооперацией. Например, Нью-Йорк уже не подлежит нормальному управлению на уровне муниципалитета. Тогда как во многих сферах, в частности здравоохранении и транспорте, подходящей единицей управления является округ. В этот округ, конечно, могут входить большие города, например Йонкерс, Джерси-Сити, Патерсон, Элизабет, Хобокен, Бейонн. Они не подлежат управлению из одного центра, и тем не менее для выполнения некоторых функций они должны действовать сообща. Вероятно, гибкая схема действия местного управления, предложенная Сидни и Беатрис Вебб, является верным решением этой проблемы[399]. Однако первым шагом должна быть координация, но не решений и действий, а информации и исследований. Пусть представители разных муниципалитетов увидят свои общие проблемы в свете одних и тех же фактов.

Было бы бессмысленно отрицать, что подобная сеть информационных бюро в политике и промышленности может стать мертвым грузом и источником неприятностей. Можно легко представить себе, что подобные организации окажутся привлекательными для искателей необременительной работы, для доктринеров и зануд. Воображение рисует волокиту, горы бумаг и анкет по самым пустяковым вопросам, бесконечное размножение каждого документа, подписи, отсрочки, потерянные бумаги, замену «формы 136» на «форму 29б», возвращение документа на доработку, потому что его нужно обязательно писать чернилами, а не карандашом, черными чернилами, а не красными. При этом работа может быть выполнена отвратительно, поскольку не существует общественного института, который проверял бы ее качество.

Но если будет происходить циркуляция между всеми составляющими государственной системы — между государственными департаментами, фабриками, учреждениями и университетами, циркуляция людей, сведений и критики, то опасность того, что система загниет, уменьшится. Неправильно было бы также утверждать, что организация информационных бюро осложнит жизнь. Напротив, она должна упростить ее, выявив всю нечеловеческую сложность социальной системы. Невидимая в своей сущности современная система управления так запутанна, что большая часть людей отчаивается в ней разобраться, а поскольку они и не пытаются этого делать, то поддаются искушению считать ее относительно простой. Тогда как на самом деле она скрыта, неуловима, темна. Использование системы обеспечения информацией будет означать уменьшение числа сотрудников на единицу результата, поскольку это обеспечит доступность любых сведений для каждого заинтересованного лица. Такая система уменьшит необходимость использования метода проб и ошибок и, сделав социальные процессы видимыми, поможет управленцам быть самокритичными. Она не приведет к значительному дополнительному увеличению числа должностных лиц, если принять во внимание то колоссальное время, которое впустую тратится специальными комитетами и комиссиями, коллегиями присяжных, окружными прокурорами, организациями по реформированию разных структур и руководителями учреждений, пытающимися сориентироваться в дебрях разнообразных сведений.

Если анализ общественного мнения и демократических теорий в той их части, которая относится к современной социальной среде, надежен в принципе, то я не вижу, как можно не прийти к выводу о том, что такая работа по обеспечению информации приведет к улучшению ситуации. Я не имею в виду те немногие предложения, которые были изложены в данной главе. Это просто иллюстрации моих соображений. Разработка технического аппарата для выполнения задачи информационного обеспечения находится в руках людей, обладающих соответствующей квалификацией. И даже сегодня они еще не понимают, в какой форме эта задача будет решена, не говоря уже о деталях. Число регистрируемых сегодня социальных явлений невелико, инструменты анализа грубы, концептуальный аппарат неточен и критически не осмыслен. Однако, по-моему, достаточно много было сделано для того, чтобы показать, что достоверные сведения о невидимой среде можно сообщать разным группам людей, причем делать это способами, нейтральными относительно их предрассудков и способствующими преодолению их субъективизма.

Если это так, то при разработке принципа информационного обеспечения (intelligence principle) будет найден способ преодоления главной проблемы самоуправления — проблемы оперирования невидимой средой. Эта проблема в любом самоуправляющемся обществе делала невозможным примирение его потребности в изоляции с необходимостью широких контактов; сочетание независимости и индивидуальности внутренних решений с безопасностью и широкой координацией; обеспечение эффективного лидерства, лишенного жертвенности; достижение полезных общественных мнений, не претендующих на универсальность представлений по всем актуальным вопросам. Поскольку не существовало способа достижения общих представлений о невидимых событиях, общих мерок для оценки отдельных действий, то единственным образом демократии, который работал хотя бы теоретически, был образ, основанный на изолированном сообществе людей, чьи политические способности были ограничены, в соответствии с известной максимой Аристотеля, их полем зрения.

Сейчас появился способ выхода из этого положения, способ достаточно сложный, но все-таки надежный. Фактически, это тот же самый способ, что позволил гражданину Чикаго (зрение которого не лучше, чем зрение афинянина) увидеть и услышать то, что происходит на далеком от него расстоянии. Сегодня это стало просто, завтра будет еще проще, после того как в осуществление этого дела будет вложено еще больше труда, когда будут уменьшены разрывы между воспринимаемой средой и средой, предпринимающей необходимые действия. Когда это будет сделано, федерализм будет все чаще работать на основе согласия и все реже — на основе принуждения. А поскольку федерализм — это единственный возможный метод достижения союза самоуправляющихся групп[400], маятник федерализма качается либо в сторону централизации, либо в сторону местной анархии, если государственный союз не основывается на правильно понятых и общепринятых представлениях о вопросах, имеющих федеральное значение.

Никакая система выборов, никакие манипуляции отдельными территориями, никакие изменения в системе собственности не доходят до корней проблемы. Вы не можете добиться от человеческих существ большей политической мудрости, чем та, которой они наделены. И ни одна реформа, какой бы сенсационной она ни была, не является подлинно радикальной, если она целенаправленно не обеспечивает способа преодоления субъективизма человеческого мнения, основанного на ограниченности индивидуального опыта. Существуют системы управления, голосования и представительства, которые достигают своих целей лучше, чем другие. Но, в конце концов, знание должно исходить не от сознания, а от среды, с которой имеет дело это сознание. Когда люди действуют исходя из принципа обеспечения информацией, они занимаются поиском фактов, на которых можно основывать решения. Когда они игнорируют этот принцип, то погружаются в самих себя и обнаруживают только то, что содержится в них самих. Они развивают собственные предрассудки, вместо того чтобы увеличивать свои знания.

В реальной жизни никто не действует исходя из того, что в его распоряжении находится общественное мнение по любой социальной проблеме, хотя этот факт обычно замутнен, если человек считает, что данной социальной проблемы не существует, поскольку по поводу этой проблемы у него нет никакого мнения. Но в теории нашей политики мы продолжаем думать более прямолинейно, чем лорд Брайс, который заметил, что «действие Мнения непрерывно»[401], даже если «его действие… связано только с общими принципами»[402]. Именно потому, что мы пытаемся думать о себе как о людях, мнения которых представляют собой континуум, и при этом плохо представляем себе, в чем состоит этот пресловутый общий принцип, на нас нападает страшная зевота, как только мы наталкиваемся на рассуждение, анализ которого требует чтения отчетов правительства, ознакомления со статистикой, схемами и графиками. Ведь все эти данные столь же запутаны, сколь и узкопартийная риторика, но гораздо менее занимательны.